Форум
Таджикистан — России: давай-ка нас уважать!
Да, шкандаль получился знатный, президент Таджикистана Эмомали Рахмон в на пленарном заседании Форума «Россия — Центральная Азия» в Астане, бестрепетно глядя в глаза Владимиру Владимировичу, призвал его «не относиться к странам Центральной Азии, как к республикам бывшего СССР». Откуда у него такое ощущение возникло, непонятно. Тем более, ещё более циничным прозвучало фактическое обвинение:
«Я был свидетелем, как разваливался СССР. Тогда, вы меня извините, как и сейчас, не было внимания малым республикам, малым народам.
Мы хотим, чтобы нас уважали. Мы что, какие-то чужеземцы? Не надо в нас много денег вкладывать. Владимир Владимирович, просьба к вам, чтобы не было политики к странам Центральной Азии как к продолжению Советского Союза».
Эмоционально можно немедля вскинуться, повращать гневно очами и… витиевато выматериться. Господин Рахмон «был свидетелем развала СССР», наверняка готов на память рассказать о ВВП Таджикской ССР в 1991-м и сравнить с сегодняшними ударными показателями труда. Что бюджет неимоверно независимой республики на 40% формируют прямые заимствования и кредитные шалости с китайскими банками и компаниями, которым проданы все ключевые добывающие отрасли. Не хочу обидеть уважаемого Рахмона, но медицинские факты нужно признавать.
Помнить о том, кто именно и какой ценой остановил пятилетнюю страшную гражданскую резню между радикалами-исламистами и реформаторами-либералами, приснопамятными «юрчиками» и «вовчиками». Кто именно сегодня является главным военным фактором стабильности в регионе, кишащем западными спецслужбами и сотнями террористических организаций.
Скромно умолчим о трудолюбивых таджиках, работающих в России, обеспечивающих 37% всех денежных поступлений в страну. Они какого рожна покинули Таджикистан, от хорошей независимой жизни? Ладно, будем спокойны, постараемся понять, какая именно муха так злобно покусала уважаемого таджикского лидера. Поскольку вопрос неприятия России здесь имеет глубокие исторические корни, называется он «Большая Игра», компромисс двух империй: Британской и Российской.
Горный Бадахшан.
Не буду погружать аудиторию в совсем седые времена, когда таджики были неотъемлемой и очень значимой частью Персии, история народа глубока и полна великими свершениями, не придумана советскими или «независимыми» национальными псевдо-историками после 90-х. Ключ Таджикистана, но и вечная его проблема — граница между двумя провинциями Бадахшана высоко в горах Памира.
«Большая игра» — непримиримое соперничество Британской и Российской империй за влияние и контроль над Средней Азией в XIX веке, полный прообраз «холодной войны» XX века. Именно Афганистан и «Крыша Памира» Горного Бадахшана зафиксировали статус-кво, столкновение Российской Империи, двигавшейся в сторону Индии из Казахстана и давление лайми с юга, из индийских владений.
Англичане к 1892-м году завоевали весь Каракорум, соседний с Памиром горный массив, огребли по пробковым шлемам в Афганистане. Русские установили протекторат над Хивинским ханством и Бухарским эмиратом, а Ферганскую долину и прикаспийские территории Туркменистана вообще напрямую включили в состав Империи. Дело почти дошло до войны, которую решили не развязывать (в Европе уже нарывало знатно), но Афганистан стал «буферной страной» между Империями. Проблема возникла с границами.
Чтобы их провести, пришлось буквально по живому резать территории, населённые многие века народами, считавшими себя пусть не единым целым, но кровными родственниками. Полностью идентичными по культурным и ментальным маркерам, говорящие на одних языках. Высокогорный Бадахшан разделили по реке Пяндж на равные части. Северный отошёл к Российской империи, южная контролировалась афганским эмирами, присягнувшими на верность губернаторам Британской Индии. Чтобы прежние территории могли общаться, был оставлен нейтральным Ваханский коридор — тонкая прокладка между империями, населённая редкими киргизами-кочевниками.
Как итог, появилась откровенно искусственная, исторически абсурдная граница протяжённостью в 1 350 километров, по сей день актуальная. Прошло много времени, исчезли эмиры, сбежали в метрополию колонизаторы-наглы, Таджикистан, Индия и Пакистан обрели независимость, Афганистан превратился в непрерывный театр боевых действий. Люди по обе стороны границы кардинально стали отличаться друг от друга в жизненном укладе и менталитете. Фактически, сегодня есть два горных народа, живущих по обе стороны Пянджа.
