Форум
Клифф сидел в своем трейлере на задворках кинотеатра под открытым небом «Ван-Найс Драйв-ин», зазвонил телефон. Звонил старый приятель Клиффа, беспутный каскадер Бастер Кули. Кули был должен Клиффу три штуки с лишним баксов. Долг медленно копился на протяжении пяти или шести лет. Четыре сотни тут, пятьсот там.
В первый раз Клифф дал приятелю в долг во времена, когда денег было завались. Тогда он начал работать с Риком и стал дублером главного актера в целой серии студийных боевиков. Вспоминая те годы, Рик любил жаловаться и ныть, но для Клиффа это были счастливые деньки. Вообще-то Клиффу, всю жизнь с трудом сводившему концы с концами, возможность не думать о деньгах по-настоящему взрывала мозг. Его первой большой покупкой была милая небольшая яхта на приколе в Марина дель Рей — на ней он и поселился. В те дни изобилия он и дал в долг Кули львиную долю общей суммы.
Клифф был не дурак, он понимал, что Кули им пользуется, но хотя бы не обманывает. Всякий раз, занимая деньги, Бастер действительно в них нуждался. То у него снова в счет долга забирают машину, телевизор, выставляют из квартиры, снова забирают машину; то ему нужно заплатить за обслуживание карты сети заправок «Юнион 76», то за первый и последний месяцы аренды, чтобы въехать в новую квартиру. Бастер Кули, может, и дармоед, но не мошенник. Клифф знал, что, будь тот при деньгах, отдал бы долг.
Звонить Бастеру и унижать его не было никакого смысла. Во-первых, это не ускорило бы возврат долга; во-вторых, после такого Бастер просто начал бы избегать Клиффа; и, в-третьих, рано или поздно они все равно встретятся (Лос-Анджелес — город тесный). И если бы Клифф надавил на Кули и тот начал бы его избегать, а затем они бы случайно где-нибудь столкнулись, Клиффу пришлось бы призвать Кули к ответу. А у таких людей эти разговоры кончаются плохо. Клифф знал, что если у Бастера заведутся деньги, то хотя бы часть он вернет.
Но еще он знал, что деньги у Бастера не заведутся никогда. То есть мысленно он попрощался с этими деньгами еще два года назад. И да, конечно, сейчас бы они не помешали, но он все равно был рад, что выручил старого приятеля. Три тысячи, может, и слишком, но — эй, если бы он тогда не мог себе такого позволить, то и не давал бы.
Поэтому Клифф был приятно удивлен, услышав на том конце провода голос Кули. И был удивлен еще больше, когда Бастер спросил, можно ли прямо сегодня приехать к Клиффу в Ван-Найс. Спустя час с небольшим возле трейлера остановился красный пикап «Датсун» 1961 г. Клифф предложил другу пиво, и, когда оба открыли по банке «Олд Чаттануги», Кули поднял тему долга:
— Слушай, насчет тех трех тысяч, что я должен…
— Трех тысяч и двух сотен, — поправил Клифф.
— Три тысячи двести? Уверен?
— Так точно, — сказал Клифф.
— Что ж, тебе лучше знать. Три тысячи двести долларов. — сказал Кули. — Нет у меня их.
Клифф ничего не сказал, только отпил пива.
— Но не отчаивайся, — продолжил Кули. — У меня есть кое-что получше.
— Что-то получше трех тысяч двухсот баксов? — Клифф не скрывал скепсиса.
— Даже не сомневайся, — уверенно сказал Кули.
Клифф знал, что лучше денег могут быть только колеса, поэтому, если Кули не припер с собой чемодан, доверху набитый ибупрофеном, ему это было неинтересно.
— Ну, Бастер, что же ты принес такое, что лучше денег, скажи на милость?
Большим пальцем Кули указал на дверь:
— Выйди посмотри.
Оба вышли из трейлера с банками «Олд Чаттануги», и Бастер повел Клиффа к кузову пикапа. Там в проволочной клетке на четырех лапах стояла Бренди.
Хотя Клифф был неравнодушен к собакам, особенно к сукам, а Бренди была красивой девочкой, сперва она его не особенно впечатлила.
— Хочешь сказать, что эта сука стоит три тысячи двести долларов? — спросил скептически настроенный Клифф.
— Не-а, — улыбнулся Кули. — Она не стоит три тысячи двести долларов. — И добавил, ухмыляясь все шире: — Ее цена где-то в районе семнадцати-двадцати тысяч долларов.
— Неужели? — с сомнением спросил Клифф. — И с чего это вдруг?
