Форум
Главный вопрос: сумеет ли первая экономика Европы вернуться в строй без дешевого газа из России.
Жизнь в комплексе BASF, крупнейшей химической компании планеты, в Людвигсхафене, который не уступает по размерам маленькому городу, сейчас не кипит, как раньше. Причина простая – исчезновение российского газа, главного драйвера богатств и величия как BASF, так и всей немецкой экономики. Сейчас BASF из-за роста цен на газ закрывает свои подразделения и заявляет о структурных изменениях во всем бизнесе. Энергетический кризис резко снизил конкурентоспособность европейской экономики. Глава BASF Мартин Брудермюллер уже заявил, что химический гигант попытается как можно быстрее сократить все европейское подразделение. Причем, не только быстро, но и, по его словам» «навсегда»! Большая часть закрытий и сокращений придется на комплекс в Людвигсхафене.
BASF не одинок. С осени компании по всей Германии пытаются приспособиться к жизни без российского газа. У экспертов серьезные беспокойства за всю экономику Германии и сомнения в эффективности немецкой бизнес-модели, которая строилась на дешевом газе из России.
Германия, говорит Констанс Стельзенмюллер из Центра Америки и Европы при институте Брукингса, пример западного государства, поставившего все на глобализацию и взаимозависимость и сейчас пожинающего плоды этой ставки. Берлин сделал акцент на модный в самом недавнем прошлом аутсорсинг: безопасность он отдал США, экспортный рост – Китаю, а снабжение энергией и энергоресурсами – России. В результате такой политики сейчас, в XXI веке, Германия оказалась в очень уязвимом положении.
BASF во многом подтверждает теорию Стельзенмюллера. За долгие годы концерн стал очень сильно зависеть от российского газа, который, как заявил Бруденмюллер в апреле, стал «базой нашей конкурентоспособности».
А еще BASF очень плотно и тесно сотрудничает с Китаем, на который сейчас приходится до 12 млрд его годовой выручки. Сейчас BASF, к примеру, строит 10-миллиардный химический комплекс в Гуандуне. Это самая крупная зарубежная инвестиция в истории компании. В самой Германии, кстати, на строительство в Гуандуне смотрят с подозрением, потому что боятся, что в один прекрасный день BASF закроет Людвигсхафен и переведет все производство в Китай, на который, между прочим, приходится половина мирового химического рынка.
«Немецкая бизнес-модель должна измениться,- цитирует Financial Times министра финансов ФРГ Кристиана Линднера.- Она базировалась на низких ценах на энергоносители, на изобилии квалифицированных рабочих и открытых рынках для высокотехнологических товаров из Германии».
Но она сейчас не работает, потому что ее ключевые элементы изменились. Согласно правительственной статистике, обнародованной в ноябре, производство в энергетически емких отраслях, на которые приходится почти четверть (23%) рабочих мест в ФРГ, в этом году снизилось на 10%. Больше всего пострадали такие отрасли, как металлургия, производство стекла, керамики, бумаги и текстильных изделий. Это значит, что сейчас под сильным давлением отрасли, в которых занято полтора миллиона человек.
Конечно, власти, как могут, помогают бизнесу. В сентябре канцлер Шольц объявил о создании 200-миллиардного фонда помощи, который должен смягчить удар от астрономических цен на электроэнергию и энергоресурсы и, в первую очередь, газ.
У производства стекла и керамики большие трудности, но это все же небольшая отрасль. В отличие, скажем, от химической промышленности, в которой занято более 450 тыс. человек. Пока немецкий химпром, который почти полностью зависит от импортных энергоресурсов и сырья – крупнейший в Европе, но здесь главное слово «пока». BASF уже немало десятилетий является крупнейшим на континенте потребителем газа, львиную долю которого он много лет получал из России. В январе-сентябре, как заявил представитель компании, они потратили на газ на 2,2 млрд евро больше, чем годом ранее. Не удивительно, что третий квартал немецкое подразделение химического гиганта закончило с убытками в размере 130 млн евро. Причем, впереди такое же мрачное будущее без каких бы то ни было просветов.
