Форум
"По образу США в головах россиян можно изучать наше общество"
Россия — Америка: от любви до ненависти
Что ни говори, Америка занимает особое место в нашем сознании. Мы, россияне, просто не умеем относиться к ней равнодушно. То мы Америкой восхищаемся, даже любим ее, то ругаем и горячо ненавидим. Однако как же могло случиться, чтобы большая часть населения огромной образованной страны попала под магию другого государства?
Будем помнить, что вековая история наших отношений начиналась с дружбы, насколько к политике применимо это слово. В годы американской революции Россия поддержала восставших колонистов в борьбе с Британией. Когда же Север воевал с Югом, Россия, кстати, единственная из мировых держав, поддержала Север и тем самым способствовала сохранению Союза американских штатов. Но и американцы не оставались в долгу. Специалисты из США сыграли важную роль в сооружении железной дороги из Петербурга в Москву, в проведении первых линий телеграфа и перевооружении армии. А во время Крымской войны Америка оказалась единственной крупной державой, поддержавшей Россию. Марк Твен в своем приветственном обращении к российскому императору писал такие слова: «Америка многим обязана России, она состоит должником России во многих отношениях, и в особенности за неизменную дружбу в годину ее испытаний. С упованием молим Бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена».
Увы, Бог не услышал эти молитвы. Первые трения между нашими странами были вызваны усилившимися гонениями на евреев в России. Затем случился большевистский переворот, участие США в иностранной интервенции и длительный отказ американцев признавать власть Советов. Однако бытовавший в России еще со времен Пушкина романтизированный образ Америки как страны, где сбываются самые большие надежды, как прибежища гонимых и обездоленных, никуда не исчез. А кроме того, жило также у нас представление об Америке как о лидере технического прогресса, чему усердно поспособствовали советские писатели. В их числе Маяковский и, конечно же, Ильф и Петров.
В первые два десятилетия советская пропаганда тоже не особо пинала США. Тогда мы много чего у них покупали, вплоть до целых заводов, а американские специалисты так просто сотнями помогали строить советскую индустрию. В войну мы и вовсе были союзниками.
Но не успела отгреметь радость совместной победы, как победители принялись делить свой главный трофей — Европу. Очень скоро недавние союзники стали врагами. И тут же, быстро набирая обороты, круша устоявшиеся представления, заработала госпропаганда. По сути, госпропаганда совершила насилие над массовым сознанием. Но и само сознание, надо сказать, оказалось на удивление податливым. Не прошло и 5–7 лет после нашей общей победы, как советские люди уже точно знали, что их главный враг — Соединенные Штаты. Примерно тем же самым в те годы, известные как период маккартизма, жила и Америка. Обе страны, каждая по своим причинам, весьма успешно создавали образ врага.
У многих наших людей не было сомнений в превосходстве социализма над «обществом чистогана» и «мировым жандармом». И только предательский лозунг Хрущева «догнать и перегнать Америку» немного портил эту цельную картину. Он подсказывал, что Америка — все-таки лидер в производстве, технологиях и уровне жизни. А это рождало ощущение некоторой ущербности по отношению к США. Но, как известно, комплекс неполноценности неизбежно включает защитные, компенсаторные механизмы. «Зато мы делаем ракеты…» пелось в популярной тогда песенке. А поскольку все наши достижения на протяжении всех советских лет сравнивались с американскими, США парадоксальным образом стали для нас чем-то вроде эталона, стандарта, по которому мы сверяли свое положение в этом мире.
Как сейчас, так и тогда, не было дня и не было издания, чтобы там, так или иначе, не упоминались Соединенные Штаты. Неизбежно эта страна становилась важной частью нашего сознания, занимая в нем несуразно большое пространство.
А что же стало с положительным образом Америки, которым жила Россия на протяжении предыдущих ста лет? Неужели исчез, стерся из памяти? Оказалось, что нет, не исчез, а просто отошел в сознании на дальний план. Но когда позволяли обстоятельства — будь то «оттепель» или «разрядка», — снова прорывался на первое место. Так в нашем массовом сознании сосуществовали два исключающих друг друга отношения к Америке.