— Это лучшая бойцовая собака во всем гребаном Западном полушарии.
Клифф вскинул брови.
— Эта сука загрызет кого угодно. Питбуля, добермана, немецкую овчарку, двух псов за раз — ей пофиг. Эта сука любому жопу оторвет.
Клифф оценивающе смотрел на собаку в клетке, а Бастер все не унимался:
— Эта сука — не просто собака. Она — счет в банке. Она — роскошный стейк в любое время дня и ночи. Владеть ею — это как владеть пятью падающими лошадьми!
«Падающей лошадью» называли такую лошадь, которая умела падать и при этом не калечиться и не пугаться. А в Голливуде, где каждый день клепали сотни фильмов и телесериалов про Дикий Запад, если у тебя есть лошадь, которая умеет падать и вставать, то у тебя есть свой личный маленький станок для печати денег. Больше можно было заработать, только если повезет и у тебя родится ребенок, который станет успешным актером.
— Помнишь Неда Гласса? — напомнил Бастер Клиффу. — У него была Блю Белль, падающая лошадь.
— Вроде да, — сказал Клифф.
— Помнишь, сколько он зарабатывал на этой дуре?
— Угу. — Клифф помнил. — Сколотил небольшое состояние.
— Эта сука… — указывая на клетку, — все равно что четыре такие кобылы.
— Хорошо, Бастер, — сказал Клифф, — я весь внимание. Что ты предлагаешь?
— Слушай, наличку я отдать не могу, — честно сказал Кули. — По крайней мере, не три тысячи долларов. Но я могу предложить тебе половину прибыли от Сонни, мать его, Листона среди собак.
Клифф молча слушал, пока Бастер расписывал план:
— У меня есть тысяча двести долларов. Мы выставим ее на собачьи бои в Ломите. Поставим на нее тысячу двести и просто откинемся в креслах — она сама все сделает. Ты сразу оценишь ее потенциал, как только увидишь в действии. Затем мы устроим ей гастроли, будем оба ставить на нее все, что выиграли, и к бою номер шесть заработаем по пятнадцать косарей на брата.
Клифф знал, что Кули не пытается его наколоть. И сам верил в то, что говорил. Но Кули считал, что дело верняк, а Клифф не верил в верняки. Плюс собачьи бои незаконны, не говоря уже о том, что это безвкусица, и в плане было слишком много переменных, из-за которых все могло полететь к чертям.
— Господи, Бастер, — сказал Клифф и начал торговаться: — Мне на хрен не нужны собачьи бои, мне нужны мои деньги. Если у тебя есть тысяча двести на ставку, почему сразу мне их не отдашь?
— Потому что мы оба знаем, — честно ответил Бастер, — что если я отдам тебе тысячу двести долларов, то это все, что ты от меня получишь. Я не хочу отдавать тридцать пять центов за каждый твой доллар, — подчеркнул Бастер. — Когда я был на мели, ты себя повел оxуенно, и теперь я хочу, чтобы ты заработал! Давай вместе метнемся хотя бы на первый бой в Ломиту, — предложил Бастер. — Просто посмотришь на нее в деле. Поверь, Клифф, это будет самый волнующий опыт в твоей жизни. Выигрывает — забираем две тысячи четыреста. Остановишься, две тысячи четыреста — твои.
Клифф сделал еще глоток пива, глядя на горку мышц в сетчатой клетке.
Бастер завершал свой треп:
— Ты меня знаешь, а значит, знаешь, что я тебя не кину. Если я так говорю, значит, я в это верю. Доверься мне — хотя бы на первый бой. Эта сука может победить.
Клифф посмотрел на суку в клетке, затем на сукиного сына, стоящего перед ним с банкой пива в руке. Затем присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с собакой по ту сторону проволочной решетки. Клифф и собака стали играть в гляделки. Не выдержав тяжелого мужского взгляда, сука зарычала и кинулась на Клиффа. Лишь проволочная решетка помешала ей вгрызться зубами в красивое лицо. Клифф обернулся к Бастеру Кули.
— Как ее зовут?
Клифф, Бастер и Бренди отправились на первый бой в Ломиту. И Бастер не врал. Бренди стоила своих денег и убила другую собаку меньше чем за минуту. В тот вечер они выиграли две тысячи четыреста долларов. И ощущение было настолько захватывающее, что Клифф просто не мог поверить. «Нахер дерби в Кентукки, — думал он, — вот самые захватывающие сорок пять секунд в истории спорта».
Клифф подсел.
