Форум
Германия пытается откупиться, чтобы не участвовать в войне против России. Но атлантистам нужны немцы, которые сидят за штурвалом самолета, а не просто разрабатывают, производят и продают его за символическую цену.
Чтобы понимать принцип права, не обязательно быть специалистом. Любой, кто соприкасался с ним с одной из сторон: как преступник или как пострадавший, — знает по опыту, что право руководствуется справедливостью, пусть и не всегда, но никогда — местью. Случается, что закон не помогает справедливости восторжествовать, но тут нет злого умысла — бывают недоработки законодателей, которые не всегда способны проследить ход преступной мысли. Но любой законодатель любого светского государства, напротив, всегда и всеми силами старается не допустить, чтобы в закон прокрался принцип мести. Однако сейчас все перевернулось с ног на голову. Изгнанная из права, месть укоренилась в политике. Политики Европейского Союза и СМИ все чаще вспоминают о мести и ее "сыне" возмездии, когда говорят о текущей ситуации в мире. Как вообще современные европейцы угодили в ловушку этого регрессивного принципа?
Слово "война" превратилось в самое употребляемое слово в разговорах и печати. Оно не получило какого-то нового содержания, по крайней мере у европейских народов. Но что характерно для текущего момента, так это торжественная готовность согласиться на войну. Так как выбора не остается, подготовка идет полным ходом. И еще один "убедительный" аргумент: все к этому шло. Так что, мол, давайте не разочаровывать судьбу.
И опять-таки последние месяцы и дни перед началом войны всегда выдаются "торжественными", если верить романам или фильмам о великой военной эпопее. Получается, что и этим, строго говоря, текущая ситуация не выделяется. И если сравнивать происходящее с переломными историческими моментами, то бросается в глаза, что торжественный фанатизм современников, которых месяцами мучали новостями типа "война будет/не будет", наконец переходит в облегчение, когда война наконец начинается.
Десять лет назад, когда отмечалась столетняя годовщина с начала Первой мировой войны, британские, немецкие и австрийские СМИ со злорадством напоминали о воодушевлении сербской общественности, которое сквозило в публикациях сербских СМИ того времени. Сербы радовались, что война наконец-то началась. Да, это нельзя отрицать, но можно обобщить, поскольку такие же общественные процессы шли повсюду. Это как условный рефлекс, а может, даже антропологическая черта "гомо сапиенс", а не особенность сербского народа. (…)
Германия: "Мстить буду я?"Экономические, торговые и культурные отношения между Германией и Россией оставались хорошими после распада Советского Союза. Политические отношения тоже были хорошими, если не равняться на совершенство. Они и оставались такими, то есть нормальными, до речи Владимира Путина в 2007 году и немецкого президента Йоахима Гаука в 2014 года на конференции по безопасности в Мюнхене. Но, что невероятно, случилось чудо, и выяснилось, что Германии не хватает денег, чтобы подкупить всех, кто жаждет видеть ее в своем военном строе. Нет таких денег, которые могли бы оставить Германию в абстрактных военных отношениях, особенно когда атлантисты решили "нагрузить" ее в полной мере.
Из нового, что я вижу, это атмосфера ожидания в Европе. НАТО и атлантистские элиты подготовили арену; брюссельский Европейский Союз давно вошел в военную коалицию. Проблемы еще остаются кое с кем внутри Европейского Союза, но в целом на наступление переломного момента все они никак не повлияют. Все — за исключением Германии.
Запад хочет воевать с Россией или найти способ, чтобы подтолкнуть Россию сделать первый шаг в момент, когда Берлин согласиться воевать. Как бы со стороны кому ни казалось, что Германия — уже часть западной военной коалиции, это не так, а точнее не совсем так. Германия, напротив, пытается откупиться, чтобы в эту коалицию не вступать. Она пытается выписать чек на круглую сумму, чтобы освободиться от прямого участия в войне.Но нынешние атлантисты на эти хитрости не купятся. Если перефразировать старую шутку, им нужны немцы, которые сидят за штурвалом самолета, а не просто разрабатывают, производят и продают его за символическую цену.
