Форум
...В большинстве развитых стран сейчас происходит то, что эксперты называют сексуальной рецессией: молодёжь теряет интерес к интимной близости. Исследования показывают, что 23% американцев в возрасте от 18 до 29 лет за последний год не имели ни одного полового контакта. Хуже всего дела обстоят в Японии. Она занимает последнее место в мире по количеству секса на душу населения, а 43% не состоящих в браке граждан страны всё ещё девственники.
А ведь, казалось бы, «золотому миллиарду» созданы все условия для того, чтобы «плодиться и размножаться». Однако рождаемость почему-то падает, зато пышным цветом цветёт пропаганда однополой любви.
Происходящее выглядит странным, но вряд ли удивило бы американского этолога Джона Кэлхуна, который более полувека назад провёл ряд опытов с грызунами. Самый известный из них — эксперимент «Вселенная-25» — показал, во что может превратиться социум, если создать в нём «райские» условия.
Кэлхуна интересовало, каким станет будущее человеческого общества при повышении уровня жизни, отказе от войн и росте численности населения, который, как ему представлялось, должен напрямую вытекать из комфортных условий. Интерес учёного понятен: в Европе, Северной Америке да и в развивающихся странах в те годы происходил беби-бум.
Свои эксперименты он начал с наблюдений за крысами в естественной среде. Затем построил для них разделённый на отсеки полигон, который назвал «крысиный рай». У его обитателей не было недостатка в пище и воде, отсутствовали враги и прочие угрозы. Тем не менее, достигнув определённой численности, они стали вести себя агрессивно, беспричинно нападать друга на друга и поедать крысят. Самые сильные самцы завели гаремы и изгнали более слабых в центр полигона.
После этого учёный взялся за свой главный эксперимент. Теперь он соорудил «мышиный рай» — загон, состоящий из 256 отсеков, каждый из которых мог вместить 15 мышей. То есть всего 3840 особей. В загоне были автоматические раздатчики еды и воды, материал для строительства гнёзд. Там поддерживалась постоянная комфортная температура, принимались необходимые меры безопасности (исключалось появление хищников и массовых инфекций), раз в неделю полигон очищался от мусора. За состоянием здоровья мышей следили, словно в санатории.
Джон Кэлхун проводит эксперимент с крысами. Фото: Commons.wikimedia.org
Система обеспечения пищей и водой была настолько продумана, что могла прокормить 9500 грызунов. Пространства тоже было предостаточно: проблемы с перенаселением возникли бы, если бы численность колонии превысила уже упомянутую величину — 3840. Забегая вперёд, скажем, что до этого так и не дошло — мышиная популяция остановилась на максимальном значении в 2200 особей, после чего только сокращалась.
Летом 1968 г. на полигон запустили четыре пары мышей, которые принялись интенсивно размножаться. Каждые 55 дней их численность удваивалась. На 315-й день темп роста замедлился, а когда в загоне насчитывалось 620 обитателей, стала формироваться определённая социальная иерархия. Лидерство захватили старые и сильные самцы, разместившиеся в отсеках по периметру, а молодняк был вынужден сгрудиться в центре. Появились и откровенные изгои — у них были искусаны хвосты, видны кровоподтёки, частично выдрана шерсть.
«Отверженные» имели признаки психических отклонений — были либо слишком пассивными, либо, наоборот, чересчур агрессивными, нападая на всех подряд. Нормой стали гомосексуализм и каннибализм, и это при наличии большого количества самок и корма.
Кстати, о самках. Они тоже всё чаще проявляли агрессию, причём парадоксальным образом она была направлена не только на их обидчиков, но и на собственное потомство. Случалось, что матери убивали своих детёнышей, забирались в дальние гнёзда, после чего отказывались спариваться. В итоге рождаемость в колонии резко упала, а смертность молодняка возросла.
Последнюю стадию эксперимента Джон Кэлхун назвал «фазой смерти». Исследователь наблюдал появление новой категории самцов, которые получили от него прозвище «красавцы». У них не было ран и шрамов, как не было и желания бороться за самок и территорию. Они избегали конфликтов, не хотели размножаться и как-то участвовать в социальной жизни мышиной колонии, а только целыми днями ели, спали и чистили шёрстку.
Учёные отобрали несколько «красавцев» и самок-отшельниц, поместив их в изолированный загон. Там были воссозданы идеальные условия, как на начальной стадии эксперимента: никаких врагов и много свободного пространства. Но, к удивлению исследователей, поведение мышей не изменилось. Они всё так же отказывались спариваться и вообще не проявляли друг к другу интереса. В итоге все эти мыши умерли от старости, не оставив потомства.
Но вернёмся в основной загон. Из-за высокой смертности молодняка и незначительной доли беременностей популяция стремительно вымирала. И это несмотря на то, что средняя продолжительность жизни подопытных грызунов оказалась значительно выше, чем у их собратьев в дикой природе, а недостатка в корме по-прежнему не было. В последнем поколении мышей присутствовали исключительно одни «красавцы» и самки-отшельницы. Когда в 1972 г. Джон Кэлхун завершал эксперимент, в «мышином раю» доживали свой век 122 особи, которые давно вышли из детородного возраста. На этом можно было ставить точку: судьба «цивилизации» была предрешена.