Конечно, в стране было немало тех, кто видел США исключительно в черном цвете. Америку они ненавидели убежденно. На другом полюсе, кляня советскую пропаганду, были те, кто Америку боготворил, наделял ее всеми мыслимыми достоинствами. Были и третьи — видимо, их большинство, — в ком благополучно уживались оба этих чувства. Но всех их объединяло огромное любопытство, интерес к этой стране, отгороженной от нас «железным занавесом».
Когда все советское, можно сказать, в одночасье рухнуло, мы как-то сразу, не переключая скорости, стали коллективно Америку любить. Ее положительный образ, запрятанный в подсознании, вышел на первый план и прочно занял там свое место. На ноябрь 1991 года таких людей у нас было 80% против 6%, которые продолжали Америку ненавидеть. Тогда казалось, что мир и дружба между нами — дело решенное. Но не случилось. Постепенно накапливались и обиды, и взаимное разочарование. Мы обижались на американцев за то, что те не считают нужным учитывать наши интересы, отводят нам роль младшего партнера, не хотят иметь с нами дело на равных. Американцы же разочаровались в готовности России принять евроатлантические ценности, идеи демократии. Когда же Россия обросла жирком нефтедолларов и громко заявила о своих геополитических интересах, которые никак не вписывались в стратегию американского мирового лидерства, стало окончательно ясно, что наши дороги разошлись.
Где-то я вычитал забавную мысль, что по тому образу США, который живет в головах россиян, можно изучать только само российское общество, а не реальную Америку. Я только диву давался, с каким же наслаждением иные из нас валили с пьедестала «великолепную Америку», своего былого кумира, завершая десятилетие слепой в нее влюбленности. Понося Штаты, мы отчаянно самоутверждались. То было нашей реакцией на национальное унижение от развала страны и потери статуса сверхдержавы.
В своем отношении к Америке мы вкатились в «нулевые»: хоть и с поостывшими в ее адрес восторгами, но все же с заметным чувством симпатии и неистребимого к ней интереса. Аж 66 процентов симпатизирующих! Правда, плохо к США относился уже каждый пятый. Но оказалось, что это было только начало.
За последующие 15 лет мы снова привели свои чувства в состояние коллективной ненависти, мобилизовали чуть ли не всю страну снова не любить Америку. Пик, понятно, пришелся на крымско-донецкий 2014 год, тогда наша нелюбовь достигла рекордной отметки в 74 процента. Сейчас негодование поутихло, Америку не любит лишь 50% опрошенных.
Специалисты считают, что дискретного антиамериканизма не бывает. Нелюбовь к Соединенным Штатам в России родилась не сама по себе, ее главным мотором, определяющим позицию российского населения по отношению к Западу, являются Кремль, руководство страны и медиа, которые они контролируют. Особенно интересен эффект телевизионной пропаганды. Вместе со смысловым и эмоциональным посылом телевидение внушает ощущение, что ты в своих чувствах не одинок, что таких, как ты, много, что Бог и правда на твоей стороне.
Мы не любим Америку, и это — наш ответ на тотальное отставание от Запада. Иные полагают, что все дело в зависти, мол, завистлив у нас народ. Ничего подобного. Наша ненависть, как и наша гордость — это наш серотонин, наш психологический комфорт. Нам необходима «вторая реальность». Необходима для того, чтобы психологически выжить.
Американская русофобия имеет совсем иной характер. Не вдаваясь глубоко в историю, скажу только, что в горбачевский период и в начале 1990-х Америка переживала взрыв дружелюбия и интереса к России. Позже яркие чувства уступили место обыденности отношений, Америка страна самодостаточная и заграницей обычно не интересуется. Позже, по мере нарастания недовольства Россией и критики Путина, крепло и отрицательное к нам отношение. А с приходом Трампа в США и вовсе произошел взрыв русофобии. В свете обвинений Трампа в сговоре с Кремлем ради победы на выборах и его тайной зависимости от Путина Россия стала чем-то вроде пулемета, из которого противники президента пытаются его расстрелять. Отношение к нашей стране определяется в логике: чем более злокозненна Москва, тем страшнее предательство Трампа. Эти представления о России, как источнике мирового зла и смертельном враге Америки, бесконечно тиражируемые СМИ, 90% которых находятся в состоянии войны с Трампом, сегодня прочно засели в головах американцев.
О, великая сила пропаганды!