И тут возникает проблема — у немецкой стороны. У немцев нет никаких иных причин воевать с Россией, кроме как месть за Сталинград в 1943 году и Берлин в 1945. Ну, может, еще за то перевоспитание, которому русские подвергли восточных немцев. Правда, тут ситуация не так однозначна, поскольку прусские элементы активно участвовали в этом процессе.
Важен и тот факт, что, создавая ГДР, русские мстили за злодеяния нацистской Германии на русской земле. Грубо говоря, сегодня Германия мстила бы за месть, которую навлекла на себя, потому что русские хотели отомстить за навязанный им 1917 год и за Ленина. Такое вполне вероятно, а все, кто был свидетелем тех событий, и мог бы опровергнуть эту "цепочку мести", уже умерли. Помимо этих трех вещей: поражения под Сталинградом, разрушения Рейхстага и "перевоспитания" восточных немцев, найдется и еще что-нибудь, из-за чего немцы могли бы мстить русским. Однако все это будет сомнительной и слабой мотивацией с исторической точки зрения.
Экономические, торговые и культурные отношения между Германией и Россией оставались хорошими после распада Советского Союза. Политические отношения тоже были хорошими, если не равняться на совершенство. Они и оставались такими, то есть нормальными, до речи Владимира Путина в 2007 году и немецкого президента Йоахима Гаука в 2014 года на конференции по безопасности в Мюнхене. Но, что невероятно, случилось чудо, и выяснилось, что Германии не хватает денег, чтобы подкупить всех, кто жаждет видеть ее в своем военном строе. Нет таких денег, которые могли бы оставить Германию в абстрактных военных отношениях, особенно когда атлантисты решили "нагрузить" ее в полной мере.
Внутренняя немецкая революция уже началась. Атлантисты надеются на новый 1917 год в России, а немецкая (и австрийская) печать радуется протестам на белградских улицах, но при этом они не замечают, что происходящее в Германии намного больше заслуживает их внимания.
В статье "Шпигеля" "Странная радость от переворотов" (11 января 2024) журналист Сабин Ренефанц пишет, что немецкие политические элиты на этот раз не могут оправдываться тем, что это правые "подсунули" им революцию. "Уже давно о насильственных переворотах мечтают не только правые. Наоборот, теперь революции жаждут и добропорядочные граждане. Почему?" — задается она вопросом. Потому что больше нет национальной экономики, а только сильная Германия могла оплачивать и на внутренней арене компенсировать все военные планы атлантистов.
Бунт фермеров и сходство с временами Лютера — это серьезный симптом социальной дезинтеграции. У Германии нет денег для крестьян, учителей, врачей, проводников, машинистов, сирот, а все потому, что она вынуждена финансировать чужую войну. Чем больше Германия платит за то, чтобы остаться в стороне, тем больше она превращается в главного европейского участника войны.
Обострение обстановки в Германии
Эта диспропорция, конечно, не ушла от внимания аналитиков вооруженного атлантизма. Они понимают, что немецкая нация кое в чем своеобразна, и, в частности, в отличие от итальянцев, испанцев, англичан или самих русских, немцы так и не научились жить одним днем, в хаосе и неопределенности. Без ощущения размеренности и порядка, без уверенности в благосостоянии, которое, по крайней мере в западной части Германии, восприняли как награду за правильный путь и хорошее поведение, немцы получат новую коллективную травму. А когда немцы получают коллективную травму, они начинают войну. Кроме того, они становятся непредсказуемыми, а атлантистский блок надеется вопреки всему историческому опыту, что сумеет ими руководить и держать их под контролем.
Атлантисты не представляют какую-то одну нацию и не сконцентрированы только в органах НАТО, и поэтому они найдутся, в том числе, в немецкой политической и медиа-элите. Сегодня они сознательно создают у немцев ощущение, что все рационально продумано, тем самым оставляя им порядок и размеренность. Поскольку у Германии все меньше денег для работы гражданского сектора на всех уровнях, поскольку денег не хватает ни на что, кроме войны с Россией и зарплаты Кристиану Шмидту, атлантисты нашли выход — переход к военной экономике. Под этим циничным названием скрывается вбрасывание всех людских и материальных ресурсов в топку войны. Военная экономика как средство достижения социального мира уже применялась в прошлом, и мы помним кем.