Эксперимент «Вселенная-25» (число 25 означало его порядковый номер) привёл Кэлхуна и его ассистентов к парадоксальному выводу: улучшение условий среды обитания вовсе не гарантирует процветания популяции. А при достижении определённой плотности и заполнении всех социальных ролей в обществе непременно возникает прослойка молодых изгоев, число которых постоянно растёт. Им свойственно примитивное поведение, замкнутое на себя (есть, спать, концентрироваться на собственных потребностях и ничем более не интересоваться), отчего социальные связи распадаются, популяция деградирует и в итоге гибнет.
Наблюдая за грызунами, Джон Кэлхун придумал новый термин — «поведенческая клоака». Он означает постепенный переход к деструктивному образу жизни в условиях перенаселения. Кроме того, учёный ввёл понятие «двух смертей». Первая — «смерть духа» — наступает при отказе от социальных связей и сложного поведения, когда всё сводится лишь к удовлетворению физиологических потребностей. Вторая — смерть физическая — в такой ситуации становится вопросом недолгого времени.
Размышляя над появлением касты мышей-«красавцев», учёный не удержался от сравнения с человеком. Эволюция приучила его жить в условиях непрестанного давления, стресса и борьбы. Это ключевая черта нашей психики. Но цивилизация и достижения прогресса избавили мужчин от необходимости постоянно бороться за выживание, преодолевать трудности и многочисленные вызовы судьбы. В итоге они стали инфантильными, способными лишь к рутинным действиям, зато на арену вышли многочисленные «красавцы». Немотивированные вспышки агрессии подростков (пресловутые расстрелы в школах), появление в обществе пар, сознательно отказывающихся от рождения детей (чайлдфри) и процветающая ЛГБТ-пропаганда — всё это можно считать предсказанным в эксперименте Джона Кэлхуна.
Эксперимент подвергался критике. Во-первых, территория «мышиного рая» была ограниченна, подопытные не имели свободы в полном смысле этого слова. Во-вторых, разные биологические виды в аналогичных условиях могут вести себя по-разному: муравьям, пчёлам или голым землекопам скученность не мешает. В-третьих, люди — не мыши, и непрестанное размножение не является для нас главной целью. Наконец, у человека, в отличие от мышей и даже голых землекопов, есть разум. Он помогает анализировать происходящее, предотвращать ошибки и их последствия.
Остаётся надеяться, что разум для того и дан человеку, чтобы он стремился в рай и не забрёл ненароком в ад...
PS ...надежды юношей питают...
А ведь, казалось бы, «золотому миллиарду» созданы все условия для того, чтобы «плодиться и размножаться». Однако рождаемость почему-то падает, зато пышным цветом цветёт пропаганда однополой любви.
Происходящее выглядит странным, но вряд ли удивило бы американского этолога Джона Кэлхуна, который более полувека назад провёл ряд опытов с грызунами. Самый известный из них — эксперимент «Вселенная-25» — показал, во что может превратиться социум, если создать в нём «райские» условия.
Откуда в «раю» изгои?
Кэлхуна интересовало, каким станет будущее человеческого общества при повышении уровня жизни, отказе от войн и росте численности населения, который, как ему представлялось, должен напрямую вытекать из комфортных условий. Интерес учёного понятен: в Европе, Северной Америке да и в развивающихся странах в те годы происходил беби-бум.
Свои эксперименты он начал с наблюдений за крысами в естественной среде. Затем построил для них разделённый на отсеки полигон, который назвал «крысиный рай». У его обитателей не было недостатка в пище и воде, отсутствовали враги и прочие угрозы. Тем не менее, достигнув определённой численности, они стали вести себя агрессивно, беспричинно нападать друга на друга и поедать крысят. Самые сильные самцы завели гаремы и изгнали более слабых в центр полигона.
После этого учёный взялся за свой главный эксперимент. Теперь он соорудил «мышиный рай» — загон, состоящий из 256 отсеков, каждый из которых мог вместить 15 мышей. То есть всего 3840 особей. В загоне были автоматические раздатчики еды и воды, материал для строительства гнёзд. Там поддерживалась постоянная комфортная температура, принимались необходимые меры безопасности (исключалось появление хищников и массовых инфекций), раз в неделю полигон очищался от мусора. За состоянием здоровья мышей следили, словно в санатории.
Джон Кэлхун проводит эксперимент с крысами. Фото: Commons.wikimedia.org
Система обеспечения пищей и водой была настолько продумана, что могла прокормить 9500 грызунов. Пространства тоже было предостаточно: проблемы с перенаселением возникли бы, если бы численность колонии превысила уже упомянутую величину — 3840. Забегая вперёд, скажем, что до этого так и не дошло — мышиная популяция остановилась на максимальном значении в 2200 особей, после чего только сокращалась.