Михаил Таратута, журналист-международник, американист
Россия — Америка: от любви до ненависти
Что ни говори, Америка занимает особое место в нашем сознании. Мы, россияне, просто не умеем относиться к ней равнодушно. То мы Америкой восхищаемся, даже любим ее, то ругаем и горячо ненавидим. Однако как же могло случиться, чтобы большая часть населения огромной образованной страны попала под магию другого государства?
Будем помнить, что вековая история наших отношений начиналась с дружбы, насколько к политике применимо это слово. В годы американской революции Россия поддержала восставших колонистов в борьбе с Британией. Когда же Север воевал с Югом, Россия, кстати, единственная из мировых держав, поддержала Север и тем самым способствовала сохранению Союза американских штатов. Но и американцы не оставались в долгу. Специалисты из США сыграли важную роль в сооружении железной дороги из Петербурга в Москву, в проведении первых линий телеграфа и перевооружении армии. А во время Крымской войны Америка оказалась единственной крупной державой, поддержавшей Россию. Марк Твен в своем приветственном обращении к российскому императору писал такие слова: «Америка многим обязана России, она состоит должником России во многих отношениях, и в особенности за неизменную дружбу в годину ее испытаний. С упованием молим Бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена».
Увы, Бог не услышал эти молитвы. Первые трения между нашими странами были вызваны усилившимися гонениями на евреев в России. Затем случился большевистский переворот, участие США в иностранной интервенции и длительный отказ американцев признавать власть Советов. Однако бытовавший в России еще со времен Пушкина романтизированный образ Америки как страны, где сбываются самые большие надежды, как прибежища гонимых и обездоленных, никуда не исчез. А кроме того, жило также у нас представление об Америке как о лидере технического прогресса, чему усердно поспособствовали советские писатели. В их числе Маяковский и, конечно же, Ильф и Петров.
В первые два десятилетия советская пропаганда тоже не особо пинала США. Тогда мы много чего у них покупали, вплоть до целых заводов, а американские специалисты так просто сотнями помогали строить советскую индустрию. В войну мы и вовсе были союзниками.
Но не успела отгреметь радость совместной победы, как победители принялись делить свой главный трофей — Европу. Очень скоро недавние союзники стали врагами. И тут же, быстро набирая обороты, круша устоявшиеся представления, заработала госпропаганда. По сути, госпропаганда совершила насилие над массовым сознанием. Но и само сознание, надо сказать, оказалось на удивление податливым. Не прошло и 5–7 лет после нашей общей победы, как советские люди уже точно знали, что их главный враг — Соединенные Штаты. Примерно тем же самым в те годы, известные как период маккартизма, жила и Америка. Обе страны, каждая по своим причинам, весьма успешно создавали образ врага.
У многих наших людей не было сомнений в превосходстве социализма над «обществом чистогана» и «мировым жандармом». И только предательский лозунг Хрущева «догнать и перегнать Америку» немного портил эту цельную картину. Он подсказывал, что Америка — все-таки лидер в производстве, технологиях и уровне жизни. А это рождало ощущение некоторой ущербности по отношению к США. Но, как известно, комплекс неполноценности неизбежно включает защитные, компенсаторные механизмы. «Зато мы делаем ракеты…» пелось в популярной тогда песенке. А поскольку все наши достижения на протяжении всех советских лет сравнивались с американскими, США парадоксальным образом стали для нас чем-то вроде эталона, стандарта, по которому мы сверяли свое положение в этом мире.
Как сейчас, так и тогда, не было дня и не было издания, чтобы там, так или иначе, не упоминались Соединенные Штаты. Неизбежно эта страна становилась важной частью нашего сознания, занимая в нем несуразно большое пространство.
А что же стало с положительным образом Америки, которым жила Россия на протяжении предыдущих ста лет? Неужели исчез, стерся из памяти? Оказалось, что нет, не исчез, а просто отошел в сознании на дальний план. Но когда позволяли обстоятельства — будь то «оттепель» или «разрядка», — снова прорывался на первое место. Так в нашем массовом сознании сосуществовали два исключающих друг друга отношения к Америке.
