Форум
Низкие показатели смертности от COVID-19 в России обусловлены высокой эффективностью системы здравоохранения, а не манипуляциями со статистикой. Об этом заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков в интервью телеканалу CNN.
Отвечая на вопрос, почему в РФ умирает от инфекции меньше людей, чем в других странах, Песков сказал: «Вы никогда не задумывались о возможности того, что российская система здравоохранения является более эффективной, что она позволяет сохранить жизни большего числа людей?»
Он прокомментировал и показатели заболеваемости в России, объяснив большое количество выявленных случае заражения коронавирусом массовым характером тестирования. «Чем больше тестов вы проводите, тем больше выявляете», — сказал пресс-секретарь президента.
Песков также подчеркнул, что Владимира Путина не заботит, как сказывается пандемия на рейтинге президента. «Если вы думаете только о своем рейтинге, вы не сможете принимать ответственные решения», — отметил он.
Напомним, 11 мая сразу два издания — Financial Times и The New York Times — опубликовали статьи о возможном занижении данных о смертности от коронавируса в России. 13 мая на ту же тему была опубликована колонка в Bloomberg.
The New York Times опиралась на официальную статистику по смертности в Москве. Согласно этим данным, число умерших в столице в апреле превысило средний уровень за последние годы на 1,7 тыс. человек. Эти цифры сравнили с официальными данными по числу погибших от коронавируса — 642 человека в Москве на момент публикации. Bloomberg отмечал, что в России уровень смертности ниже 1%. В Испании, Франции и Великобритании он составляет от 12% до 14%, в США — 6%.
Все публикации стали предметом критики и обвинений в адрес изданий со стороны российских дипломатов, депутатов и чиновников.
Тем не менее, вскоре скандал разгорелся с новой силой: Минздрав рекомендовал не учитывать бессимптомных носителей коронавируса в статистике заболеваемости и смертности.
«При выборе причин смерти в случаях, связанных с COVID-19, рекомендуется использовать правила, аналогичные таковым при гриппе. Чаще всего при соблюдении правил МКБ-10 (Международной классификации болезней) при выборе основного заболевания в случаях, связанных с COVID-19, выбранное заболевание будет являться первоначальной причиной смерти», — говорилось в документе.
О широких возможностях для манипуляций со статистикой «Свободной прессе» рассказывали и сами медики. Можно, например, не вносить заболевших коронавирусом в реестр на основании клинической картины (характерная пневмония на КТ), потому что нет соответствующих лабораторных подтверждений (ПЦР). Более того, можно не брать у больных пневмонией и симптомами ОРВИ кровь на коронавирус — тогда не будет лабораторного подтверждения, и, соответственно, статистика улучшится. А можно пойти дальше: не делать компьютерную томографию, чтобы не было еще и характерной клинической картины.
То же касается статистики смертности: если патологоанатом не имеет возможности доказать, что смерть связана с ковидной инфекцией (отсутствует КТ и ПЦР), он, увидев признаки других заболеваний, из-за которых мог развиться отек легких, или отек мозга, будет расценить именно эти заболевания, а не коронавирус, как причину смерти. По сути, именно об этом говорится в рекомендациях Минздрава.
На этом фоне заявления Пескова об эффективности системы здравоохранения выглядят спорно. В реальности, система здравоохранения РФ была разгромлена реформами. Напомним, в Москве в результате оптимизации была закрыта не только 3-я инфекционная больница, но и отделение в 4-й Градской больнице, уплотнено инфекционное отделение в Боткинской больнице, сокращены койки в других инфекционных стационарах, в том числе в Первой инфекционной. Больницы закрывались, чтобы бюджет мог сэкономить, а COVID-19 показал, что экономия вышла боком.
Понятно и другое: Кремлю потребовались игры со статистикой, чтобы не возникло вопросов, почему голосование по поправкам в Конституцию проводится в разгар пандемии. Неслучайно сразу после выступления Путина 11 мая, когда президент объявил о поэтапном выходе из карантина, прирост заболевших чудесным образом прекратился — мы вышли на пресловутое плато. Можно пр6едположить, что глава государства совершил чудо, а статистика лишь его зафиксировала.