С афганской стороны остался нетронутый уклад XIX-го века, глубоко отсталый, с пережитками феодальных кланово-племенных отношений. Здесь силён ислам, переходящий порой в радикальные формы. Советский же Бадахшан тщательно, в ручном режиме, перебрали, жёстко деисламизировали после создания в 1924-м Таджикской ССР, в которую регион и включили. Хотя большинство населения здесь — узбеки, памирцы и горные киргизы.
Регион ударными темпами «проклятые большевики» привели в цивилизованный облик, электрифицировали, в 1937-м году был завершён невиданный по амбиции проект: появился вместо караванных и козьих троп Памирский Тракт — одна из самых высокогорных дорог мира. Это единственная дорога Горного Бадахшана, которая связывает таджикскую столицу Душанбе с Памиром. Также «клятые москали» развернули стройки дорог в остальной части Таджикистана, чтобы выполнить указание товарища Сталина по «ускоренной индустриализации» республики.
Москва отправила сюда тысячи профильных специалистов, отряды рабочих, учителей, врачей, ветеринаров и работников других сфер. В середине 20-х годов в Таджикистане проживало примерно чуть менее миллиона человек, в течение пяти лет республика получила 12 тысяч именно специалистов, даже видные учёные приехали обустраивать вузы и ремесленные училища, проводить горно-рудные изыскания. Благодаря им в середине 30-х Таджикистан получил разработки Кансайского и Такелинского оловянных рудников в месторождениях Кара-Мазара.
В отличие от других республик, «тяжёлую» индустриализацию здесь не форсировали, очень сложный с точки зрения географии регион, но лёгкую и пищевую промышленность, переработку сельскохозяйственного сырья наладили великолепно. Но, как не старались сталинские планировщики и экономисты до войны, мощностей сельского хозяйства не хватало, экономика Таджикской ССР была всю дорогу дотационной, глубоко интегрированной с Узбекской и Киргизской ССР. Но после 1941-го года появились эвакуированные заводы с трудовыми коллективами. Только к 1942-му году возвели 250 новых предприятий, даже машиностроительных.
В тот же момент началась интенсивная стройка энергетической и топливной баз. А в конце 50-х Таджикская ССР обзавелась полным циклом золотодобычи и химической отрасли. Республика стала обладать всей полнотой современной экономики: большой энергетический сектор, хлопководство и сельское хозяйство, добыча руд цветных и редких металлов, лёгкая и пищевая промышленности, производство минеральных удобрений, металлообработка, сборочное производство.
Само собой, произошли кардинальные изменения в укладе и образе жизни, индустриализация всегда подразумевает урбанизацию и строительство городов. Таджикистан тысяч мелких аулов и кишлаков перестал существовать, доля городского населения на начало 80-х составила 40%. Чтобы понять деструктивные процессы «декоммунизации» после обретения независимости — сегодня в городах проживает около 20% жителей республики. Закрытие промышленности, главного градообразующего фактора, вызвало огромный отток населения. Как в Россию и Узбекистан, так и сельскую местность.
Проклятые коммунисты, очень «не уважающие малые народы», построили в Таджикистане крупнейшие для Большого Туркестана — Нурекскую, Байпазинскую, Хорогскую и Намадгутскую гидроэлектростанции, Яванскую ТЭЦ, чтобы обеспечивать мегаваттами Таджикский алюминиевый завод. Не успели закончить огромные стройки 12-й «пятилетки» (1986-1990 гг.) — Рогунскую и Памирскую ГЭС. Можно много ещё что перечислить из проклинаемой эпохи СССР…
Ущемлённое…
Так с чего так взъярился Эмомали Рахмон? Ответ — Горный Бадахшан, который долгие годы является «отрезанным ломтём». Регион считает себя не частью Таджикистана, в советские времена был автономией и очень хорошо помнит отношение Советского Союза к себе. Сегодня здесь проживает более 200 тысяч разноплеменного населения (2% от всего Таджикистана), отношение к русским самое приветливое и ностальгическое, в 1992-м даже референдум хотели провести о присоединении к РФ.
Несмотря на противодействие Душанбе, Бадахшан умело живёт на инвестициях Москвы и Пекина, демонстративно не использует таджикский язык, исповедует особое шиитское ответвление мусульманского вероучения — исмаилизм. Господину Рахмону стало очень неуютно после начала сближения Москвы с иранцами и умеренными талибами Афганистана. А также всё более тесной дружбы с Китаем, который де-факто контролирует всю границу Горного Бадахшана своими ЧВК.