Следующие полгода они объезжали все собачьи бои округа Лос-Анджелес, округа Керн и Внутренней Империи. Выставляли Бренди в Комптоне, Алхамбре, Тафте и Чино. И Бренди побеждала в каждом бою, и почти все давались ей легко. Несколько раз ей досталось, но даже тогда — не особо. И всякий раз, когда ей доставалось, они давали ей время, чтобы восстановиться. Но после пяти боев, где Бренди казалась непобедимой, ставки стали выше, а конкуренция — жестче.
Они участвовали в боях в Монтебелло, Инглвуде, Лос-Гатосе и Беллфлауэре. Бренди продолжала побеждать, но схватки стали невыносимо затянутыми и кровавыми, доставалось ей все чаще, на восстановление требовалось все больше времени.
Это был минус. Плюс же был в том, что более крепкие псы приносили больше денег, когда Бренди побеждала.
После девяти боев Клифф и Бастер заработали примерно по четырнадцать тысяч на брата. Но Бастер, поймавший удачу за хвост, держал в голове конкретную цифру. По двадцать тысяч на каждого. И тогда можно уходить. Однако во время десятого боя в Сан-Диего питбуль по кличке Цезарь ранил юную леди, и ранил тяжело. Бой прекратили без объявления победителя. И Клифф знал, что Бренди еще повезло. Если бы дело затянулось еще на двадцать минут, Цезарь бы ее прикончил.
Клифф повидал и в мирное время, и на войне, как близких потрошат заживо. Но, глядя на то, как кровожадный Цезарь мучает собаку, Клифф осознал, что для него это уже слишком.
Поэтому он был в шоке, когда Бастер выставил Бренди в Уоттсе против кобеля-монстра по кличке Оги-Догги, не дав ей даже восстановиться после последней взбучки.
Но Бастер не сомневался:
— Я обещал тебе двадцать кусков, мужик, и я обещал двадцать кусков себе, и мы, мужик, уже на финишной прямой! Это последний, сука, бой!
— Даже, 6ля, не сомневаюсь, что это последний, сука, бой! — заорал Клифф. — В таком состоянии у нее нет ни единого шанса против этого зверя Оги-Догги.
— В том-то и прикол, — оживленно возразил Бастер. — Она проиграет. Все дело в ее репутации непобедимого бойца. Мы отправим ее на бой, а сами поставим на другую собаку.
Тут-то Клифф и набросился на Бастера. Примерно четыре минуты они, сцепившись, лупили друг друга в трейлере, пока Клифф не свернул Бастеру Кули шею.
И убил его.
В первый раз Клифф дал приятелю в долг во времена, когда денег было завались. Тогда он начал работать с Риком и стал дублером главного актера в целой серии студийных боевиков. Вспоминая те годы, Рик любил жаловаться и ныть, но для Клиффа это были счастливые деньки. Вообще-то Клиффу, всю жизнь с трудом сводившему концы с концами, возможность не думать о деньгах по-настоящему взрывала мозг. Его первой большой покупкой была милая небольшая яхта на приколе в Марина дель Рей — на ней он и поселился. В те дни изобилия он и дал в долг Кули львиную долю общей суммы.
Клифф был не дурак, он понимал, что Кули им пользуется, но хотя бы не обманывает. Всякий раз, занимая деньги, Бастер действительно в них нуждался. То у него снова в счет долга забирают машину, телевизор, выставляют из квартиры, снова забирают машину; то ему нужно заплатить за обслуживание карты сети заправок «Юнион 76», то за первый и последний месяцы аренды, чтобы въехать в новую квартиру. Бастер Кули, может, и дармоед, но не мошенник. Клифф знал, что, будь тот при деньгах, отдал бы долг.
Звонить Бастеру и унижать его не было никакого смысла. Во-первых, это не ускорило бы возврат долга; во-вторых, после такого Бастер просто начал бы избегать Клиффа; и, в-третьих, рано или поздно они все равно встретятся (Лос-Анджелес — город тесный). И если бы Клифф надавил на Кули и тот начал бы его избегать, а затем они бы случайно где-нибудь столкнулись, Клиффу пришлось бы призвать Кули к ответу. А у таких людей эти разговоры кончаются плохо. Клифф знал, что если у Бастера заведутся деньги, то хотя бы часть он вернет.
Но еще он знал, что деньги у Бастера не заведутся никогда. То есть мысленно он попрощался с этими деньгами еще два года назад. И да, конечно, сейчас бы они не помешали, но он все равно был рад, что выручил старого приятеля. Три тысячи, может, и слишком, но — эй, если бы он тогда не мог себе такого позволить, то и не давал бы.