— Российская система здравоохранения действительно лучшая в мире, хотим мы того или нет, — отмечает заведующий кафедрой гематологии и гериатрии Института профессионального образования Первого МГМУ им. И.М. Сеченова, д.м.н., профессор Павел Воробьев. — Вторая в рейтинге — немецкая система Бисмарка, но ее мало кто использует. В основном, страны — в том или ином виде — пользуют именно российскую систему, основу которой заложил врач-терапевт, физиолог Сергей Боткин и академик, профессор Георгий Рейн, который накануне Февральской революции занимал пост главноуправляющего государственным здравоохранением Российской империи (на правах министра). Потом эту систему воспроизвел нарком здравоохранения РСФСР Николай Семашко.
Эта система очень эффективна и устойчива. Несмотря на все издевательства и разрушения, которые она получила в России за последние годы, в ходе пресловутой оптимизации здравоохранения, несмотря на хроническое недофинансирование, она все равно позволяет мобилизовать силы и средства. В частности, позволяет перепрофилировать стационары — например, онкологические на инфекционные, — на что никакая другая система не способна.
В этом плане я согласен с Песковым: мы показали достаточно большую устойчивость в период вспышки COVID-19, и каких-то глобальных ужасов, как в Италии, Испании, том же Нью-Йорке, в России нас не было.
Добавлю также, что те рекомендации по лечению коронавируса, которые я высказывал еще в конце января, теперь признаны во всем мире. Суть их в том, что лечить нужно синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания (ДВС-синдром) — состояние, характеризующееся нарушениями в системе свертывания крови. И для этого назначать антикоагулянты, применять свежезамороженную плазму, делать плазмаферез. Не все это используется, но как минимум гепарин сейчас используется при лечении коронавируса повсеместно. А это — 50−70% успеха при тяжелом COVID.
«СП»: — Насколько все-таки здравоохранение России пострадало от реформ?
— Понимаете, потери от оптимизации можно оценить количественно, но это мало что дает. Самая главная потеря — бессмысленность проводимых реформ. Мы не знаем, к чему мы хотим прийти.
Нам навязывают зарубежные системы, нам пытаются диктовать опыт западные консалтинговые компании — как строить здравоохранение. При этом они ничего не понимают ни в России в целом, ни в нашей системе здравоохранения. В итоге, советы сводятся к тому, что необходимо сократить койки.
Если бы эти консультанты сказали, что нам нужно районные больницы переделать под офисы врачей общей практики, и развернуть силами этих врачей широкомасштабное оказание медицинской помощи — я бы мог с этим согласиться. Но просто так сокращать койки — бессмысленно.
Посмотрите на Москву: в столице позакрывали огромное количество больниц, врачей выгнали на улицу. В целом по стране за последние годы из профессии ушли десятки тысяч медицинских работников — и это невосполнимая утрата.
«СП»: — По уму, что необходимо изменить в нашей системе здравоохранения?
— Это огромное направление, большая работа, за которую должны взяться много людей — чиновников, врачей, ученых. Но очевидно, что реформы должны быть очень существенные, и связаны они в первую очередь с изменением технологии оказания медицинской помощи — в том числе, с телемедицинскими технологиями.
Причем, я не уверен, что для этих реформ нужно увеличивать финансирование здравоохранения. Скажем, у нас действует система ОМС. Так вот, элементарные расчеты показывают: 25% денег, которые поступают по ОМС, уходят не на оказание медицинской помощи, а куда-то еще. Эти 25% - уверен — легко можно сэкономить. И так повсюду, например, огромные средства можно сэкономить на диспансеризациях и прививках.
Уверяю вас: если врачам общей практики платить хорошие зарплаты, по нескольку тысяч долларов, мы повысим эффективность системы — потому что сейчас мы эти же деньги тратим на содержание пустующих, никому не нужных центральных районных больниц.
«СП»: — Вы говорите, можно сэкономить на прививках. По прогнозу главы Минздрава РФ Михаила Мурашко, первые препараты для вакцинации от коронавируса появятся ближе к концу июля в случае успешных клинических испытаний. Нужна ли России массовая вакцинация?
— Я считаю, такая вакцинация бессмысленна — кроме как «осваивания» денег я за этим ничего не вижу. Нет в мире никаких эффективных прививок от респираторная вирусных инфекций, типа гриппа. Но деньги на создание таких вакцин тратятся миллиардами: чиновникам и производителям вакцин это выгодно.