Все игроки недовольны активной работой на территории Таджикистана спецслужб и НКО Запада, поэтому в любой момент могут сделать Горный Бадахшан… полной автономией. Ящик Пандоры с референдумами Новороссии показал, как ларчик можно изящно открыть и лишить непонятливый прозападный Душанбе 40% территории страны.
Это хотят сами жители данных территорий, им на выручку готовы прийти родственные памирцы, при поддержке китайцев и здравомыслящих талибов. С молчаливого согласия русских, само собой. Бадахшан слишком важен с точки зрения будущих геополитических раскладов, открывает многие торговые пути Востока, отдавать такой приз в лапы англосаксов и подконтрольного им Эмомали Рахмона никто не будет. Вот и нервничает таджикский эмир, глядя на Новороссию и голосование в ООН Китая.
Президент Таджикистана давно отличается странными воззрениями на роль России в регионе. Его режим делает всё возможное, чтобы Горный Бадахшан вспыхнул восстанием, дабы протесты подавить силой и привлечь наш контингент. Военные на базе 201-й дивизии ВС РФ вывели на Украину более тысячи солдат, существенно ослабив таджикскую группировку, что вызвало гневную реакцию команды Рахмона и местных СМИ.
Если полыхнёт в Горном Бадахшане, где ведут собственную игру китайцы и талибы, памирцы и горные киргизы… эмир Эмомали может распрощаться со своим креслом. Он утомил всех, в собственной гордыне отказываясь принять формулы урегулирования, предложенные в разное время Москвой, Пекином, Тегераном и Кабулом. Ничего кроме насилия от него Бадахшан не видит. Ни одного руководителя-шиита самого мелкого звена здесь не найти, власть ведёт себя словно оккупационная администрация, деньги в регион нарочито не вкладывают.
На протяжении 30-ти последних лет государственная политика Душанбе занята тем, чтобы Горный Бадахшан обезлюдел. Здесь сегодня большой редкостью является трудоспособный мужчина средних лет, люди вынуждены уезжать. Остаются старики, женщины и молодёжь, которым бежать некуда, настроения бурлят радикальные. Вспышки гражданского протеста в мае удалось «под ковром» урегулировать китайцам и талибам, но так не может продолжаться вечно, время принимать решения.
Да, шкандаль получился знатный, президент Таджикистана Эмомали Рахмон в на пленарном заседании Форума «Россия — Центральная Азия» в Астане, бестрепетно глядя в глаза Владимиру Владимировичу, призвал его «не относиться к странам Центральной Азии, как к республикам бывшего СССР». Откуда у него такое ощущение возникло, непонятно. Тем более, ещё более циничным прозвучало фактическое обвинение:
«Я был свидетелем, как разваливался СССР. Тогда, вы меня извините, как и сейчас, не было внимания малым республикам, малым народам.
Мы хотим, чтобы нас уважали. Мы что, какие-то чужеземцы? Не надо в нас много денег вкладывать. Владимир Владимирович, просьба к вам, чтобы не было политики к странам Центральной Азии как к продолжению Советского Союза».
Эмоционально можно немедля вскинуться, повращать гневно очами и… витиевато выматериться. Господин Рахмон «был свидетелем развала СССР», наверняка готов на память рассказать о ВВП Таджикской ССР в 1991-м и сравнить с сегодняшними ударными показателями труда. Что бюджет неимоверно независимой республики на 40% формируют прямые заимствования и кредитные шалости с китайскими банками и компаниями, которым проданы все ключевые добывающие отрасли. Не хочу обидеть уважаемого Рахмона, но медицинские факты нужно признавать.
Помнить о том, кто именно и какой ценой остановил пятилетнюю страшную гражданскую резню между радикалами-исламистами и реформаторами-либералами, приснопамятными «юрчиками» и «вовчиками». Кто именно сегодня является главным военным фактором стабильности в регионе, кишащем западными спецслужбами и сотнями террористических организаций.
Скромно умолчим о трудолюбивых таджиках, работающих в России, обеспечивающих 37% всех денежных поступлений в страну. Они какого рожна покинули Таджикистан, от хорошей независимой жизни? Ладно, будем спокойны, постараемся понять, какая именно муха так злобно покусала уважаемого таджикского лидера. Поскольку вопрос неприятия России здесь имеет глубокие исторические корни, называется он «Большая Игра», компромисс двух империй: Британской и Российской.
Горный Бадахшан.
