Форум
Средств Фонда национального благосостояния может хватить России всего на два года, если цены на нефть марки Urals не поднимутся выше 15 долларов за баррель. К такому выводу пришли аналитики немецкого Deutsche Bank, проанализировав платежный баланс страны и объем ФНБ. В марте ликвидная часть ФНБ составляла 150 млрд. долларов, однако эта сумма должна снизиться примерно до 120 млрд. после покупки правительством доли Сбербанка у Центробанка.
При текущих обменных курсах ликвидная часть ФНБ эквивалентна примерно 9 трлн. рублей. Если российская нефть подорожает и будет стоить хотя бы 30 долларов, то резервных средств будет достаточно, чтобы покрывать дефицит нефтегазовых доходов около шести лет, пишут аналитики.
Но пока нефть Urals опустилась гораздо ниже этих отметок. 21 апреля баррель российского сорта стоил всего 11,59 доллара. Это стало минимальным значением с марта 1999 года, когда цена опускалась до 11,74 долл. Впрочем, 1 апреля была зафиксирована еще более низкая цена — $ 10,54 за баррель. Отметим, что Urals на бирже не торгуется, ее стоимость рассчитывают компании Argus, Refinitiv и Platts.
Уже в четверг, 23 апреля нефть несколько скорректировала падение, но все равно осталась на низких уровнях.
После обвала котировок российский министр энергетики Александр Новак призвал не драматизировать ситуацию, но проблема в том, что спрос на нефть может не восстановиться и до конца года по мере сокращения потребления и перехода на альтернативную энергетику.
В этом случае России придется гораздо активнее тратить средства ФНБ, в том числе и на поддержание курса рубля, и на сведение баланса бюджета. Как считает глава «Союза предпринимателей и арендаторов России» Андрей Бунич, оценки Deutsche Bank еще весьма оптимистичны.
Если правительство не начнет предпринимать экстренных мер, все объемы ФНБ могут быть исчерпаны не через два, а уже к концу этого года. Тогда финансовая система страны окажется под угрозой, и государство рискует объявить дефолт по социальным обязательствам или будет вынуждено прибегнуть к такому радикальному шагу, как изъятие вкладов населения.
— Прогноз Deutsche Bank очень условен, так как не учитывает множество факторов, — говорит экономист. — Во-первых, неясно, какую долю нефтяного рынка будет иметь Россия, даже если цена вырастет. Может оказаться, что после шокового снижения спроса до нынешних минимумов, он так до конца и не восстановится.
Такие страны, как Китай, Индия, Япония и Корея, не говоря уже о Европе, будут стараться снизить зависимость от нефти. Ограничения, связанные с экологией, могут стать более жесткими, они будут стараться заместить нефть более чистой энергией. И так как они не будут дальше увеличивать потребление, структура рынка может сильно измениться и придется оттуда кого-то выталкивать.
Американцы уже самодостаточны. Раньше импорт у них превышал экспорт, но теперь эта ситуация может измениться. Они будут стараться замещать объемы только своими производителями с помощью пошлин и любых других мер. Вся Северная и Южная Америка уже избыточны по энергоресурсам. Остается борьба между Россией и Саудовской Аравией за сужающиеся рынки Европы и Азии. И с некоторых из этих рынков нас могут «попросить».
Второй важный момент в том, что цена на нефть действительно долго может быть низкой. Сейчас в американские и мировые хранилища нальют столько, сколько можно, зарезервируют даже объемы в скважинах, так что сформируются запасы как минимум на полгода. Этот огромный навес будет давить на рынок и его регулировать. Ожидать резкого подъема цен не приходится.
Исходя из этого, нам нужно готовиться к низким ценам. Даже если они подрастут до 30 долларов за баррель, с учетом снижения объема экспорта это будет то же самое, что нынешние 15. Но это еще не все, Deutsche Bank в своем прогнозе не учитывает множество других обстоятельств.
«СП»: — Каких именно?
— Они хитрят, когда пишут, что дают прогноз «без учета влияния коронавируса на экономические процессы». Но это очень серьезная оговорка. Коронавирус — важнейшее явление на рынке нефти, связанное с финансовым кризисом и великой депрессией, которая надвигается на мир. Игнорировать такое важное обстоятельство в финансовом обзоре нельзя.