Летом 1968 г. на полигон запустили четыре пары мышей, которые принялись интенсивно размножаться. Каждые 55 дней их численность удваивалась. На 315-й день темп роста замедлился, а когда в загоне насчитывалось 620 обитателей, стала формироваться определённая социальная иерархия. Лидерство захватили старые и сильные самцы, разместившиеся в отсеках по периметру, а молодняк был вынужден сгрудиться в центре. Появились и откровенные изгои — у них были искусаны хвосты, видны кровоподтёки, частично выдрана шерсть.
«Отверженные» имели признаки психических отклонений — были либо слишком пассивными, либо, наоборот, чересчур агрессивными, нападая на всех подряд. Нормой стали гомосексуализм и каннибализм, и это при наличии большого количества самок и корма.
Кстати, о самках. Они тоже всё чаще проявляли агрессию, причём парадоксальным образом она была направлена не только на их обидчиков, но и на собственное потомство. Случалось, что матери убивали своих детёнышей, забирались в дальние гнёзда, после чего отказывались спариваться. В итоге рождаемость в колонии резко упала, а смертность молодняка возросла.
На арене «красавцы»
Последнюю стадию эксперимента Джон Кэлхун назвал «фазой смерти». Исследователь наблюдал появление новой категории самцов, которые получили от него прозвище «красавцы». У них не было ран и шрамов, как не было и желания бороться за самок и территорию. Они избегали конфликтов, не хотели размножаться и как-то участвовать в социальной жизни мышиной колонии, а только целыми днями ели, спали и чистили шёрстку.
Учёные отобрали несколько «красавцев» и самок-отшельниц, поместив их в изолированный загон. Там были воссозданы идеальные условия, как на начальной стадии эксперимента: никаких врагов и много свободного пространства. Но, к удивлению исследователей, поведение мышей не изменилось. Они всё так же отказывались спариваться и вообще не проявляли друг к другу интереса. В итоге все эти мыши умерли от старости, не оставив потомства.
Но вернёмся в основной загон. Из-за высокой смертности молодняка и незначительной доли беременностей популяция стремительно вымирала. И это несмотря на то, что средняя продолжительность жизни подопытных грызунов оказалась значительно выше, чем у их собратьев в дикой природе, а недостатка в корме по-прежнему не было. В последнем поколении мышей присутствовали исключительно одни «красавцы» и самки-отшельницы. Когда в 1972 г. Джон Кэлхун завершал эксперимент, в «мышином раю» доживали свой век 122 особи, которые давно вышли из детородного возраста. На этом можно было ставить точку: судьба «цивилизации» была предрешена.
Эксперимент «Вселенная-25» (число 25 означало его порядковый номер) привёл Кэлхуна и его ассистентов к парадоксальному выводу: улучшение условий среды обитания вовсе не гарантирует процветания популяции. А при достижении определённой плотности и заполнении всех социальных ролей в обществе непременно возникает прослойка молодых изгоев, число которых постоянно растёт. Им свойственно примитивное поведение, замкнутое на себя (есть, спать, концентрироваться на собственных потребностях и ничем более не интересоваться), отчего социальные связи распадаются, популяция деградирует и в итоге гибнет.
Наблюдая за грызунами, Джон Кэлхун придумал новый термин — «поведенческая клоака». Он означает постепенный переход к деструктивному образу жизни в условиях перенаселения. Кроме того, учёный ввёл понятие «двух смертей». Первая — «смерть духа» — наступает при отказе от социальных связей и сложного поведения, когда всё сводится лишь к удовлетворению физиологических потребностей. Вторая — смерть физическая — в такой ситуации становится вопросом недолгого времени.
Размышляя над появлением касты мышей-«красавцев», учёный не удержался от сравнения с человеком. Эволюция приучила его жить в условиях непрестанного давления, стресса и борьбы. Это ключевая черта нашей психики. Но цивилизация и достижения прогресса избавили мужчин от необходимости постоянно бороться за выживание, преодолевать трудности и многочисленные вызовы судьбы. В итоге они стали инфантильными, способными лишь к рутинным действиям, зато на арену вышли многочисленные «красавцы». Немотивированные вспышки агрессии подростков (пресловутые расстрелы в школах), появление в обществе пар, сознательно отказывающихся от рождения детей (чайлдфри) и процветающая ЛГБТ-пропаганда — всё это можно считать предсказанным в эксперименте Джона Кэлхуна.
Эксперимент подвергался критике. Во-первых, территория «мышиного рая» была ограниченна, подопытные не имели свободы в полном смысле этого слова. Во-вторых, разные биологические виды в аналогичных условиях могут вести себя по-разному: муравьям, пчёлам или голым землекопам скученность не мешает. В-третьих, люди — не мыши, и непрестанное размножение не является для нас главной целью. Наконец, у человека, в отличие от мышей и даже голых землекопов, есть разум. Он помогает анализировать происходящее, предотвращать ошибки и их последствия.
Остаётся надеяться, что разум для того и дан человеку, чтобы он стремился в рай и не забрёл ненароком в ад...
PS ...надежды юношей питают...