Специалисты сейчас опасаются, что промышленные предприятия в долгосрочной перспективе будут уходить из Германии. Согласно результатам летнего опроса BDI, почти в каждом четвертом малом или среднем предприятии ФРГ сейчас думают о переносе производства заграницу. Главная причина таких упаднических и непатриотичных настроений – высокие цены на электроэнергию. Да и бизнес-климат в Германии и в целом в Европе, по словам Бруденмюллера, ухудшился, а инвестиционный климат сейчас везде, по крайней мере, создается такое впечатление, лучше, чем в Старом Свете в целом и в Германии в частности. Байденовский закон о снижении инфляции, включающий субсидии в размере 369 млрд долларов для компаний, развивающих возобновляемые источники энергии, способен переманивать немецкие компании за океан. В Европе все сейчас ополчились против этого американского закона, но немцы, которым он угрожает больше всех, делают это как-то беззубо и вяло. В отличие, скажем, от Франции, которая имеет все шансы заработать много очков на этой борьбе с Америкой и сменить ФРГ на неофициальном посту европейского лидера.
Аналитик Deutsche Bank Эрик Хейманн прогнозирует снижение в ближайшие годы доли производства в валовой добавленной стоимости ФРГ. Крупные производители выживут, для средних же и малых, составляющих костяк немецкой экономики, это будет самое серьезное испытание в их истории.
Пессимистов много, но хватает и оптимистов, которые верят, что Германия сохранит статус первой экономики Старого Света. По крайней мере, в прошлом Германия уже показывала, что в состоянии успешно менять бизнес-модель, когда ее припирают к стенке. Яркий пример - «Программа 2010», мощнейшая либерализация системы социальной безопасности и рынка рабочей силы, проведенная в 2003 году канцлером Герхардом Шредером. Многие в Берлине надеются, что текущий кризис даст точно такой же толчок новым реформам, как высокая безработица и стагнирующая экономика в начале нулевых годов дали толчок появлению «Программы 2010».
Однако многие экономисты и бизнесмены считают, что будущее немецкой экономики может зависеть от того, как быстро она найдет новые пути для снабжения энергоресурсами. Сейчас Берлин лихорадочно ищет замену российским энергоносителям и, в первую очередь, газу, но особыми успехами похвастаться не может.
Большие надежды немцы возлагают на возобновляемые источники энергии, но многие и, в частности руководство BASF, считает, что «зеленая» энергетика развивается слишком медленно.
Перед Германией сейчас стоят громадные задачи и от того, насколько быстро и эффективно немецкая экономика будет их решать, во многом будет зависеть ее будущее.
Жизнь в комплексе BASF, крупнейшей химической компании планеты, в Людвигсхафене, который не уступает по размерам маленькому городу, сейчас не кипит, как раньше. Причина простая – исчезновение российского газа, главного драйвера богатств и величия как BASF, так и всей немецкой экономики. Сейчас BASF из-за роста цен на газ закрывает свои подразделения и заявляет о структурных изменениях во всем бизнесе. Энергетический кризис резко снизил конкурентоспособность европейской экономики. Глава BASF Мартин Брудермюллер уже заявил, что химический гигант попытается как можно быстрее сократить все европейское подразделение. Причем, не только быстро, но и, по его словам» «навсегда»! Большая часть закрытий и сокращений придется на комплекс в Людвигсхафене.
BASF не одинок. С осени компании по всей Германии пытаются приспособиться к жизни без российского газа. У экспертов серьезные беспокойства за всю экономику Германии и сомнения в эффективности немецкой бизнес-модели, которая строилась на дешевом газе из России.
Германия, говорит Констанс Стельзенмюллер из Центра Америки и Европы при институте Брукингса, пример западного государства, поставившего все на глобализацию и взаимозависимость и сейчас пожинающего плоды этой ставки. Берлин сделал акцент на модный в самом недавнем прошлом аутсорсинг: безопасность он отдал США, экспортный рост – Китаю, а снабжение энергией и энергоресурсами – России. В результате такой политики сейчас, в XXI веке, Германия оказалась в очень уязвимом положении.
BASF во многом подтверждает теорию Стельзенмюллера. За долгие годы концерн стал очень сильно зависеть от российского газа, который, как заявил Бруденмюллер в апреле, стал «базой нашей конкурентоспособности».
А еще BASF очень плотно и тесно сотрудничает с Китаем, на который сейчас приходится до 12 млрд его годовой выручки. Сейчас BASF, к примеру, строит 10-миллиардный химический комплекс в Гуандуне. Это самая крупная зарубежная инвестиция в истории компании. В самой Германии, кстати, на строительство в Гуандуне смотрят с подозрением, потому что боятся, что в один прекрасный день BASF закроет Людвигсхафен и переведет все производство в Китай, на который, между прочим, приходится половина мирового химического рынка.
