Форум30 апреля родился Ярослав Гашек – выдающийся чешский писатель-сатирик, фельетонист, драматург, журналист и комиссар Красной Армии. Гашек написал более 1500 различных рассказов, фельетонов и прочих произведений, из которых мировую известность получил его сатирический роман «Похождения бравого солдата Швейка», который разошёлся на цитаты.           *** ...Пресловутый походный алтарь был изделием венской еврейской фирмы Мориц Малер, изготовлявшей всевозможные предметы, необходимые для богослужения и религиозного обихода, как-то: четки, образки святых. Алтарь состоял из трех растворов и был покрыт фальшивой позолотой, как и вся слава святой церкви. Не было никакой возможности, не обладая фантазией, установить, что, собственно, нарисовано на этих трех растворах. Ясно было только, что алтарь этот могли с таким же успехом использовать язычники из Замбези или бурятские и монгольские шаманы. Намалеванный кричащими красками, этот алтарь издали казался цветной таблицей для проверки зрения железнодорожников. Выделялась только одна фигура какого-то голого человека с сиянием вокруг головы и с позеленевшим телом, словно огузок протухшего и разлагающегося гуся. Хотя этому святому никто ничего плохого не делал, а, наоборот, по обеим сторонам от него находились два крылатых существа, которые должны были изображать ангелов,-- на зрителя картина производила такое впечатление, будто голый святой орет от ужаса при виде окружающей компании: дело в том, что ангелы выглядели сказочными чудовищами, чем-то средним между крылатой дикой кошкой и апокалипсическим чудовищем. На противоположной створке алтаря намалевали образ, который должен был изображать троицу. Голубя художнику в общем не особенно удалось испортить. Художник нарисовал какую-то птицу, которая так же походила на голубя, как и на белую курицу породы виандот. Зато бог-отец был похож на разбойника с дикого Запада, каких преподносят публике захватывающие кровавые американские фильмы. Бог-сын, наоборот, был изображен в виде веселого молодого человека с порядочным брюшком, прикрытым чем-то вроде плавок. В общем бог-сын походил на спортсмена: крест он держал в руке так элегантно, точно это была теннисная ракетка. Издали вся троица расплывалась, и создавалось впечатление, будто в крытый вокзал въезжает поезд. Что представляла собой третья икона - совсем нельзя было разобрать.... *** ...Если вот посмотреть со стороны, так, собственно говоря, каждый солдат тоже украден из своего дома. *** "На что же тогда полиция, как не наказывать нас за наш длинный язык?" *** Несколько лет тому. назад, господин обер-лейтенант, в Праге, напротив кармелитского монастыря, была лавка пана Енома. Он торговал кроликами и другой птицей. Этот пан Еном стал ухаживать за дочерью переплетчика Билека. Пану Билеку это не нравилось, и он публично заявил в трактире, что, если пан Еном придет просить руки его дочери, он так спустит его с лестницы, что весь мир ахнет. Пан Еном напился и все же пошел к пану Билеку, встретившему его в передней с большим ножом, которым он обрезал книги и который выглядел как нож, каким вскрывают лягушек. Билек заорал на пана Енома, — чего, мол, ему здесь надо. Тут милейший пан Еном так оглушительно пукнул, что маятник у стенных часов остановился. Пан Билек расхохотался, подал пану Еному руку и сказал: "Милости прошу, войдите, пан Еном; присядьте, пожалуйста, надеюсь, вы не накакали в штаны? Ведь я не такой уж злой человек. Правда, я хотел вас выбросить, но теперь вижу, — вы очень приятный человек и большой оригинал. Я переплетчик, прочел много романов и рассказов, но ни в одной книге не написано, чтобы жених представлялся таким образом". Он смеялся до упаду, заявил, что ему кажется, будто они с самого рождения знакомы, словно родные братья. Он с радостью предложил гостю сигару, послал за пивом, за сардельками, позвал жену, представил ей его, рассказал со всеми подробностями об его визите. Та плюнула и ушла. Потом он позвал дочь и сообщил: "Этот господин при таких-то и таких-то обстоятельствах пришел просить твоей руки". Дочь тут же расплакалась и заявила, что не знает такого и видеть его даже не хочет, так что обоим ничего не оставалось, как выпить пиво, съесть сардельки и разойтись. После этого пан Еном был опозорен в трактире, куда ходил Билек, и всюду, во всем квартале, его иначе не звали, как "пердун Еном". *** ...