Мы видим, что только за несколько месяцев этот фактор оказал влияние на российский бюджет на триллионов на пять. До конца года сумма потерь может дойти до 10 триллионов рублей. Речь идет о масштабном недополучении налогов, в частности, НДПИ. Построение нашей налоговой системы таково, что в нынешних условиях мы можем практически ничего не получать с нефтегазовых доходов.
Остальные налоги также упадут, зато возрастут расходы и компенсации всем пострадавшим от кризиса. Придется помогать крупному и среднему бизнесу, гражданам, повышать капитал банкам, затыкать пенсионную дыру. Нынешние меры правительства провоцируют вал неплатежей. Списания не осуществляются, а, значит, контрагенты будут накапливать неплатежи.
К концу года наберутся огромные суммы по аренде, налогам, кредитам, ЖКХ. Сейчас на банкротства наложен мораторий, но многие наверняка предпочтут просто ничего не платить, когда этот мораторий будет снят. Все это составляет триллионы рублей, из которых мало что может быть получено. Зато придется списывать миллиардные долги банкам, населению и бизнесу.
Антон Силуанов заявил, что к концу года останется 7 триллионов рублей в ФНБ, но я сомневаюсь в том, что удастся сохранить эту сумму. В любом случае, если цена на нефть не вырастет до 60 долларов, то этой суммы, в лучшем случае, хватит до конца следующего года. А, вполне возможно, что финансовое напряжение мы начнем ощущать уже в конце года текущего. Так что сценарий Deutsche Bank довольно оптимистичный и не учитывает наши внутренние проблемы.
«СП»: — Чего же ждать на самом деле?
— Реальная картина гораздо серьезней. При сохранении нынешних тенденций нам угрожает банкротство бюджетной системы уже в перспективе полугода. Правительство пока плывет по течению, ожидая, что цены на нефть вырастут, и удастся что-то залатать. Если они ошибаются, а все указывает, что так оно и есть, мы встанем перед угрозой коллапса бюджетной системы, а в перспективе и коллапса финансовой системы.
Угроза апокалиптического сценария уже в этом году вполне реальна и серьезна, поэтому никаких двух, и, тем более, шести лет, у нас нет. Тем более, если обострится геополитическая обстановка и наши противники начнут наносить по нам дополнительные удары.
Нужно не сидеть и рассчитывать, сколько мы сможем проедать, а действовать и резко менять политику, но это уже предмет отдельного разговора.
«СП»: — Значит, средства ФНБ закончатся уже в конце этого года?
— Технически этого может не произойти. Никто не мешает Силуанову делать вид, что существует ФНБ и при этом нарастить заимствования и госдолг с помощью госбанков. Задолженности по ЖКХ будут числиться, как будущие поступления. Неплатежи по налогам могут зачислить в кредиты, но все это будет висеть на банковской и налоговой системе.
Если же все это списать, как и следует сделать, никаких семи триллионов у нас не останется, потому что сумма всех этих списаний и недополученных доходов намного выше и может дойти до 20 триллионов рублей. Кстати, если списания начать уже сейчас, ситуация будет намного лучше, но они не хотят этого делать, видимо, чтобы не ухудшать статистику. Пусть экономика пойдет вразнос, зато по бумажкам картина будет положительной.
Такой подход может привести к разбалансировке бюджета и девальвации рубля. Причем не контролируемой девальвации, которая помогла бы экспортерам, а бессмысленной и вредной. Даже если в ФНБ останется 7 триллионов, при курсе в 100 рублей за доллар это будет уже совсем другая сумма, чем сейчас.
«СП»: — Вы говорите о коллапсе финансовой системы, но в чем она будет заключаться, это дефолт?
— Внешнего дефолта у нас быть не может, потому что у нас нет системы долга. Относительно масштабов экономики наши займы не велики. Но если деньги у нас начнут заканчиваться, это активизирует работу печатного станка и, соответственно, рост инфляции. Начнутся проблемы с товарным наполнением и ценами, а по всей системе будет множество неплатежей. Уровень жизни продолжит падать, у людей будет все меньше доходов, при том, что у них и сейчас ничего особо нет. Такие процессы будут сопровождаться социальными последствиями, потому что долго такая ситуация продолжаться не может.
Но дефолт может быть в другой форме. Фактически, у нас уже был дефолт по социальным обязательствам. Я говорю о пенсионной реформе. Такого рода дефолты возможны и в ближайшем будущем в виде сокращения социальных обязательств государства, отказа от поддержки населения.
