Форум
Автобусы Белфаста снова горят. Северная Ирландия - проигравший в плохо сыгранной игре Бориса Джонсона по Брекситу
Полагаясь только на мачизм, премьер-министр не имеет альтернативного пограничного механизма для торговли с ЕС
В этом году Борис Джонсон жаждал титулов чемпиона Cop26 и звезды G7. Он грезил чем-то под названием “глобальная Британия” и надеялся, что это увенчает его триумф Брексита, ведя планету в новую эпоху мира и процветания, как Черчилль 21-го века. Вместо этого Джонсон теперь оказался в трясине недобросовестных членов парламента, изворотливых коллег и заражений Ковидом.
Что еще более серьезно, он собирается еще раз погрузиться в запутанный вопрос об ирландской границе. Его протокол о Брексите в Северной Ирландии должен был освободить его от таких мучений, но связал его по рукам и ногам.
Два года назад Джонсон солгал профсоюзным деятелям, сказав обеспокоенным экспортерам в Северной Ирландии, что при отправке товаров через Ирландское море не потребуется заполнять дополнительные документы. Теперь он хочет сохранить лицо, полностью отказавшись от протокола и представив ЕС то, что равносильно очевидному кризису: прозрачная граница, проведенная вокруг всей Северной Ирландии, что, как он знает, неприемлемо для Брюсселя.
Джонсон ведет свою политику, как игрок в покер, который постоянно повышает ставки, показывая в то же время оппонентам свои карты. Когда политики берут под контроль торговые переговоры, это обычно ведёт к неприятностям. После того, как Великобритания вышла из ЕС, работа по переустройству своих рынков, таможни и тарифов должна была быть оставлена чиновникам и посредникам. Разработка реальной сделки была бы в интересах всех. Это было безумием, что не было достигнуто никакого соглашения.
Такая сделка, возможно, и не принесла бы большой пользы Британии, но и Брексит никогда не будет таким. Великобритания решила покинуть своё место среди лидеров и сделала это без плана по замене или защите торговли, которую она потеряла в Европе, став оффшорным претендентом примерно на 40 % от её прежнего объема.
На протяжении нескольких лет Джонсон насмехался над Европой и злорадствовал по поводу надвигающегося превосходства Великобритании. Он облачал своего переговорщика Дэвида Фроста в горностаевую одежду и посылал его сражаться в каждой битве, как будто это была столетняя война. Как показывает каждая проходящая неделя, эта стратегия была совершенно контрпродуктивной.
David Frost, left, and Boris Johnson signing the Brexit trade deal, 30 December 2020.
Джонсон облачил своего переговорщика Дэвида Фроста (слева) в горностай и отправил его сражаться в каждой битве за Брексит, как будто это была "Столетняя война". Фото: Леон Нил/AFP/Getty Images
Тем не менее, трезвый наблюдатель за затруднительным положением Северной Ирландии может задаться вопросом, почему решение не может быть найдено. Товары, ввозимые в Северную Ирландию и вывозимые из нее, несомненно, могут контролироваться электронным способом в таможенных и нормативных целях. Брюссель уже предложил смягчение бюрократизма, главного яблока раздора. Он хочет, чтобы всё контролировалось Европейским судом, что вряд ли может нарушить условия сделки. ЕС является доминирующим регулятором. США отреагировали бы примерно так же.
Как бы то ни было, Джонсон сделал весь этот вопрос политически токсичным. Отчаявшись в мачизме, он тужится и пыхтит, и угрожает “ядерным вариантом”. У него нет стратегии отношений Великобритании с Европой, нет альтернативного пограничного механизма для решения очевидно реальной проблемы. Тем временем Брюссель располагает внушительным арсеналом ответных мер контроля за торговлей и миграцией, которые он уже мобилизует.
Жалкая дипломатия Джонсона оставила его без европейских лидеров, которые были бы заинтересованы в том, чтобы помочь ему. Половина из них рады провалу Brexit. Другая половина занята тем, что позволяет своим фермерам, транспортным фирмам и организациям по уходу радостно использовать тот ресурс, что когда-то был важнейшим источником британской рабочей силы.
Идея о том, что Брексит позволит британцам “вернуть контроль” над чем-либо, абсурдна. Контроль был потерян. И автобусы Белфаста снова горят.
