Форум
Вице-премьер РФ Максим Акимов на форуме в рамках Недели российского бизнеса заявил: «Роботизация, искусственный интеллект, технологии виртуальной дополненной реальности, в целом цифровизация в промышленности — это для нас колоссальный шанс преодолеть наш теперь уже практически 100-летний разрыв в производительности труда, который отделяет нас от ведущих экономик мира».
А еще вице-премьер «просветил» предпринимателей тем, что роботы и манипуляторы переигрывают работников «точностью, скоростью, отзывчивостью при проведении рутинной работы», причем их внедрение уже привело «не только к скорости изменений, но и перестройке социальных процессов, рынка труда, перераспределению стоимости».
Так-то оно так, но всё, что рассказал «капитан очевидность» из российского правительства, в полной мере относится к 4-й промреволюции, которую также сравнивают с «кладбищем профессий». Даже если не торопить события, в самое ближайшее время — за год, максимум, за два — в странах G20 исчезнут до 10 млн. рабочих мест, а потом этот процесс станет лавинообразным. Причем, без альтернативы, иначе государства разорятся.
Так, по оценке американского научно-популярного издания QUARTZ, до 2035 года под угрозу сокращения попадет 47% нынешней занятости в США. Такая же картина прогнозируется и для ЕС. Только вдумайтесь: за бортом в ближайшем будущем окажется каждый второй человек!
В 2040 году роботы станут полицейскими и будут использоваться для поддержания правопорядка в городах. А к 2050 году тотальная автоматизация доберется до сельского и коммунального хозяйства, и тогда «прощай, фермеры и дворники». В этой связи политики западных стран уже обсуждают реформу введения безусловного базового дохода и перехода на 4-х дневную рабочую неделю.
Да, за счет разработки новых технологий, необходимых для роботизации и гибких производств, возникнут новые вакансии в наукоемких центрах и лабораториях. Поэтому многие страны загодя торопятся захватить образовавшуюся нишу, на десятилетия вперед распределив рынок НИОКР, научных исследований, роботов, «умных» машин, логистических манипуляторов и т. д. — то есть всего того, что предопределяет 4-ю промреволюцию. Но все равно возместить потери на национальных рынках труда не получится.
Безусловно, цифровизация в промышленности стимулирует рост и конкурентоспособность экономик развитых государств и увеличивает разрыв в доходах со странами, для которых характерны «задержки в развитии». В то же время процесс замещения работников роботами, в том числе и программными, является естественной реакцией бизнеса на капризный потребительский спрос в условиях жесткой борьбы «за место под солнцем».
В среднем сегодня выгодно внедрять роботы в те монотонные техпроцессы, в которых работник получает, как минимум, $ 12,5 в час, то есть 6500 рублей за восьмичасовую смену, или 143 000 в месяц. Интересно узнать, где в России такие конвейеры? А если речь идет о небольших заводах, там зарплаты должны быть еще выше, чтобы оправдать переход уже на гибкие производства. Плюс к этому необходимо иметь системы автоматизированного проектирования. В противном случае инвестиции не оправдаются из-за долгой подготовки к выпуску и короткого периода спроса. Исключение составляет автомобильная промышленность, в которой окупаемость оборудования сопоставима с «жизнью» модели — скажем, 5−7 лет, и то не всегда.
Китайцы, к слову, добились эффективности роботизации при замещении персонала с заработками до $ 4,5 в час, правда, при условии поточного выпуска товаров в глобальных объемах. Но здесь важно обеспечить эффективную международную логистику, включая гигантские порты, циклопических размеров сухогрузы, автоматизированные склады и льготное многомиллиардное кредитование поставок.
Другими словами, то, к чему призывает вице-премьер РФ Максим Акимов, является уделом стран с высокой зарплатой или с дефицитом рабочей силы.