Кроме того, уже сейчас много говорят о возможности дефолта по банковским вкладам. У людей большая сумма на депозитах, и правительство может захотеть наложить руку на эти средства, как-то это мотивировав. Так что дефолт по депозитам, в отличие от внешнего дефолта, вполне возможен.
При текущих обменных курсах ликвидная часть ФНБ эквивалентна примерно 9 трлн. рублей. Если российская нефть подорожает и будет стоить хотя бы 30 долларов, то резервных средств будет достаточно, чтобы покрывать дефицит нефтегазовых доходов около шести лет, пишут аналитики.
Но пока нефть Urals опустилась гораздо ниже этих отметок. 21 апреля баррель российского сорта стоил всего 11,59 доллара. Это стало минимальным значением с марта 1999 года, когда цена опускалась до 11,74 долл. Впрочем, 1 апреля была зафиксирована еще более низкая цена — $ 10,54 за баррель. Отметим, что Urals на бирже не торгуется, ее стоимость рассчитывают компании Argus, Refinitiv и Platts.
Уже в четверг, 23 апреля нефть несколько скорректировала падение, но все равно осталась на низких уровнях.
После обвала котировок российский министр энергетики Александр Новак призвал не драматизировать ситуацию, но проблема в том, что спрос на нефть может не восстановиться и до конца года по мере сокращения потребления и перехода на альтернативную энергетику.
В этом случае России придется гораздо активнее тратить средства ФНБ, в том числе и на поддержание курса рубля, и на сведение баланса бюджета. Как считает глава «Союза предпринимателей и арендаторов России» Андрей Бунич, оценки Deutsche Bank еще весьма оптимистичны.
Если правительство не начнет предпринимать экстренных мер, все объемы ФНБ могут быть исчерпаны не через два, а уже к концу этого года. Тогда финансовая система страны окажется под угрозой, и государство рискует объявить дефолт по социальным обязательствам или будет вынуждено прибегнуть к такому радикальному шагу, как изъятие вкладов населения.
— Прогноз Deutsche Bank очень условен, так как не учитывает множество факторов, — говорит экономист. — Во-первых, неясно, какую долю нефтяного рынка будет иметь Россия, даже если цена вырастет. Может оказаться, что после шокового снижения спроса до нынешних минимумов, он так до конца и не восстановится.
Такие страны, как Китай, Индия, Япония и Корея, не говоря уже о Европе, будут стараться снизить зависимость от нефти. Ограничения, связанные с экологией, могут стать более жесткими, они будут стараться заместить нефть более чистой энергией. И так как они не будут дальше увеличивать потребление, структура рынка может сильно измениться и придется оттуда кого-то выталкивать.
Американцы уже самодостаточны. Раньше импорт у них превышал экспорт, но теперь эта ситуация может измениться. Они будут стараться замещать объемы только своими производителями с помощью пошлин и любых других мер. Вся Северная и Южная Америка уже избыточны по энергоресурсам. Остается борьба между Россией и Саудовской Аравией за сужающиеся рынки Европы и Азии. И с некоторых из этих рынков нас могут «попросить».
Второй важный момент в том, что цена на нефть действительно долго может быть низкой. Сейчас в американские и мировые хранилища нальют столько, сколько можно, зарезервируют даже объемы в скважинах, так что сформируются запасы как минимум на полгода. Этот огромный навес будет давить на рынок и его регулировать. Ожидать резкого подъема цен не приходится.
Исходя из этого, нам нужно готовиться к низким ценам. Даже если они подрастут до 30 долларов за баррель, с учетом снижения объема экспорта это будет то же самое, что нынешние 15. Но это еще не все, Deutsche Bank в своем прогнозе не учитывает множество других обстоятельств.
«СП»: — Каких именно?
— Они хитрят, когда пишут, что дают прогноз «без учета влияния коронавируса на экономические процессы». Но это очень серьезная оговорка. Коронавирус — важнейшее явление на рынке нефти, связанное с финансовым кризисом и великой депрессией, которая надвигается на мир. Игнорировать такое важное обстоятельство в финансовом обзоре нельзя.
Мы видим, что только за несколько месяцев этот фактор оказал влияние на российский бюджет на триллионов на пять. До конца года сумма потерь может дойти до 10 триллионов рублей. Речь идет о масштабном недополучении налогов, в частности, НДПИ. Построение нашей налоговой системы таково, что в нынешних условиях мы можем практически ничего не получать с нефтегазовых доходов.