Не буду погружать аудиторию в совсем седые времена, когда таджики были неотъемлемой и очень значимой частью Персии, история народа глубока и полна великими свершениями, не придумана советскими или «независимыми» национальными псевдо-историками после 90-х. Ключ Таджикистана, но и вечная его проблема — граница между двумя провинциями Бадахшана высоко в горах Памира.
«Большая игра» — непримиримое соперничество Британской и Российской империй за влияние и контроль над Средней Азией в XIX веке, полный прообраз «холодной войны» XX века. Именно Афганистан и «Крыша Памира» Горного Бадахшана зафиксировали статус-кво, столкновение Российской Империи, двигавшейся в сторону Индии из Казахстана и давление лайми с юга, из индийских владений.
Англичане к 1892-м году завоевали весь Каракорум, соседний с Памиром горный массив, огребли по пробковым шлемам в Афганистане. Русские установили протекторат над Хивинским ханством и Бухарским эмиратом, а Ферганскую долину и прикаспийские территории Туркменистана вообще напрямую включили в состав Империи. Дело почти дошло до войны, которую решили не развязывать (в Европе уже нарывало знатно), но Афганистан стал «буферной страной» между Империями. Проблема возникла с границами.
Чтобы их провести, пришлось буквально по живому резать территории, населённые многие века народами, считавшими себя пусть не единым целым, но кровными родственниками. Полностью идентичными по культурным и ментальным маркерам, говорящие на одних языках. Высокогорный Бадахшан разделили по реке Пяндж на равные части. Северный отошёл к Российской империи, южная контролировалась афганским эмирами, присягнувшими на верность губернаторам Британской Индии. Чтобы прежние территории могли общаться, был оставлен нейтральным Ваханский коридор — тонкая прокладка между империями, населённая редкими киргизами-кочевниками.
Как итог, появилась откровенно искусственная, исторически абсурдная граница протяжённостью в 1 350 километров, по сей день актуальная. Прошло много времени, исчезли эмиры, сбежали в метрополию колонизаторы-наглы, Таджикистан, Индия и Пакистан обрели независимость, Афганистан превратился в непрерывный театр боевых действий. Люди по обе стороны границы кардинально стали отличаться друг от друга в жизненном укладе и менталитете. Фактически, сегодня есть два горных народа, живущих по обе стороны Пянджа.
С афганской стороны остался нетронутый уклад XIX-го века, глубоко отсталый, с пережитками феодальных кланово-племенных отношений. Здесь силён ислам, переходящий порой в радикальные формы. Советский же Бадахшан тщательно, в ручном режиме, перебрали, жёстко деисламизировали после создания в 1924-м Таджикской ССР, в которую регион и включили. Хотя большинство населения здесь — узбеки, памирцы и горные киргизы.
Регион ударными темпами «проклятые большевики» привели в цивилизованный облик, электрифицировали, в 1937-м году был завершён невиданный по амбиции проект: появился вместо караванных и козьих троп Памирский Тракт — одна из самых высокогорных дорог мира. Это единственная дорога Горного Бадахшана, которая связывает таджикскую столицу Душанбе с Памиром. Также «клятые москали» развернули стройки дорог в остальной части Таджикистана, чтобы выполнить указание товарища Сталина по «ускоренной индустриализации» республики.
Москва отправила сюда тысячи профильных специалистов, отряды рабочих, учителей, врачей, ветеринаров и работников других сфер. В середине 20-х годов в Таджикистане проживало примерно чуть менее миллиона человек, в течение пяти лет республика получила 12 тысяч именно специалистов, даже видные учёные приехали обустраивать вузы и ремесленные училища, проводить горно-рудные изыскания. Благодаря им в середине 30-х Таджикистан получил разработки Кансайского и Такелинского оловянных рудников в месторождениях Кара-Мазара.
В отличие от других республик, «тяжёлую» индустриализацию здесь не форсировали, очень сложный с точки зрения географии регион, но лёгкую и пищевую промышленность, переработку сельскохозяйственного сырья наладили великолепно. Но, как не старались сталинские планировщики и экономисты до войны, мощностей сельского хозяйства не хватало, экономика Таджикской ССР была всю дорогу дотационной, глубоко интегрированной с Узбекской и Киргизской ССР. Но после 1941-го года появились эвакуированные заводы с трудовыми коллективами. Только к 1942-му году возвели 250 новых предприятий, даже машиностроительных.