Поэтому Клифф был приятно удивлен, услышав на том конце провода голос Кули. И был удивлен еще больше, когда Бастер спросил, можно ли прямо сегодня приехать к Клиффу в Ван-Найс. Спустя час с небольшим возле трейлера остановился красный пикап «Датсун» 1961 г. Клифф предложил другу пиво, и, когда оба открыли по банке «Олд Чаттануги», Кули поднял тему долга:
— Слушай, насчет тех трех тысяч, что я должен…
— Трех тысяч и двух сотен, — поправил Клифф.
— Три тысячи двести? Уверен?
— Так точно, — сказал Клифф.
— Что ж, тебе лучше знать. Три тысячи двести долларов. — сказал Кули. — Нет у меня их.
Клифф ничего не сказал, только отпил пива.
— Но не отчаивайся, — продолжил Кули. — У меня есть кое-что получше.
— Что-то получше трех тысяч двухсот баксов? — Клифф не скрывал скепсиса.
— Даже не сомневайся, — уверенно сказал Кули.
Клифф знал, что лучше денег могут быть только колеса, поэтому, если Кули не припер с собой чемодан, доверху набитый ибупрофеном, ему это было неинтересно.
— Ну, Бастер, что же ты принес такое, что лучше денег, скажи на милость?
Большим пальцем Кули указал на дверь:
— Выйди посмотри.
Оба вышли из трейлера с банками «Олд Чаттануги», и Бастер повел Клиффа к кузову пикапа. Там в проволочной клетке на четырех лапах стояла Бренди.
Хотя Клифф был неравнодушен к собакам, особенно к сукам, а Бренди была красивой девочкой, сперва она его не особенно впечатлила.
— Хочешь сказать, что эта сука стоит три тысячи двести долларов? — спросил скептически настроенный Клифф.
— Не-а, — улыбнулся Кули. — Она не стоит три тысячи двести долларов. — И добавил, ухмыляясь все шире: — Ее цена где-то в районе семнадцати-двадцати тысяч долларов.
— Неужели? — с сомнением спросил Клифф. — И с чего это вдруг?
— Это лучшая бойцовая собака во всем гребаном Западном полушарии.
Клифф вскинул брови.
— Эта сука загрызет кого угодно. Питбуля, добермана, немецкую овчарку, двух псов за раз — ей пофиг. Эта сука любому жопу оторвет.
Клифф оценивающе смотрел на собаку в клетке, а Бастер все не унимался:
— Эта сука — не просто собака. Она — счет в банке. Она — роскошный стейк в любое время дня и ночи. Владеть ею — это как владеть пятью падающими лошадьми!
«Падающей лошадью» называли такую лошадь, которая умела падать и при этом не калечиться и не пугаться. А в Голливуде, где каждый день клепали сотни фильмов и телесериалов про Дикий Запад, если у тебя есть лошадь, которая умеет падать и вставать, то у тебя есть свой личный маленький станок для печати денег. Больше можно было заработать, только если повезет и у тебя родится ребенок, который станет успешным актером.
— Помнишь Неда Гласса? — напомнил Бастер Клиффу. — У него была Блю Белль, падающая лошадь.
— Вроде да, — сказал Клифф.
— Помнишь, сколько он зарабатывал на этой дуре?
— Угу. — Клифф помнил. — Сколотил небольшое состояние.
— Эта сука… — указывая на клетку, — все равно что четыре такие кобылы.
— Хорошо, Бастер, — сказал Клифф, — я весь внимание. Что ты предлагаешь?
— Слушай, наличку я отдать не могу, — честно сказал Кули. — По крайней мере, не три тысячи долларов. Но я могу предложить тебе половину прибыли от Сонни, мать его, Листона среди собак.
Клифф молча слушал, пока Бастер расписывал план:
— У меня есть тысяча двести долларов. Мы выставим ее на собачьи бои в Ломите. Поставим на нее тысячу двести и просто откинемся в креслах — она сама все сделает. Ты сразу оценишь ее потенциал, как только увидишь в действии. Затем мы устроим ей гастроли, будем оба ставить на нее все, что выиграли, и к бою номер шесть заработаем по пятнадцать косарей на брата.
Клифф знал, что Кули не пытается его наколоть. И сам верил в то, что говорил. Но Кули считал, что дело верняк, а Клифф не верил в верняки. Плюс собачьи бои незаконны, не говоря уже о том, что это безвкусица, и в плане было слишком много переменных, из-за которых все могло полететь к чертям.