Остальные налоги также упадут, зато возрастут расходы и компенсации всем пострадавшим от кризиса. Придется помогать крупному и среднему бизнесу, гражданам, повышать капитал банкам, затыкать пенсионную дыру. Нынешние меры правительства провоцируют вал неплатежей. Списания не осуществляются, а, значит, контрагенты будут накапливать неплатежи.
К концу года наберутся огромные суммы по аренде, налогам, кредитам, ЖКХ. Сейчас на банкротства наложен мораторий, но многие наверняка предпочтут просто ничего не платить, когда этот мораторий будет снят. Все это составляет триллионы рублей, из которых мало что может быть получено. Зато придется списывать миллиардные долги банкам, населению и бизнесу.
Антон Силуанов заявил, что к концу года останется 7 триллионов рублей в ФНБ, но я сомневаюсь в том, что удастся сохранить эту сумму. В любом случае, если цена на нефть не вырастет до 60 долларов, то этой суммы, в лучшем случае, хватит до конца следующего года. А, вполне возможно, что финансовое напряжение мы начнем ощущать уже в конце года текущего. Так что сценарий Deutsche Bank довольно оптимистичный и не учитывает наши внутренние проблемы.
«СП»: — Чего же ждать на самом деле?
— Реальная картина гораздо серьезней. При сохранении нынешних тенденций нам угрожает банкротство бюджетной системы уже в перспективе полугода. Правительство пока плывет по течению, ожидая, что цены на нефть вырастут, и удастся что-то залатать. Если они ошибаются, а все указывает, что так оно и есть, мы встанем перед угрозой коллапса бюджетной системы, а в перспективе и коллапса финансовой системы.
Угроза апокалиптического сценария уже в этом году вполне реальна и серьезна, поэтому никаких двух, и, тем более, шести лет, у нас нет. Тем более, если обострится геополитическая обстановка и наши противники начнут наносить по нам дополнительные удары.
Нужно не сидеть и рассчитывать, сколько мы сможем проедать, а действовать и резко менять политику, но это уже предмет отдельного разговора.
«СП»: — Значит, средства ФНБ закончатся уже в конце этого года?
— Технически этого может не произойти. Никто не мешает Силуанову делать вид, что существует ФНБ и при этом нарастить заимствования и госдолг с помощью госбанков. Задолженности по ЖКХ будут числиться, как будущие поступления. Неплатежи по налогам могут зачислить в кредиты, но все это будет висеть на банковской и налоговой системе.
Если же все это списать, как и следует сделать, никаких семи триллионов у нас не останется, потому что сумма всех этих списаний и недополученных доходов намного выше и может дойти до 20 триллионов рублей. Кстати, если списания начать уже сейчас, ситуация будет намного лучше, но они не хотят этого делать, видимо, чтобы не ухудшать статистику. Пусть экономика пойдет вразнос, зато по бумажкам картина будет положительной.
Такой подход может привести к разбалансировке бюджета и девальвации рубля. Причем не контролируемой девальвации, которая помогла бы экспортерам, а бессмысленной и вредной. Даже если в ФНБ останется 7 триллионов, при курсе в 100 рублей за доллар это будет уже совсем другая сумма, чем сейчас.
«СП»: — Вы говорите о коллапсе финансовой системы, но в чем она будет заключаться, это дефолт?
— Внешнего дефолта у нас быть не может, потому что у нас нет системы долга. Относительно масштабов экономики наши займы не велики. Но если деньги у нас начнут заканчиваться, это активизирует работу печатного станка и, соответственно, рост инфляции. Начнутся проблемы с товарным наполнением и ценами, а по всей системе будет множество неплатежей. Уровень жизни продолжит падать, у людей будет все меньше доходов, при том, что у них и сейчас ничего особо нет. Такие процессы будут сопровождаться социальными последствиями, потому что долго такая ситуация продолжаться не может.
Но дефолт может быть в другой форме. Фактически, у нас уже был дефолт по социальным обязательствам. Я говорю о пенсионной реформе. Такого рода дефолты возможны и в ближайшем будущем в виде сокращения социальных обязательств государства, отказа от поддержки населения.
Кроме того, уже сейчас много говорят о возможности дефолта по банковским вкладам. У людей большая сумма на депозитах, и правительство может захотеть наложить руку на эти средства, как-то это мотивировав. Так что дефолт по депозитам, в отличие от внешнего дефолта, вполне возможен.