Если переход на военную экономику не поможет, если это не окажет на немцев желаемого эффекта, то атлантисты готовы вытащить последний козырь, который у них остался, — месть. Речь не об их мести, а о немецкой, и не о людской, а как бы о божественной. Придется проникнуть в самые глубокие слои немецкого коллективного бессознательного, разбередить старые раны и поставить вопрос всех вопросов. Ладно, черт с ней с Украиной, но неужели вы действительно хотите оставить русское глумление над Рейхстагом весной 1945 года без отмщения?
"Европа должна подготовиться к войне или проиграет в ней", — пишет Кристиан Ортнер, обозреватель австрийского консервативного издание "Ди Презе". Ортнер относится к хладнокровной, образованной, рационально мыслящей верхушке европейской журналистики. Он успокаивает читателей, выросших в культуре угрызений совести, дискомфорта и подавленного чувства вины, указывает на очевидное и предсказуемое. Он говорит, что политики глупы, когда они глупы, опровергает опасения, связанные с концом Антропоцены. В общем, пишет без лишних эмоций. Правда, только если дело не касается России. Когда речь заходит о ней, о Москве, о Кремле, о Путине и русских вообще, глаза спокойного и рационального Ортнера наливаются кровью. Ошибки нет. В конце 80-х в бывшей Югославии меня научили распознавать такие глаза, а также крепкие кулаки и военные трубы.
Итак, мы, в смысле мы, европейцы (к ним я отношу, хотя в этом и есть определенная ирония, и антизападные, и антироссийские элементы в сербском политическом мире) вступили в войну с Россией. Вот это да!
Неизвестно, когда именно Европейский Союз вступил в войну с русскими — во время пятого или 12 пакета санкций, но все равно он рискует в ней проиграть. Почти два года политики Европейского Союза, западные аналитики, медиа-персоны убеждают европейцев, что никто не ведет войну против России, а только помогает Украине прогнать агрессора со своей территории. А ведь это базовый принцип международного права, одна из главных ценностей, на которых зиждется Европейский Союз. Пока только немецкий министр иностранных дел Аналена Бербок откровенно сказала, что ЕС воюет с Россией. Но потом ее пресс-служба забила тревогу, заявив, что министра не так поняли, что ее слова вырвали из контекста, что к ЕС ее заявление вообще не имеет отношение и так далее. Теперь вот спокойный и думающий Ортнер, который, кстати, называет Бербок импульсивной дурой, говорит то же самое и даже еще хуже.
Соединенные Штаты Америки уже капитулировали, как считает Ортнер. Он задает риторический вопрос: "Неужели теперь и европейские народы капитулируют перед Москвой?" Ставки велики, поскольку "если Россия победит на Украине, Владимир Путин сразу же пойдет дальше вглубь Европы. Если мы проигнорируем этот вариант, последствия будут фатальными".
У Австрии тоже нет никаких рациональных причин объявлять России войну. Поэтому после прочтения подобных статей встает вопрос, исходит ли автор из каких-то конкретных фактов или он просто призывает мстить за Сталинград и террор в русском секторе в Вене в 1945 — 1955 годах?
Ошибочная оценка Запада
Ортнер — показательный пример, представитель массы аналитиков, которые превратились в поклонников войны, которым нравится ее благородная природа. Они понимают ее даже не в духе Гераклита и его ироничной концепции "войны как отца всей вещей", а больше в духе средневековых религиозных войн.
"Швейцария должна серьезно подготовиться к большой войне в Европе", — пишет Георг Хеслер в "Нойе цюрихер цайтунг". Хеслер долгое время работал корреспондентом швейцарского телеканала SRF в Белграде, а теперь он публикует свои статьи в газете "Нойе цюрихер цайтунг" о безопасности и геостратегии, а также, будучи полковником, призывает больше тратить на швейцарскую национальную армию.
Правды ради отмечу, что Хеслер пишет не "большая война", а "война побольше", что лишь подтверждает традицию швейцарской политики, в которой войны выбирают, как капусту в европейских кадушках — маринованную или квашеную. (…)
Атлантисты, которых буквально одержимы жаждой войны, в ужасе от неготовности среднего европейца понять, что война неизбежна. Катаржина Писарвска, польский эксперт по военным вопросам и проблемам безопасности, говорит в интервью "Вельт", что Европа входит в "эру войн".