и тут Швейк на ломаном немецком языке принялся рассказывать, что в одном полку у одного офицера был такой же послушный денщик. Он делал все, что ни пожелает его господин. Когда его спросили, сможет ли он по приказу своего офицера сожрать ложку его говна, он ответил: "Если господин лейтенант прикажет - я сожру, только чтобы в нем не попался волос. Я страшно брезглив, и я тут же блевану. *** На военной службе должна быть дисциплина -- без нее никто бы и пальцем для дела не пошевельнул. Наш обер-лейтенант Маковец всегда говорил: - Дисциплина, болваны, необходима. Не будь дисциплины, вы бы, как обезьяны, по деревьям лазили. Военная служба из вас, дураки безмозглые, людей сделает!" Ну, разве это не так? Вообразите себе сквер, скажем, на Карловой площади, и на каждом дереве сидит по одному солдату без всякой дисциплины. Это меня ужасно пугает! *** Вернувшись в свою камеру, Швейк сообщил арестованным, что это не допрос, а смех один: немножко на вас покричат, а под конец выгонят. *** -- Еще что-нибудь подписать? Или мне прийти утром? -- Утром вас отвезут в уголовный суд,-- последовал ответ. -- А в котором часу, ваша милость, чтобы, боже упаси, как-нибудь не проспать? *** - Если вы желаете, ваша милость, чтобы я признался, так я признаюсь. Мне это не повредит. Но если вы скажете: "Швейк, ни в чем не сознавайтесь,-- я буду выкручиваться до последнего издыхания. *** ...Приготовления к отправке людей на тот свет всегда производились именем бога или другого высшего существа, созданного человеческой фантазией. Древние финикияне, прежде чем перерезать пленнику горло, также совершали торжественное богослужение, как проделывали это несколько тысячелетий спустя новые поколения, отправляясь на войну, чтобы огнем и мечом уничтожить противника. Людоеды на Гвинейских островах и в Полинезии перед торжественным съедением пленных или же людей никчемных, как-то: миссионеров, путешественников, коммивояжеров различных фирм и просто любопытных, приносят жертвы своим богам, выполняя при этом самые разнообразные религиозные обряды. Но, поскольку к ним еще не проникла культура церковных облачений, в торжественных случаях они украшают свои зады венками из ярких перьев лесных птиц. Святая инквизиция, прежде чем сжечь свою несчастную жертву, служила торжественную мессу с песнопениями. В казни преступника всегда участвует священник, своим присутствием обременяя осужденного. В Пруссии пастор подводил несчастного осужденного под топор, в Австрии католический священник -- к виселице, а во Франции -- под гильотину, в Америке священник подводил к электрическому стулу, в Испании -- к креслу с замысловатым приспособлением для удушения, а в России бородатый поп сопровождал революционеров на казнь и т. д. И всегда при этом манипулировали распятым, словно желая сказать: "Тебе всего-навсего отрубят голову, или только повесят, удавят, или пропустят через тебя пятнадцать тысяч вольт,-- но это сущая чепуха в сравнении с тем, что пришлось испытать ему.. *** — Наше дело дрянь, — начал он слова утешения. *** - Не представляю себе, - произнес Швейк, - чтобы невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинногоприговорили к пяти годам - такое я слышал, но на десять - это уж, пожалуй, многовато! *** От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти.*** Солдаты!.. Любой бык счастливее нас с вами. Его убивают на бойне сразу и не гоняют перед этим на полевые учения и на стрельбище*** Я думаю, что на все надо смотреть беспристрастно. Каждый может ошибиться, а если о чем-нибудь очень долго размышлять, уж наверняка ошибешься.*** Любезная улыбка скользнула по лицу судебного следователя. -- Хорошеньких дел вы тут понаделали! На совести у вас много кое-чего. -- У меня всегда много кое-чего на совести,-- ответил Швейк, улыбаясь любезнее, чем сам господин судебный следователь.-- У меня на совести, может, еще побольше, чем у вас, ваша милость....*** Вчера мой адвокат сказал, что если уж меня один раз признали слабоумным, то это пригодится на всю жизнь. *** Ты сам-то откуда? Прямо из Будейовиц? Хвалю, если кто-нибудь прямо откуда-нибудь. *** Они все подали на неё в суд, её осудили, но потом она приговор обжаловала, — она, дескать, невменяемая. Судебные врачи освидетельствовали её и в заключении написали, что она хоть и слабоумная, но может занимать любую государственную должность. ***  *** ...осмелюсь доложить, господин подпоручик, - на вокзале крали, крадут и будут красть... *** ...