В этой связи «Свободная Пресса» предупреждала, что пенсионная реформа, затеянная правительством Медведева, поставит жирный крест на 4-й промреволюции в нашей стране. Как ни крути, доморощенный бизнес не станет вкладывать деньги в дорогостоящие роботы (из-за «деревянного» рубля — авт.), если труд людей в разы дешевле. И при этом наблюдается слабый потребительский спрос — опять-таки по причине низкой платежеспособности населения.
В итоге сегодня в России на 10000 рабочих приходится 4 робота, тогда как в Южной Корее — примерно 900, в Сингапуре — 750, в Германии — чуть меньше 400, в США — 350. По данным Международной федерации робототехники, наша страна опережает только Индию среди стран, участвующих в её рейтинге.
Как бы ни объясняли чиновники необходимость повышения пенсионного возраста, в том числе тем, что страна попадает в демографическую яму, количество рабочих мест будет стремительно сокращаться, прежде всего, за счет снижения конкурентоспособности российских компаний. У нас уже почти не встретишь на полках магазинов товаров «Made in Russia», а завтра под угрозой банкротства окажутся национальные предприятия транспортного машиностроения.
Даже если зарплата русских рабочих окажется близка к нулю — хромать будет качество. Именно поэтому властям придется принудительно внедрять автоматизацию в госкомпаниях или в подконтрольных Кремлю фирмах, иначе не избежать окончательной потери промышленного суверенитета.
По сути, кабмин Медведева, совершив одну ошибку за другой, вогнал страну в порочный круг: чем беднее работники — тем меньше стимулов для автоматизации, но чем меньше инвестиций в наукоемкую промышленность — тем ниже производительность. А это уже чревато дальнейшим увеличением разрыва с передовыми странами Запада и ухудшением национальной безопасности в будущем.
Поэтому, что толку от того, что Максим Акимов, вслед за своим шефом Дмитрием Медведевым, призвал отечественный бизнес к цифровизации экономики, не создав стимулов, а, напротив, ухудшив условия для 4-й промреволюции. Похоже, правительство «юристов» превращается в правительство «юмористов», где, наверное, шутят, когда говорят об автоматизации. Впрочем, они уверены в своей правоте, но от этого становится страшнее вдвойне. Как бы ни случилось, чтобы «капитан очевидность» в лице вице-премьера через пять лет не удивил нас фразой: «Россия отстала уже на 200 лет от Запада».
А еще вице-премьер «просветил» предпринимателей тем, что роботы и манипуляторы переигрывают работников «точностью, скоростью, отзывчивостью при проведении рутинной работы», причем их внедрение уже привело «не только к скорости изменений, но и перестройке социальных процессов, рынка труда, перераспределению стоимости».
Так-то оно так, но всё, что рассказал «капитан очевидность» из российского правительства, в полной мере относится к 4-й промреволюции, которую также сравнивают с «кладбищем профессий». Даже если не торопить события, в самое ближайшее время — за год, максимум, за два — в странах G20 исчезнут до 10 млн. рабочих мест, а потом этот процесс станет лавинообразным. Причем, без альтернативы, иначе государства разорятся.
Так, по оценке американского научно-популярного издания QUARTZ, до 2035 года под угрозу сокращения попадет 47% нынешней занятости в США. Такая же картина прогнозируется и для ЕС. Только вдумайтесь: за бортом в ближайшем будущем окажется каждый второй человек!
В 2040 году роботы станут полицейскими и будут использоваться для поддержания правопорядка в городах. А к 2050 году тотальная автоматизация доберется до сельского и коммунального хозяйства, и тогда «прощай, фермеры и дворники». В этой связи политики западных стран уже обсуждают реформу введения безусловного базового дохода и перехода на 4-х дневную рабочую неделю.
Да, за счет разработки новых технологий, необходимых для роботизации и гибких производств, возникнут новые вакансии в наукоемких центрах и лабораториях. Поэтому многие страны загодя торопятся захватить образовавшуюся нишу, на десятилетия вперед распределив рынок НИОКР, научных исследований, роботов, «умных» машин, логистических манипуляторов и т. д. — то есть всего того, что предопределяет 4-ю промреволюцию. Но все равно возместить потери на национальных рынках труда не получится.