Катаржина Писарска занимает высокую должность в оргкомитете Мюнхенской конференции по безопасности и в австрийском "Европейском форуме Альпбах", институте, который печется о европейской безопасности, так сказать, охраняет мирный сон новых поколений. Катаржина Писарска — молодая, образованная, талантливая, красивая дама в деловом костюме гражданского покроя, но ее мысли все равно сводятся только к войне. "Германия медлит с подготовкой к войне с Россией. Это, возможно, звучит шокирующе для немцев, но такова реальность. Обязанность всех политиков на Западе — объяснить своим избирателям, что всем придется перейти на военную экономику", — говорит Катаржина Писарска.
"Блумберг" опубликовал 19 декабря 2023 года заявление эстонского главы Генштаба Мартина Херема, которое он сделал, выступая на национальном телевидении. Он сказал, что российские войска "в течение года подготовятся к нападению на НАТО, как только расправятся с Украиной". Ничего не остается, как только продолжить текущую войну, заблокировать путинские силы на Украине, потому что если вооруженные русские разбредутся по Европе, то это будет конец. Немцы и австрийцы хорошо знают, что из этого получается.
Точно так же думает и Лиана Фикс и Майкл Кимидж, авторы статьи "Стратегия сдерживания для Украины" (28 ноября 2023), опубликованной авторитетным журналом "Форин афферс". Я отмечу, что все вышеупомянутые персоны — авторитеты в своей области. Никто из них не является маргиналом-одиночкой, который чует в войне шанс для себя. Нет, все эти люди добились профессиональных успехов еще до 2014 года. Однако, возможно, они не сохранили бы свои места, если бы заняли более рациональную позицию в отношении российской угрозы.
Фикс и Кимидж в деталях растолковывают "стратегию сдерживания для Украины", имея в виду сдерживание России: "Украина и ее союзники должны смириться с военными действиями, а не бояться их. Конфликт будет долгим, и нет явных признаков, кто победит: украинская смелость или русская глупость. Все надежды на то, что переговоры помогут Украине, тщетны, и ничто не говорит о том, что Россия станет уступчивее и будет готова к компромиссам. Напротив, Кремль намерен изменить весь международный порядок, и сейчас он хочет этого больше, чем еще год назад".
Оставим в стороне то, что под "компромиссом" явно понимается полная победа Украины, отход России к границам до февраля 2014 года и вступление Украины в НАТО. В этой статье найдутся такие аргументы, с которыми по их цинизму мало что сравнится. В общем, авторы считают, что Россия не готова к "компромиссу", а значит, конфликт нужно продолжать. Запад катастрофически неправильно оценил ситуацию, когда спровоцировал Россию, настроил против себя сильного партнера, превратил его во врага, а врага превратил в монстра. Но теперь уже обратной дороги нет.
"Мы все сделали неправильно", — пишут авторы статьи. Но что делать, за уроки приходится платить. Теперь нужно выбрать войну, затянуть ее, предаться ей телом и душой. Единственное, как заключают они в конце, нужно изменить "первоначальный нарратив о победе", то есть затягивание конфликта на Украине следует считать украинской победой. Чем дольше воюют украинцы и чем больше их гибнет, тем убедительнее победа.
Последняя настоящая вещь?
В конце я хотела привести цитату из Библии о мести, но передумала. Тем самым я лишь оказала бы большую услугу сторонникам войны. Цель атлантистов заключается именно в том, чтобы затягивание европейцев в войну с Россией преподнести как греческую трагедию, библейскую притчу, монументальную битву добра со злом. Они сконструировали модель, в которой гуманные силы противостоят расчеловеченному врагу, и теперь конфликт с ним предопределен ради спасения достоинства человечества, его веры в свободу и процветание.
В умах создается впечатление, что лучшие мыслители в тяжелых муках, в агонии предлагают такое непопулярное решение, как война, хотя на самом деле за всем этим стоят патологические игроманы, которые играют с судьбой континента.
Отдельная проблема заключается в том, что сейчас тот же механизм работает и с российской стороны. Фикс и Кимидж правильно отмечают, что год назад русские еще не собирались захватывать весь мир. Теперь они привлекли достаточно союзников, чтобы попробовать, а если не получится — поджечь все.