Отвечая на вопрос, почему в РФ умирает от инфекции меньше людей, чем в других странах, Песков сказал: «Вы никогда не задумывались о возможности того, что российская система здравоохранения является более эффективной, что она позволяет сохранить жизни большего числа людей?»
Он прокомментировал и показатели заболеваемости в России, объяснив большое количество выявленных случае заражения коронавирусом массовым характером тестирования. «Чем больше тестов вы проводите, тем больше выявляете», — сказал пресс-секретарь президента.
Песков также подчеркнул, что Владимира Путина не заботит, как сказывается пандемия на рейтинге президента. «Если вы думаете только о своем рейтинге, вы не сможете принимать ответственные решения», — отметил он.
Напомним, 11 мая сразу два издания — Financial Times и The New York Times — опубликовали статьи о возможном занижении данных о смертности от коронавируса в России. 13 мая на ту же тему была опубликована колонка в Bloomberg.
The New York Times опиралась на официальную статистику по смертности в Москве. Согласно этим данным, число умерших в столице в апреле превысило средний уровень за последние годы на 1,7 тыс. человек. Эти цифры сравнили с официальными данными по числу погибших от коронавируса — 642 человека в Москве на момент публикации. Bloomberg отмечал, что в России уровень смертности ниже 1%. В Испании, Франции и Великобритании он составляет от 12% до 14%, в США — 6%.
Все публикации стали предметом критики и обвинений в адрес изданий со стороны российских дипломатов, депутатов и чиновников.
Тем не менее, вскоре скандал разгорелся с новой силой: Минздрав рекомендовал не учитывать бессимптомных носителей коронавируса в статистике заболеваемости и смертности.
«При выборе причин смерти в случаях, связанных с COVID-19, рекомендуется использовать правила, аналогичные таковым при гриппе. Чаще всего при соблюдении правил МКБ-10 (Международной классификации болезней) при выборе основного заболевания в случаях, связанных с COVID-19, выбранное заболевание будет являться первоначальной причиной смерти», — говорилось в документе.
О широких возможностях для манипуляций со статистикой «Свободной прессе» рассказывали и сами медики. Можно, например, не вносить заболевших коронавирусом в реестр на основании клинической картины (характерная пневмония на КТ), потому что нет соответствующих лабораторных подтверждений (ПЦР). Более того, можно не брать у больных пневмонией и симптомами ОРВИ кровь на коронавирус — тогда не будет лабораторного подтверждения, и, соответственно, статистика улучшится. А можно пойти дальше: не делать компьютерную томографию, чтобы не было еще и характерной клинической картины.
То же касается статистики смертности: если патологоанатом не имеет возможности доказать, что смерть связана с ковидной инфекцией (отсутствует КТ и ПЦР), он, увидев признаки других заболеваний, из-за которых мог развиться отек легких, или отек мозга, будет расценить именно эти заболевания, а не коронавирус, как причину смерти. По сути, именно об этом говорится в рекомендациях Минздрава.
На этом фоне заявления Пескова об эффективности системы здравоохранения выглядят спорно. В реальности, система здравоохранения РФ была разгромлена реформами. Напомним, в Москве в результате оптимизации была закрыта не только 3-я инфекционная больница, но и отделение в 4-й Градской больнице, уплотнено инфекционное отделение в Боткинской больнице, сокращены койки в других инфекционных стационарах, в том числе в Первой инфекционной. Больницы закрывались, чтобы бюджет мог сэкономить, а COVID-19 показал, что экономия вышла боком.
Понятно и другое: Кремлю потребовались игры со статистикой, чтобы не возникло вопросов, почему голосование по поправкам в Конституцию проводится в разгар пандемии. Неслучайно сразу после выступления Путина 11 мая, когда президент объявил о поэтапном выходе из карантина, прирост заболевших чудесным образом прекратился — мы вышли на пресловутое плато. Можно пр6едположить, что глава государства совершил чудо, а статистика лишь его зафиксировала.