Каждого отправляли в свою часть, и Швейк, прощаясь с Водичкой, сказал:-- Как кончится война, зайди проведать. С шести вечера я всегда "У чаши" на Боиште. -- Известно, приду, -- ответил Водичка. -- Там скандал какой-нибудь будет? -- Там каждый день что-нибудь бывает, -- пообещал Швейк, -- а уж если выдастся очень тихий день, мы сами что-нибудь устроим. Друзья разошлись, и, когда уже были на порядочном расстоянии друг от друга, старый сапер Водичка крикнул Швейку: -- Так ты позаботься о каком-нибудь развлечении, когда я приду! В ответ Швейк закричал: -- Непременно приходи после войны! Они отошли еще дальше, и вдруг из-за угла второго ряда домов донесся голос Водички: -- Швейк! Швейк! Какое "У чаши" пиво? Как эхо, отозвался ответ Швейка: -- Великопоповицкое! -- А я думал, смиховское! --кричал издали сапер Водичка. -- Там и девочки есть! --вопил Швейк. -- Так, значит, после войны в шесть часов вечера! --орал Водичка. -- Приходи лучше в половине седьмого, на случай если запоздаю! --ответил Швейк. И еще раз донесся издалека голос Водички: -- А в шесть часов прийти не сможешь? ! -- Ладно, приду в шесть! --услышал Водичка голос удаляющегося товарища. Так разлучились бравый солдат Швейк и старый сапер Водичка.... *** Подпоручик Дуб, уходя, проворчал: -- Мы встретимся у Филипп. -- Что он тебе сказал? -- спросил Швейка Юрайда. -- Мы назначили свидание где-то у Филиппа. Эти знатные баре в большинстве случаев педерасты. Повар-оккультист заявил, что только все эстеты -- гомосексуалисты; это вытекает из самой сущности эстетизма. *** ...В ресторане генерал опять завел разговор об отхожих местах и о том, как это скверно, когда всюду на путях железной дороги торчат какие-то кактусы. При этом он ел бифштекс, и всем казалось, что он пережевывает один из этих кактусов. Генерал уделял отхожим местам столько внимания, будто от них зависела победа Австро-Венгерской монархии. По поводу ситуации, создавшейся в связи с объявлением Италией войны, генерал заявил, что как раз в отхожих местах -наше несомненное преимущество в итальянской кампании. Победа Австрии явно вытекала из отхожего места. Для генерала это было просто. Путь к славе шел по рецепту: в шесть часов вечера солдаты получат гуляш с картошкой, в половине девятого войско "опорожнится" в отхожем месте, а в девять все идут спать. Перед такой армией неприятель в ужасе удирает. *** Фельдфебель начал свертывать цигарку. Швейк между тем разглядывал номер винтовки и вдруг воскликнул: -- Четыре тысячи двести шестьдесят восемь! Такой номер был у одного паровоза в Печках. Этот паровоз стоял на шестнадцатом пути. Его собирались увести на ремонт в депо Лысую-на-Лабе, но не так-то это оказалось просто, господин фельдфебель, потому что у старшего машиниста, которому поручили его туда перегнать, была прескверная память на числа. Тогда начальник дистанции позвал его в свою канцелярию и говорит: "На шестнадцатом пути стоит паровоз номер четыре тысячи двести шестьдесят восемь. Я знаю, у вас плохая память на цифры, а если вам записать номер на бумаге, то вы бумагу эту также потеряете. Если у вас такая плохая память на цифры, послушайте меня повнимательней. Я вам докажу, что очень легко запомнить какой угодно номер. Так слушайте: номер паровоза, который нужно увести в депо в Лысую-на-Лабе,-- четыре тысячи двести шестьдесят восемь. Слушайте внимательно. Первая цифра -- четыре, вторая -- два. Теперь вы уже помните сорок два, то есть дважды два -- четыре,это первая цифра, которая, разделенная на два, равняется двум, и рядом получается четыре и два. Теперь не пугайтесь! Сколько будет дважды четыре? Восемь, так ведь? Так запомните, что восьмерка в номере четыре тысячи двести шестьдесят восемь будет по порядку последней. После того как вы запомнили, что первая цифра -- четыре, вторая -- два, четвертая -- восемь, нужно ухитриться и запомнить эту самую шестерку, которая стоит перед восьмеркой, а это очень просто. Первая цифра-- четыре, вторая-- два. а четыре плюс два -- шесть. Теперь вы уже точно знаете, что вторая цифра от конца -- шесть; и теперь у вас этот порядок цифр никогда не вылетит из головы. У вас в памяти засел номер четыре тысячи двести шестьдесят восемь. Но вы можете прийти к этому же результату еще проще... Фельдфебель перестал курить, вытаращил на Швейка глаза и только пролепетал: -- Карре аb! / Снять головной убор! (нем.)