"Я не знаю, почему европейцы так хотят войны, если они провоюют всего несколько дней, а может, и пару часов", — пишет геостратегический аналитик Сергей Караганов. Русский юмор, но и реальная угроза, если вдуматься.
Вместо Библии лучше процитировать одного из персонажей телесериала "Менталист". В одной из серий "помощник полиции" Патрик Джейн ведет мефистофелевский диалог с полковником Реймондом, пытаясь понять, есть ли у его собеседника инстинкт убийцы. Не воина, а убийцы. Спровоцированный полковник требует от Джейна прекратить с насмешкой говорить о войне, "потому что война, вероятно, — единственная настоящая, подлинная вещь, которая еще осталась в мире".
"В жизни не слышал ничего глупее", — ответил Джейн.
Неужели мы действительно входим в "эру войн", как говорит Катаржина Писарска, так как война — единственная подлинная вещь, которая у нас еще осталась в цивилизации укрощенных инстинктов? Я в жизни не слышала ничего глупее и наглее, но и убедительнее.
Автор: Весна Кнежевич (Vesna Knežević)
Чтобы понимать принцип права, не обязательно быть специалистом. Любой, кто соприкасался с ним с одной из сторон: как преступник или как пострадавший, — знает по опыту, что право руководствуется справедливостью, пусть и не всегда, но никогда — местью. Случается, что закон не помогает справедливости восторжествовать, но тут нет злого умысла — бывают недоработки законодателей, которые не всегда способны проследить ход преступной мысли. Но любой законодатель любого светского государства, напротив, всегда и всеми силами старается не допустить, чтобы в закон прокрался принцип мести. Однако сейчас все перевернулось с ног на голову. Изгнанная из права, месть укоренилась в политике. Политики Европейского Союза и СМИ все чаще вспоминают о мести и ее "сыне" возмездии, когда говорят о текущей ситуации в мире. Как вообще современные европейцы угодили в ловушку этого регрессивного принципа?
Слово "война" превратилось в самое употребляемое слово в разговорах и печати. Оно не получило какого-то нового содержания, по крайней мере у европейских народов. Но что характерно для текущего момента, так это торжественная готовность согласиться на войну. Так как выбора не остается, подготовка идет полным ходом. И еще один "убедительный" аргумент: все к этому шло. Так что, мол, давайте не разочаровывать судьбу.
И опять-таки последние месяцы и дни перед началом войны всегда выдаются "торжественными", если верить романам или фильмам о великой военной эпопее. Получается, что и этим, строго говоря, текущая ситуация не выделяется. И если сравнивать происходящее с переломными историческими моментами, то бросается в глаза, что торжественный фанатизм современников, которых месяцами мучали новостями типа "война будет/не будет", наконец переходит в облегчение, когда война наконец начинается.
Десять лет назад, когда отмечалась столетняя годовщина с начала Первой мировой войны, британские, немецкие и австрийские СМИ со злорадством напоминали о воодушевлении сербской общественности, которое сквозило в публикациях сербских СМИ того времени. Сербы радовались, что война наконец-то началась. Да, это нельзя отрицать, но можно обобщить, поскольку такие же общественные процессы шли повсюду. Это как условный рефлекс, а может, даже антропологическая черта "гомо сапиенс", а не особенность сербского народа. (…)
Германия: "Мстить буду я?"Экономические, торговые и культурные отношения между Германией и Россией оставались хорошими после распада Советского Союза. Политические отношения тоже были хорошими, если не равняться на совершенство. Они и оставались такими, то есть нормальными, до речи Владимира Путина в 2007 году и немецкого президента Йоахима Гаука в 2014 года на конференции по безопасности в Мюнхене. Но, что невероятно, случилось чудо, и выяснилось, что Германии не хватает денег, чтобы подкупить всех, кто жаждет видеть ее в своем военном строе. Нет таких денег, которые могли бы оставить Германию в абстрактных военных отношениях, особенно когда атлантисты решили "нагрузить" ее в полной мере.