В тот же момент началась интенсивная стройка энергетической и топливной баз. А в конце 50-х Таджикская ССР обзавелась полным циклом золотодобычи и химической отрасли. Республика стала обладать всей полнотой современной экономики: большой энергетический сектор, хлопководство и сельское хозяйство, добыча руд цветных и редких металлов, лёгкая и пищевая промышленности, производство минеральных удобрений, металлообработка, сборочное производство.
Само собой, произошли кардинальные изменения в укладе и образе жизни, индустриализация всегда подразумевает урбанизацию и строительство городов. Таджикистан тысяч мелких аулов и кишлаков перестал существовать, доля городского населения на начало 80-х составила 40%. Чтобы понять деструктивные процессы «декоммунизации» после обретения независимости — сегодня в городах проживает около 20% жителей республики. Закрытие промышленности, главного градообразующего фактора, вызвало огромный отток населения. Как в Россию и Узбекистан, так и сельскую местность.
Проклятые коммунисты, очень «не уважающие малые народы», построили в Таджикистане крупнейшие для Большого Туркестана — Нурекскую, Байпазинскую, Хорогскую и Намадгутскую гидроэлектростанции, Яванскую ТЭЦ, чтобы обеспечивать мегаваттами Таджикский алюминиевый завод. Не успели закончить огромные стройки 12-й «пятилетки» (1986-1990 гг.) — Рогунскую и Памирскую ГЭС. Можно много ещё что перечислить из проклинаемой эпохи СССР…
Ущемлённое…
Так с чего так взъярился Эмомали Рахмон? Ответ — Горный Бадахшан, который долгие годы является «отрезанным ломтём». Регион считает себя не частью Таджикистана, в советские времена был автономией и очень хорошо помнит отношение Советского Союза к себе. Сегодня здесь проживает более 200 тысяч разноплеменного населения (2% от всего Таджикистана), отношение к русским самое приветливое и ностальгическое, в 1992-м даже референдум хотели провести о присоединении к РФ.
Несмотря на противодействие Душанбе, Бадахшан умело живёт на инвестициях Москвы и Пекина, демонстративно не использует таджикский язык, исповедует особое шиитское ответвление мусульманского вероучения — исмаилизм. Господину Рахмону стало очень неуютно после начала сближения Москвы с иранцами и умеренными талибами Афганистана. А также всё более тесной дружбы с Китаем, который де-факто контролирует всю границу Горного Бадахшана своими ЧВК.
Все игроки недовольны активной работой на территории Таджикистана спецслужб и НКО Запада, поэтому в любой момент могут сделать Горный Бадахшан… полной автономией. Ящик Пандоры с референдумами Новороссии показал, как ларчик можно изящно открыть и лишить непонятливый прозападный Душанбе 40% территории страны.
Это хотят сами жители данных территорий, им на выручку готовы прийти родственные памирцы, при поддержке китайцев и здравомыслящих талибов. С молчаливого согласия русских, само собой. Бадахшан слишком важен с точки зрения будущих геополитических раскладов, открывает многие торговые пути Востока, отдавать такой приз в лапы англосаксов и подконтрольного им Эмомали Рахмона никто не будет. Вот и нервничает таджикский эмир, глядя на Новороссию и голосование в ООН Китая.
Президент Таджикистана давно отличается странными воззрениями на роль России в регионе. Его режим делает всё возможное, чтобы Горный Бадахшан вспыхнул восстанием, дабы протесты подавить силой и привлечь наш контингент. Военные на базе 201-й дивизии ВС РФ вывели на Украину более тысячи солдат, существенно ослабив таджикскую группировку, что вызвало гневную реакцию команды Рахмона и местных СМИ.
Если полыхнёт в Горном Бадахшане, где ведут собственную игру китайцы и талибы, памирцы и горные киргизы… эмир Эмомали может распрощаться со своим креслом. Он утомил всех, в собственной гордыне отказываясь принять формулы урегулирования, предложенные в разное время Москвой, Пекином, Тегераном и Кабулом. Ничего кроме насилия от него Бадахшан не видит. Ни одного руководителя-шиита самого мелкого звена здесь не найти, власть ведёт себя словно оккупационная администрация, деньги в регион нарочито не вкладывают.
На протяжении 30-ти последних лет государственная политика Душанбе занята тем, чтобы Горный Бадахшан обезлюдел. Здесь сегодня большой редкостью является трудоспособный мужчина средних лет, люди вынуждены уезжать. Остаются старики, женщины и молодёжь, которым бежать некуда, настроения бурлят радикальные. Вспышки гражданского протеста в мае удалось «под ковром» урегулировать китайцам и талибам, но так не может продолжаться вечно, время принимать решения.
к/ф Киндза-дза».