«Немецкая бизнес-модель должна измениться,- цитирует Financial Times министра финансов ФРГ Кристиана Линднера.- Она базировалась на низких ценах на энергоносители, на изобилии квалифицированных рабочих и открытых рынках для высокотехнологических товаров из Германии».
Но она сейчас не работает, потому что ее ключевые элементы изменились. Согласно правительственной статистике, обнародованной в ноябре, производство в энергетически емких отраслях, на которые приходится почти четверть (23%) рабочих мест в ФРГ, в этом году снизилось на 10%. Больше всего пострадали такие отрасли, как металлургия, производство стекла, керамики, бумаги и текстильных изделий. Это значит, что сейчас под сильным давлением отрасли, в которых занято полтора миллиона человек.
Конечно, власти, как могут, помогают бизнесу. В сентябре канцлер Шольц объявил о создании 200-миллиардного фонда помощи, который должен смягчить удар от астрономических цен на электроэнергию и энергоресурсы и, в первую очередь, газ.
У производства стекла и керамики большие трудности, но это все же небольшая отрасль. В отличие, скажем, от химической промышленности, в которой занято более 450 тыс. человек. Пока немецкий химпром, который почти полностью зависит от импортных энергоресурсов и сырья – крупнейший в Европе, но здесь главное слово «пока». BASF уже немало десятилетий является крупнейшим на континенте потребителем газа, львиную долю которого он много лет получал из России. В январе-сентябре, как заявил представитель компании, они потратили на газ на 2,2 млрд евро больше, чем годом ранее. Не удивительно, что третий квартал немецкое подразделение химического гиганта закончило с убытками в размере 130 млн евро. Причем, впереди такое же мрачное будущее без каких бы то ни было просветов.
Специалисты сейчас опасаются, что промышленные предприятия в долгосрочной перспективе будут уходить из Германии. Согласно результатам летнего опроса BDI, почти в каждом четвертом малом или среднем предприятии ФРГ сейчас думают о переносе производства заграницу. Главная причина таких упаднических и непатриотичных настроений – высокие цены на электроэнергию. Да и бизнес-климат в Германии и в целом в Европе, по словам Бруденмюллера, ухудшился, а инвестиционный климат сейчас везде, по крайней мере, создается такое впечатление, лучше, чем в Старом Свете в целом и в Германии в частности. Байденовский закон о снижении инфляции, включающий субсидии в размере 369 млрд долларов для компаний, развивающих возобновляемые источники энергии, способен переманивать немецкие компании за океан. В Европе все сейчас ополчились против этого американского закона, но немцы, которым он угрожает больше всех, делают это как-то беззубо и вяло. В отличие, скажем, от Франции, которая имеет все шансы заработать много очков на этой борьбе с Америкой и сменить ФРГ на неофициальном посту европейского лидера.
Аналитик Deutsche Bank Эрик Хейманн прогнозирует снижение в ближайшие годы доли производства в валовой добавленной стоимости ФРГ. Крупные производители выживут, для средних же и малых, составляющих костяк немецкой экономики, это будет самое серьезное испытание в их истории.
Пессимистов много, но хватает и оптимистов, которые верят, что Германия сохранит статус первой экономики Старого Света. По крайней мере, в прошлом Германия уже показывала, что в состоянии успешно менять бизнес-модель, когда ее припирают к стенке. Яркий пример - «Программа 2010», мощнейшая либерализация системы социальной безопасности и рынка рабочей силы, проведенная в 2003 году канцлером Герхардом Шредером. Многие в Берлине надеются, что текущий кризис даст точно такой же толчок новым реформам, как высокая безработица и стагнирующая экономика в начале нулевых годов дали толчок появлению «Программы 2010».
Однако многие экономисты и бизнесмены считают, что будущее немецкой экономики может зависеть от того, как быстро она найдет новые пути для снабжения энергоресурсами. Сейчас Берлин лихорадочно ищет замену российским энергоносителям и, в первую очередь, газу, но особыми успехами похвастаться не может.
Большие надежды немцы возлагают на возобновляемые источники энергии, но многие и, в частности руководство BASF, считает, что «зеленая» энергетика развивается слишком медленно.
Перед Германией сейчас стоят громадные задачи и от того, насколько быстро и эффективно немецкая экономика будет их решать, во многом будет зависеть ее будущее.