Конечно, в стране было немало тех, кто видел США исключительно в черном цвете. Америку они ненавидели убежденно. На другом полюсе, кляня советскую пропаганду, были те, кто Америку боготворил, наделял ее всеми мыслимыми достоинствами. Были и третьи — видимо, их большинство, — в ком благополучно уживались оба этих чувства. Но всех их объединяло огромное любопытство, интерес к этой стране, отгороженной от нас «железным занавесом».
Когда все советское, можно сказать, в одночасье рухнуло, мы как-то сразу, не переключая скорости, стали коллективно Америку любить. Ее положительный образ, запрятанный в подсознании, вышел на первый план и прочно занял там свое место. На ноябрь 1991 года таких людей у нас было 80% против 6%, которые продолжали Америку ненавидеть. Тогда казалось, что мир и дружба между нами — дело решенное. Но не случилось. Постепенно накапливались и обиды, и взаимное разочарование. Мы обижались на американцев за то, что те не считают нужным учитывать наши интересы, отводят нам роль младшего партнера, не хотят иметь с нами дело на равных. Американцы же разочаровались в готовности России принять евроатлантические ценности, идеи демократии. Когда же Россия обросла жирком нефтедолларов и громко заявила о своих геополитических интересах, которые никак не вписывались в стратегию американского мирового лидерства, стало окончательно ясно, что наши дороги разошлись.
Где-то я вычитал забавную мысль, что по тому образу США, который живет в головах россиян, можно изучать только само российское общество, а не реальную Америку. Я только диву давался, с каким же наслаждением иные из нас валили с пьедестала «великолепную Америку», своего былого кумира, завершая десятилетие слепой в нее влюбленности. Понося Штаты, мы отчаянно самоутверждались. То было нашей реакцией на национальное унижение от развала страны и потери статуса сверхдержавы.
В своем отношении к Америке мы вкатились в «нулевые»: хоть и с поостывшими в ее адрес восторгами, но все же с заметным чувством симпатии и неистребимого к ней интереса. Аж 66 процентов симпатизирующих! Правда, плохо к США относился уже каждый пятый. Но оказалось, что это было только начало.
За последующие 15 лет мы снова привели свои чувства в состояние коллективной ненависти, мобилизовали чуть ли не всю страну снова не любить Америку. Пик, понятно, пришелся на крымско-донецкий 2014 год, тогда наша нелюбовь достигла рекордной отметки в 74 процента. Сейчас негодование поутихло, Америку не любит лишь 50% опрошенных.
Специалисты считают, что дискретного антиамериканизма не бывает. Нелюбовь к Соединенным Штатам в России родилась не сама по себе, ее главным мотором, определяющим позицию российского населения по отношению к Западу, являются Кремль, руководство страны и медиа, которые они контролируют. Особенно интересен эффект телевизионной пропаганды. Вместе со смысловым и эмоциональным посылом телевидение внушает ощущение, что ты в своих чувствах не одинок, что таких, как ты, много, что Бог и правда на твоей стороне.
Мы не любим Америку, и это — наш ответ на тотальное отставание от Запада. Иные полагают, что все дело в зависти, мол, завистлив у нас народ. Ничего подобного. Наша ненависть, как и наша гордость — это наш серотонин, наш психологический комфорт. Нам необходима «вторая реальность». Необходима для того, чтобы психологически выжить.
Американская русофобия имеет совсем иной характер. Не вдаваясь глубоко в историю, скажу только, что в горбачевский период и в начале 1990-х Америка переживала взрыв дружелюбия и интереса к России. Позже яркие чувства уступили место обыденности отношений, Америка страна самодостаточная и заграницей обычно не интересуется. Позже, по мере нарастания недовольства Россией и критики Путина, крепло и отрицательное к нам отношение. А с приходом Трампа в США и вовсе произошел взрыв русофобии. В свете обвинений Трампа в сговоре с Кремлем ради победы на выборах и его тайной зависимости от Путина Россия стала чем-то вроде пулемета, из которого противники президента пытаются его расстрелять. Отношение к нашей стране определяется в логике: чем более злокозненна Москва, тем страшнее предательство Трампа. Эти представления о России, как источнике мирового зла и смертельном враге Америки, бесконечно тиражируемые СМИ, 90% которых находятся в состоянии войны с Трампом, сегодня прочно засели в головах американцев.
О, великая сила пропаганды!
Михаил Таратута, журналист-международник, американист