Безусловно, цифровизация в промышленности стимулирует рост и конкурентоспособность экономик развитых государств и увеличивает разрыв в доходах со странами, для которых характерны «задержки в развитии». В то же время процесс замещения работников роботами, в том числе и программными, является естественной реакцией бизнеса на капризный потребительский спрос в условиях жесткой борьбы «за место под солнцем».
В среднем сегодня выгодно внедрять роботы в те монотонные техпроцессы, в которых работник получает, как минимум, $ 12,5 в час, то есть 6500 рублей за восьмичасовую смену, или 143 000 в месяц. Интересно узнать, где в России такие конвейеры? А если речь идет о небольших заводах, там зарплаты должны быть еще выше, чтобы оправдать переход уже на гибкие производства. Плюс к этому необходимо иметь системы автоматизированного проектирования. В противном случае инвестиции не оправдаются из-за долгой подготовки к выпуску и короткого периода спроса. Исключение составляет автомобильная промышленность, в которой окупаемость оборудования сопоставима с «жизнью» модели — скажем, 5−7 лет, и то не всегда.
Китайцы, к слову, добились эффективности роботизации при замещении персонала с заработками до $ 4,5 в час, правда, при условии поточного выпуска товаров в глобальных объемах. Но здесь важно обеспечить эффективную международную логистику, включая гигантские порты, циклопических размеров сухогрузы, автоматизированные склады и льготное многомиллиардное кредитование поставок.
Другими словами, то, к чему призывает вице-премьер РФ Максим Акимов, является уделом стран с высокой зарплатой или с дефицитом рабочей силы.
В этой связи «Свободная Пресса» предупреждала, что пенсионная реформа, затеянная правительством Медведева, поставит жирный крест на 4-й промреволюции в нашей стране. Как ни крути, доморощенный бизнес не станет вкладывать деньги в дорогостоящие роботы (из-за «деревянного» рубля — авт.), если труд людей в разы дешевле. И при этом наблюдается слабый потребительский спрос — опять-таки по причине низкой платежеспособности населения.
В итоге сегодня в России на 10000 рабочих приходится 4 робота, тогда как в Южной Корее — примерно 900, в Сингапуре — 750, в Германии — чуть меньше 400, в США — 350. По данным Международной федерации робототехники, наша страна опережает только Индию среди стран, участвующих в её рейтинге.
Как бы ни объясняли чиновники необходимость повышения пенсионного возраста, в том числе тем, что страна попадает в демографическую яму, количество рабочих мест будет стремительно сокращаться, прежде всего, за счет снижения конкурентоспособности российских компаний. У нас уже почти не встретишь на полках магазинов товаров «Made in Russia», а завтра под угрозой банкротства окажутся национальные предприятия транспортного машиностроения.
Даже если зарплата русских рабочих окажется близка к нулю — хромать будет качество. Именно поэтому властям придется принудительно внедрять автоматизацию в госкомпаниях или в подконтрольных Кремлю фирмах, иначе не избежать окончательной потери промышленного суверенитета.
По сути, кабмин Медведева, совершив одну ошибку за другой, вогнал страну в порочный круг: чем беднее работники — тем меньше стимулов для автоматизации, но чем меньше инвестиций в наукоемкую промышленность — тем ниже производительность. А это уже чревато дальнейшим увеличением разрыва с передовыми странами Запада и ухудшением национальной безопасности в будущем.
Поэтому, что толку от того, что Максим Акимов, вслед за своим шефом Дмитрием Медведевым, призвал отечественный бизнес к цифровизации экономики, не создав стимулов, а, напротив, ухудшив условия для 4-й промреволюции. Похоже, правительство «юристов» превращается в правительство «юмористов», где, наверное, шутят, когда говорят об автоматизации. Впрочем, они уверены в своей правоте, но от этого становится страшнее вдвойне. Как бы ни случилось, чтобы «капитан очевидность» в лице вице-премьера через пять лет не удивил нас фразой: «Россия отстала уже на 200 лет от Запада».