/ Швейк продолжал вполне серьезно: -- Тут он начал объяснять более простой способ запоминания номера паровоза четыре тысячи двести шестьдесят восемь. "Восемь без двух -- шесть. Теперь вы уже знаете шестьдесят восемь, а шесть минус два -- четыре, теперь вы уже знаете четыре и шестьдесят восемь, и если вставить эту двойку, то все это составит четыре -- два -- шесть -- восемь. Не очень трудно сделать это иначе, при помощи умножения и деления. Результат будет тот же самый. Запомните,-- сказал начальник дистанции,-- что два раза сорок два равняется восьмидесяти четырем. В году двенадцать месяцев. Вычтите теперь двенадцать из восьмидесяти четырех, и останется семьдесят два, вычтите из этого числа еще двенадцать месяцев, останется шестьдесят. Итак, у нас определенная шестерка, а ноль зачеркнем. Теперь уже у нас сорок два, шестьдесят восемь, четыре. Зачеркнем ноль, зачеркнем и четверку сзади, и мы преспокойно опять получили четыре тысячи двести шестьдесят восемь, то есть номер паровоза, который следует отправить в депо в Лысую-на-Лабе. И с помощью деления, как я уже говорил, это также очень легко. Вычисляем коэффициент, согласно таможенному тарифу..." Вам дурно, господин фельдфебель? Если хотите, я начну, например, с "General de charge! Fertig! Hoch an! Feuer!" / Стрельба залпами! (франц.) Готовьсь! На прицел! Пли! (нем.)/ Черт подери! Господину капитану не следовало посылать вас на солнце. Побегу за носилками.... Пришел доктор и констатировал, что налицо либо солнечный удар, либо острое воспаление мозговых оболочек. Когда фельдфебель пришел в себя, около него стоял Швейк и говорил: -- Чтобы докончить... Вы думаете, господин фельдфебель, этот машинист запомнил? Он перепутал и все помножил на три, так как вспомнил святую троицу. Паровоза он не нашел. Так он и до сих пор стоит на шестнадцатом пути. Фельдфебель опять закрыл глаза.... Вернувшись в свой вагон, Швейк на вопрос, где он так долго пропадал, ответил: "Кто другого учит "бегом марш!"-- тот сам делает стократ "на плечо!". "У чаши"  *** Кто из вас умер, пусть явится в течение трёх дней в штаб корпуса, чтоб труп его был окроплён святой водой. *** В воде всякий голый человек похож на депутата, даже если он убийца. *** - ...Вы, негодяи, не умеете ценить того, что маршируете по земному шару, потому что вы такая некультурная банда, что тошно становится, как только на вас посмотришь! Заставить бы вас маршировать на Солнце, где человек, который на нашей убогой планете имеет вес шестьдесят кило, весит свыше тысячи семисот килограммов. Вы бы подохли! Вы бы не так замаршировали, если бы ранец у вас весил свыше двухсот восьмидесяти килограммов, почти три центнера, а винтовка -около полутора центнеров. Вы бы разохались и высунули бы языки, как загнанные собаки! Был среди нас один несчастный учитель, он также осмелился взять слово: - С вашего разрешения, господин обер-лейтенант, а на Луне человек, весом в шестьдесят килограммов, весит лишь тринадцать килограммов. На Луне нам было бы легче маршировать, так как ранец весил бы там лишь четыре килограмма. На Луне мы не маршировали бы, а парили в воздухе - Это ужасно,-- сказал покойный господин обер-лейтенант Буханек.-- Ты, мерзавец, соскучился по оплеухе? Радуйся, что я дам тебе обыкновенную земную затрещину. Если бы я дал тебе лунную, то при своей легкости ты полетел бы куда-нибудь на Альпы, от тебя только мокрое место осталось бы... А если б я залепил тебе тяжелую солнечную, то твой мундир превратился бы в кашу, а голова перелетела бы прямо в Африку!.. |
Вы не подключены. Войдите или зарегистрируйтесь
10+ жизненных пронизанных сарказмом цитат из романа - Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке
Сообщение [Страница 1 из 1]
1 10+ жизненных пронизанных сарказмом цитат из романа - Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке Чт 12 Май - 10:25
Глазенап©
Гуру
Сообщения : 26695Репутация : 781
Дата регистрации : 2015-02-02
Возраст : 65
Откуда : Анк-Морпорк
_________________
Будь собой, остальные роли заняты. (с)О.Уайльд
Жизнь понять несложно: дураки умничают, умные дурачатся...
"...я-то завтра протрезвею..."
Черчилль...Политика Запада в отношении России и Китая приведёт к тому, что им останется только гадать, где заканчивается Кремлевская стена и начинается Китайская....
Сообщение [Страница 1 из 1]
Alpenforum » Альпы » Свободные темы. » 10+ жизненных пронизанных сарказмом цитат из романа - Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке
Права доступа к этому форуму:
Вы можете отвечать на сообщения