Из нового, что я вижу, это атмосфера ожидания в Европе. НАТО и атлантистские элиты подготовили арену; брюссельский Европейский Союз давно вошел в военную коалицию. Проблемы еще остаются кое с кем внутри Европейского Союза, но в целом на наступление переломного момента все они никак не повлияют. Все — за исключением Германии.
Запад хочет воевать с Россией или найти способ, чтобы подтолкнуть Россию сделать первый шаг в момент, когда Берлин согласиться воевать. Как бы со стороны кому ни казалось, что Германия — уже часть западной военной коалиции, это не так, а точнее не совсем так. Германия, напротив, пытается откупиться, чтобы в эту коалицию не вступать. Она пытается выписать чек на круглую сумму, чтобы освободиться от прямого участия в войне.Но нынешние атлантисты на эти хитрости не купятся. Если перефразировать старую шутку, им нужны немцы, которые сидят за штурвалом самолета, а не просто разрабатывают, производят и продают его за символическую цену.
И тут возникает проблема — у немецкой стороны. У немцев нет никаких иных причин воевать с Россией, кроме как месть за Сталинград в 1943 году и Берлин в 1945. Ну, может, еще за то перевоспитание, которому русские подвергли восточных немцев. Правда, тут ситуация не так однозначна, поскольку прусские элементы активно участвовали в этом процессе.
Важен и тот факт, что, создавая ГДР, русские мстили за злодеяния нацистской Германии на русской земле. Грубо говоря, сегодня Германия мстила бы за месть, которую навлекла на себя, потому что русские хотели отомстить за навязанный им 1917 год и за Ленина. Такое вполне вероятно, а все, кто был свидетелем тех событий, и мог бы опровергнуть эту "цепочку мести", уже умерли. Помимо этих трех вещей: поражения под Сталинградом, разрушения Рейхстага и "перевоспитания" восточных немцев, найдется и еще что-нибудь, из-за чего немцы могли бы мстить русским. Однако все это будет сомнительной и слабой мотивацией с исторической точки зрения.
Экономические, торговые и культурные отношения между Германией и Россией оставались хорошими после распада Советского Союза. Политические отношения тоже были хорошими, если не равняться на совершенство. Они и оставались такими, то есть нормальными, до речи Владимира Путина в 2007 году и немецкого президента Йоахима Гаука в 2014 года на конференции по безопасности в Мюнхене. Но, что невероятно, случилось чудо, и выяснилось, что Германии не хватает денег, чтобы подкупить всех, кто жаждет видеть ее в своем военном строе. Нет таких денег, которые могли бы оставить Германию в абстрактных военных отношениях, особенно когда атлантисты решили "нагрузить" ее в полной мере.
Внутренняя немецкая революция уже началась. Атлантисты надеются на новый 1917 год в России, а немецкая (и австрийская) печать радуется протестам на белградских улицах, но при этом они не замечают, что происходящее в Германии намного больше заслуживает их внимания.
В статье "Шпигеля" "Странная радость от переворотов" (11 января 2024) журналист Сабин Ренефанц пишет, что немецкие политические элиты на этот раз не могут оправдываться тем, что это правые "подсунули" им революцию. "Уже давно о насильственных переворотах мечтают не только правые. Наоборот, теперь революции жаждут и добропорядочные граждане. Почему?" — задается она вопросом. Потому что больше нет национальной экономики, а только сильная Германия могла оплачивать и на внутренней арене компенсировать все военные планы атлантистов.
Бунт фермеров и сходство с временами Лютера — это серьезный симптом социальной дезинтеграции. У Германии нет денег для крестьян, учителей, врачей, проводников, машинистов, сирот, а все потому, что она вынуждена финансировать чужую войну. Чем больше Германия платит за то, чтобы остаться в стороне, тем больше она превращается в главного европейского участника войны.
Обострение обстановки в Германии
Эта диспропорция, конечно, не ушла от внимания аналитиков вооруженного атлантизма. Они понимают, что немецкая нация кое в чем своеобразна, и, в частности, в отличие от итальянцев, испанцев, англичан или самих русских, немцы так и не научились жить одним днем, в хаосе и неопределенности. Без ощущения размеренности и порядка, без уверенности в благосостоянии, которое, по крайней мере в западной части Германии, восприняли как награду за правильный путь и хорошее поведение, немцы получат новую коллективную травму. А когда немцы получают коллективную травму, они начинают войну. Кроме того, они становятся непредсказуемыми, а атлантистский блок надеется вопреки всему историческому опыту, что сумеет ими руководить и держать их под контролем.