— Российская система здравоохранения действительно лучшая в мире, хотим мы того или нет, — отмечает заведующий кафедрой гематологии и гериатрии Института профессионального образования Первого МГМУ им. И.М. Сеченова, д.м.н., профессор Павел Воробьев. — Вторая в рейтинге — немецкая система Бисмарка, но ее мало кто использует. В основном, страны — в том или ином виде — пользуют именно российскую систему, основу которой заложил врач-терапевт, физиолог Сергей Боткин и академик, профессор Георгий Рейн, который накануне Февральской революции занимал пост главноуправляющего государственным здравоохранением Российской империи (на правах министра). Потом эту систему воспроизвел нарком здравоохранения РСФСР Николай Семашко.
Эта система очень эффективна и устойчива. Несмотря на все издевательства и разрушения, которые она получила в России за последние годы, в ходе пресловутой оптимизации здравоохранения, несмотря на хроническое недофинансирование, она все равно позволяет мобилизовать силы и средства. В частности, позволяет перепрофилировать стационары — например, онкологические на инфекционные, — на что никакая другая система не способна.
В этом плане я согласен с Песковым: мы показали достаточно большую устойчивость в период вспышки COVID-19, и каких-то глобальных ужасов, как в Италии, Испании, том же Нью-Йорке, в России нас не было.
Добавлю также, что те рекомендации по лечению коронавируса, которые я высказывал еще в конце января, теперь признаны во всем мире. Суть их в том, что лечить нужно синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания (ДВС-синдром) — состояние, характеризующееся нарушениями в системе свертывания крови. И для этого назначать антикоагулянты, применять свежезамороженную плазму, делать плазмаферез. Не все это используется, но как минимум гепарин сейчас используется при лечении коронавируса повсеместно. А это — 50−70% успеха при тяжелом COVID.
«СП»: — Насколько все-таки здравоохранение России пострадало от реформ?
— Понимаете, потери от оптимизации можно оценить количественно, но это мало что дает. Самая главная потеря — бессмысленность проводимых реформ. Мы не знаем, к чему мы хотим прийти.
Нам навязывают зарубежные системы, нам пытаются диктовать опыт западные консалтинговые компании — как строить здравоохранение. При этом они ничего не понимают ни в России в целом, ни в нашей системе здравоохранения. В итоге, советы сводятся к тому, что необходимо сократить койки.
Если бы эти консультанты сказали, что нам нужно районные больницы переделать под офисы врачей общей практики, и развернуть силами этих врачей широкомасштабное оказание медицинской помощи — я бы мог с этим согласиться. Но просто так сокращать койки — бессмысленно.
Посмотрите на Москву: в столице позакрывали огромное количество больниц, врачей выгнали на улицу. В целом по стране за последние годы из профессии ушли десятки тысяч медицинских работников — и это невосполнимая утрата.
«СП»: — По уму, что необходимо изменить в нашей системе здравоохранения?
— Это огромное направление, большая работа, за которую должны взяться много людей — чиновников, врачей, ученых. Но очевидно, что реформы должны быть очень существенные, и связаны они в первую очередь с изменением технологии оказания медицинской помощи — в том числе, с телемедицинскими технологиями.
Причем, я не уверен, что для этих реформ нужно увеличивать финансирование здравоохранения. Скажем, у нас действует система ОМС. Так вот, элементарные расчеты показывают: 25% денег, которые поступают по ОМС, уходят не на оказание медицинской помощи, а куда-то еще. Эти 25% - уверен — легко можно сэкономить. И так повсюду, например, огромные средства можно сэкономить на диспансеризациях и прививках.
Уверяю вас: если врачам общей практики платить хорошие зарплаты, по нескольку тысяч долларов, мы повысим эффективность системы — потому что сейчас мы эти же деньги тратим на содержание пустующих, никому не нужных центральных районных больниц.
«СП»: — Вы говорите, можно сэкономить на прививках. По прогнозу главы Минздрава РФ Михаила Мурашко, первые препараты для вакцинации от коронавируса появятся ближе к концу июля в случае успешных клинических испытаний. Нужна ли России массовая вакцинация?
— Я считаю, такая вакцинация бессмысленна — кроме как «осваивания» денег я за этим ничего не вижу. Нет в мире никаких эффективных прививок от респираторная вирусных инфекций, типа гриппа. Но деньги на создание таких вакцин тратятся миллиардами: чиновникам и производителям вакцин это выгодно.