Полагаясь только на мачизм, премьер-министр не имеет альтернативного пограничного механизма для торговли с ЕС
В этом году Борис Джонсон жаждал титулов чемпиона Cop26 и звезды G7. Он грезил чем-то под названием “глобальная Британия” и надеялся, что это увенчает его триумф Брексита, ведя планету в новую эпоху мира и процветания, как Черчилль 21-го века. Вместо этого Джонсон теперь оказался в трясине недобросовестных членов парламента, изворотливых коллег и заражений Ковидом.
Что еще более серьезно, он собирается еще раз погрузиться в запутанный вопрос об ирландской границе. Его протокол о Брексите в Северной Ирландии должен был освободить его от таких мучений, но связал его по рукам и ногам.
Два года назад Джонсон солгал профсоюзным деятелям, сказав обеспокоенным экспортерам в Северной Ирландии, что при отправке товаров через Ирландское море не потребуется заполнять дополнительные документы. Теперь он хочет сохранить лицо, полностью отказавшись от протокола и представив ЕС то, что равносильно очевидному кризису: прозрачная граница, проведенная вокруг всей Северной Ирландии, что, как он знает, неприемлемо для Брюсселя.
Джонсон ведет свою политику, как игрок в покер, который постоянно повышает ставки, показывая в то же время оппонентам свои карты. Когда политики берут под контроль торговые переговоры, это обычно ведёт к неприятностям. После того, как Великобритания вышла из ЕС, работа по переустройству своих рынков, таможни и тарифов должна была быть оставлена чиновникам и посредникам. Разработка реальной сделки была бы в интересах всех. Это было безумием, что не было достигнуто никакого соглашения.
Такая сделка, возможно, и не принесла бы большой пользы Британии, но и Брексит никогда не будет таким. Великобритания решила покинуть своё место среди лидеров и сделала это без плана по замене или защите торговли, которую она потеряла в Европе, став оффшорным претендентом примерно на 40 % от её прежнего объема.
На протяжении нескольких лет Джонсон насмехался над Европой и злорадствовал по поводу надвигающегося превосходства Великобритании. Он облачал своего переговорщика Дэвида Фроста в горностаевую одежду и посылал его сражаться в каждой битве, как будто это была столетняя война. Как показывает каждая проходящая неделя, эта стратегия была совершенно контрпродуктивной.
David Frost, left, and Boris Johnson signing the Brexit trade deal, 30 December 2020.
Джонсон облачил своего переговорщика Дэвида Фроста (слева) в горностай и отправил его сражаться в каждой битве за Брексит, как будто это была "Столетняя война". Фото: Леон Нил/AFP/Getty Images
Тем не менее, трезвый наблюдатель за затруднительным положением Северной Ирландии может задаться вопросом, почему решение не может быть найдено. Товары, ввозимые в Северную Ирландию и вывозимые из нее, несомненно, могут контролироваться электронным способом в таможенных и нормативных целях. Брюссель уже предложил смягчение бюрократизма, главного яблока раздора. Он хочет, чтобы всё контролировалось Европейским судом, что вряд ли может нарушить условия сделки. ЕС является доминирующим регулятором. США отреагировали бы примерно так же.
Как бы то ни было, Джонсон сделал весь этот вопрос политически токсичным. Отчаявшись в мачизме, он тужится и пыхтит, и угрожает “ядерным вариантом”. У него нет стратегии отношений Великобритании с Европой, нет альтернативного пограничного механизма для решения очевидно реальной проблемы. Тем временем Брюссель располагает внушительным арсеналом ответных мер контроля за торговлей и миграцией, которые он уже мобилизует.
Жалкая дипломатия Джонсона оставила его без европейских лидеров, которые были бы заинтересованы в том, чтобы помочь ему. Половина из них рады провалу Brexit. Другая половина занята тем, что позволяет своим фермерам, транспортным фирмам и организациям по уходу радостно использовать тот ресурс, что когда-то был важнейшим источником британской рабочей силы.
Идея о том, что Брексит позволит британцам “вернуть контроль” над чем-либо, абсурдна. Контроль был потерян. И автобусы Белфаста снова горят.