— Господи, Бастер, — сказал Клифф и начал торговаться: — Мне на хрен не нужны собачьи бои, мне нужны мои деньги. Если у тебя есть тысяча двести на ставку, почему сразу мне их не отдашь?
— Потому что мы оба знаем, — честно ответил Бастер, — что если я отдам тебе тысячу двести долларов, то это все, что ты от меня получишь. Я не хочу отдавать тридцать пять центов за каждый твой доллар, — подчеркнул Бастер. — Когда я был на мели, ты себя повел оxуенно, и теперь я хочу, чтобы ты заработал! Давай вместе метнемся хотя бы на первый бой в Ломиту, — предложил Бастер. — Просто посмотришь на нее в деле. Поверь, Клифф, это будет самый волнующий опыт в твоей жизни. Выигрывает — забираем две тысячи четыреста. Остановишься, две тысячи четыреста — твои.
Клифф сделал еще глоток пива, глядя на горку мышц в сетчатой клетке.
Бастер завершал свой треп:
— Ты меня знаешь, а значит, знаешь, что я тебя не кину. Если я так говорю, значит, я в это верю. Доверься мне — хотя бы на первый бой. Эта сука может победить.
Клифф посмотрел на суку в клетке, затем на сукиного сына, стоящего перед ним с банкой пива в руке. Затем присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с собакой по ту сторону проволочной решетки. Клифф и собака стали играть в гляделки. Не выдержав тяжелого мужского взгляда, сука зарычала и кинулась на Клиффа. Лишь проволочная решетка помешала ей вгрызться зубами в красивое лицо. Клифф обернулся к Бастеру Кули.
— Как ее зовут?
Клифф, Бастер и Бренди отправились на первый бой в Ломиту. И Бастер не врал. Бренди стоила своих денег и убила другую собаку меньше чем за минуту. В тот вечер они выиграли две тысячи четыреста долларов. И ощущение было настолько захватывающее, что Клифф просто не мог поверить. «Нахер дерби в Кентукки, — думал он, — вот самые захватывающие сорок пять секунд в истории спорта».
Клифф подсел.
Следующие полгода они объезжали все собачьи бои округа Лос-Анджелес, округа Керн и Внутренней Империи. Выставляли Бренди в Комптоне, Алхамбре, Тафте и Чино. И Бренди побеждала в каждом бою, и почти все давались ей легко. Несколько раз ей досталось, но даже тогда — не особо. И всякий раз, когда ей доставалось, они давали ей время, чтобы восстановиться. Но после пяти боев, где Бренди казалась непобедимой, ставки стали выше, а конкуренция — жестче.
Они участвовали в боях в Монтебелло, Инглвуде, Лос-Гатосе и Беллфлауэре. Бренди продолжала побеждать, но схватки стали невыносимо затянутыми и кровавыми, доставалось ей все чаще, на восстановление требовалось все больше времени.
Это был минус. Плюс же был в том, что более крепкие псы приносили больше денег, когда Бренди побеждала.
После девяти боев Клифф и Бастер заработали примерно по четырнадцать тысяч на брата. Но Бастер, поймавший удачу за хвост, держал в голове конкретную цифру. По двадцать тысяч на каждого. И тогда можно уходить. Однако во время десятого боя в Сан-Диего питбуль по кличке Цезарь ранил юную леди, и ранил тяжело. Бой прекратили без объявления победителя. И Клифф знал, что Бренди еще повезло. Если бы дело затянулось еще на двадцать минут, Цезарь бы ее прикончил.
Клифф повидал и в мирное время, и на войне, как близких потрошат заживо. Но, глядя на то, как кровожадный Цезарь мучает собаку, Клифф осознал, что для него это уже слишком.
Поэтому он был в шоке, когда Бастер выставил Бренди в Уоттсе против кобеля-монстра по кличке Оги-Догги, не дав ей даже восстановиться после последней взбучки.
Но Бастер не сомневался:
— Я обещал тебе двадцать кусков, мужик, и я обещал двадцать кусков себе, и мы, мужик, уже на финишной прямой! Это последний, сука, бой!
— Даже, 6ля, не сомневаюсь, что это последний, сука, бой! — заорал Клифф. — В таком состоянии у нее нет ни единого шанса против этого зверя Оги-Догги.
— В том-то и прикол, — оживленно возразил Бастер. — Она проиграет. Все дело в ее репутации непобедимого бойца. Мы отправим ее на бой, а сами поставим на другую собаку.
Тут-то Клифф и набросился на Бастера. Примерно четыре минуты они, сцепившись, лупили друг друга в трейлере, пока Клифф не свернул Бастеру Кули шею.
И убил его.
