Форум
«Некоторые люди, не зная как себя развлечь и за что себя уважать покупают металлические полированные обрезки труб с камнями. Другие люди делают такие штуки, желая есть хлеб. Третьи люди собирают такие штуки по домам ибо иное им недоступно. А взяли потому что эти штуки не нужны были ни к чему ибо что нужно человеку, что его, то неразлучно носит с собой. И хоть ненужны они никому, а попросить отдать нельзя. Никто колец не отдаст, хоть нужных хоть не нужных. Ибо человек есть мысль о том, чем он владеет».
Отложил, прислушался, нет любви.
«Феномен, - дописал дальше Александр Степанович, - есть то что само себя показывает. И что тут феномен, в этой истории? Жизнь. И она в том, что кому-то эти полированные обрезки нужны больше чем мне, раз я оставил их в темноте остывающего дома? Раз жена их не носит. Раз люди пошли на риск?»
Александр Степанович снова прислушался, не появилась ли любовь. Осмотрел потемневшую комнату, короток январский день, в полумраке предметы расплылись и Александр Степанович даже не четко видел своё тело, прикрытое пледом ниже пояса. Мысли о ворах и кольцах стали тише, а вместо того вся его жизнь вдруг собравшись с миллиона точек времени и пространства вдруг все быстрее устремилась внутрь его черепной коробки. Вот Саше 4 года, детский сад и важно на прогулке успеть захватить престижную чёрную лопатку с розовой лопастью. Вот японская толстая наклейка с глазками украдена у друга. Вот селедка страшнее которой ничего нету и кости ее как нитки и суп с клецками и миллионы и миллионы печалей и радостей из которых некогда некогда некогда и никогда не было времени достать смысла. Все это сейчас раскалилось, расплавлялось, теряло форму и собиралось и собралось в одну точку, согласовалось и он почуял, как плавятся предметные картинки прожитого не только у него, но по всему пространству жизни и кристаллизуется смысл и что у приходивших к нему не было никаких иных качеств, кроме качества своей смертности и желания жить, в чем они неразличимо подобны были Александру Степановичу. От страшной температуры в голове исчезли лица налетчиков, спортивные костюмы, намерения и лишь одна печаль от того, что может быть никогда он не сядет и не выпьет с этими людьми осталась в Александре Степановиче.
Вдруг все дошло до какой-то абсолютной тишины и установился смысл.
Эти люди пришли в мой дом, темный и холодный дом, только потому что в нем не было гостей и жизни и окна были его темны. В них не было света. А живу я так, что должен уже сам уходить из дома, чтобы другой человек ко мне пришёл. Меня боятся и любимые мои и друзья и воры. Вот что получил я, вот обломки моих колец, мерседесов, совещаний и счетов. Вот смысл их прихода.
Он спустился в гостиную. В голове была абсолютная пустота.
Телевизор ещё работал и Патриарх Кирилл строго посмотрев на Александра Степановича, сказал:
«Сегодня мы празднуем Рождество Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. В чем же непреходящий смысл этого события? Ответ на вопрос дает нам Церковь, и заключается он в том, что Бог, невидимый и непознаваемый, дает Себя почувствовать и увидеть, Он входит в одиночество каждого человека и помогает опытно познать, что мы свои, а не чужие Богу, что все мы — Его дети, а значит, в Нем и через Него — родные и близкие друг другу».
Александр Степанович взглянул в темноту участка, кто-то аккуратно лез через забор. Он выключил свет, нащупал в холодильнике водку, закуску и начал тихо выставлять на стол боясь спугнуть непрошенных гостей.
Отложил, прислушался, нет любви.
«Феномен, - дописал дальше Александр Степанович, - есть то что само себя показывает. И что тут феномен, в этой истории? Жизнь. И она в том, что кому-то эти полированные обрезки нужны больше чем мне, раз я оставил их в темноте остывающего дома? Раз жена их не носит. Раз люди пошли на риск?»
Александр Степанович снова прислушался, не появилась ли любовь. Осмотрел потемневшую комнату, короток январский день, в полумраке предметы расплылись и Александр Степанович даже не четко видел своё тело, прикрытое пледом ниже пояса. Мысли о ворах и кольцах стали тише, а вместо того вся его жизнь вдруг собравшись с миллиона точек времени и пространства вдруг все быстрее устремилась внутрь его черепной коробки. Вот Саше 4 года, детский сад и важно на прогулке успеть захватить престижную чёрную лопатку с розовой лопастью. Вот японская толстая наклейка с глазками украдена у друга. Вот селедка страшнее которой ничего нету и кости ее как нитки и суп с клецками и миллионы и миллионы печалей и радостей из которых некогда некогда некогда и никогда не было времени достать смысла. Все это сейчас раскалилось, расплавлялось, теряло форму и собиралось и собралось в одну точку, согласовалось и он почуял, как плавятся предметные картинки прожитого не только у него, но по всему пространству жизни и кристаллизуется смысл и что у приходивших к нему не было никаких иных качеств, кроме качества своей смертности и желания жить, в чем они неразличимо подобны были Александру Степановичу. От страшной температуры в голове исчезли лица налетчиков, спортивные костюмы, намерения и лишь одна печаль от того, что может быть никогда он не сядет и не выпьет с этими людьми осталась в Александре Степановиче.
Вдруг все дошло до какой-то абсолютной тишины и установился смысл.
Эти люди пришли в мой дом, темный и холодный дом, только потому что в нем не было гостей и жизни и окна были его темны. В них не было света. А живу я так, что должен уже сам уходить из дома, чтобы другой человек ко мне пришёл. Меня боятся и любимые мои и друзья и воры. Вот что получил я, вот обломки моих колец, мерседесов, совещаний и счетов. Вот смысл их прихода.
Он спустился в гостиную. В голове была абсолютная пустота.
Телевизор ещё работал и Патриарх Кирилл строго посмотрев на Александра Степановича, сказал:
«Сегодня мы празднуем Рождество Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. В чем же непреходящий смысл этого события? Ответ на вопрос дает нам Церковь, и заключается он в том, что Бог, невидимый и непознаваемый, дает Себя почувствовать и увидеть, Он входит в одиночество каждого человека и помогает опытно познать, что мы свои, а не чужие Богу, что все мы — Его дети, а значит, в Нем и через Него — родные и близкие друг другу».
Александр Степанович взглянул в темноту участка, кто-то аккуратно лез через забор. Он выключил свет, нащупал в холодильнике водку, закуску и начал тихо выставлять на стол боясь спугнуть непрошенных гостей.