Атлантисты не представляют какую-то одну нацию и не сконцентрированы только в органах НАТО, и поэтому они найдутся, в том числе, в немецкой политической и медиа-элите. Сегодня они сознательно создают у немцев ощущение, что все рационально продумано, тем самым оставляя им порядок и размеренность. Поскольку у Германии все меньше денег для работы гражданского сектора на всех уровнях, поскольку денег не хватает ни на что, кроме войны с Россией и зарплаты Кристиану Шмидту, атлантисты нашли выход — переход к военной экономике. Под этим циничным названием скрывается вбрасывание всех людских и материальных ресурсов в топку войны. Военная экономика как средство достижения социального мира уже применялась в прошлом, и мы помним кем.
Если переход на военную экономику не поможет, если это не окажет на немцев желаемого эффекта, то атлантисты готовы вытащить последний козырь, который у них остался, — месть. Речь не об их мести, а о немецкой, и не о людской, а как бы о божественной. Придется проникнуть в самые глубокие слои немецкого коллективного бессознательного, разбередить старые раны и поставить вопрос всех вопросов. Ладно, черт с ней с Украиной, но неужели вы действительно хотите оставить русское глумление над Рейхстагом весной 1945 года без отмщения?
"Европа должна подготовиться к войне или проиграет в ней", — пишет Кристиан Ортнер, обозреватель австрийского консервативного издание "Ди Презе". Ортнер относится к хладнокровной, образованной, рационально мыслящей верхушке европейской журналистики. Он успокаивает читателей, выросших в культуре угрызений совести, дискомфорта и подавленного чувства вины, указывает на очевидное и предсказуемое. Он говорит, что политики глупы, когда они глупы, опровергает опасения, связанные с концом Антропоцены. В общем, пишет без лишних эмоций. Правда, только если дело не касается России. Когда речь заходит о ней, о Москве, о Кремле, о Путине и русских вообще, глаза спокойного и рационального Ортнера наливаются кровью. Ошибки нет. В конце 80-х в бывшей Югославии меня научили распознавать такие глаза, а также крепкие кулаки и военные трубы.
Итак, мы, в смысле мы, европейцы (к ним я отношу, хотя в этом и есть определенная ирония, и антизападные, и антироссийские элементы в сербском политическом мире) вступили в войну с Россией. Вот это да!
Неизвестно, когда именно Европейский Союз вступил в войну с русскими — во время пятого или 12 пакета санкций, но все равно он рискует в ней проиграть. Почти два года политики Европейского Союза, западные аналитики, медиа-персоны убеждают европейцев, что никто не ведет войну против России, а только помогает Украине прогнать агрессора со своей территории. А ведь это базовый принцип международного права, одна из главных ценностей, на которых зиждется Европейский Союз. Пока только немецкий министр иностранных дел Аналена Бербок откровенно сказала, что ЕС воюет с Россией. Но потом ее пресс-служба забила тревогу, заявив, что министра не так поняли, что ее слова вырвали из контекста, что к ЕС ее заявление вообще не имеет отношение и так далее. Теперь вот спокойный и думающий Ортнер, который, кстати, называет Бербок импульсивной дурой, говорит то же самое и даже еще хуже.
Соединенные Штаты Америки уже капитулировали, как считает Ортнер. Он задает риторический вопрос: "Неужели теперь и европейские народы капитулируют перед Москвой?" Ставки велики, поскольку "если Россия победит на Украине, Владимир Путин сразу же пойдет дальше вглубь Европы. Если мы проигнорируем этот вариант, последствия будут фатальными".
У Австрии тоже нет никаких рациональных причин объявлять России войну. Поэтому после прочтения подобных статей встает вопрос, исходит ли автор из каких-то конкретных фактов или он просто призывает мстить за Сталинград и террор в русском секторе в Вене в 1945 — 1955 годах?
Ошибочная оценка Запада
Ортнер — показательный пример, представитель массы аналитиков, которые превратились в поклонников войны, которым нравится ее благородная природа. Они понимают ее даже не в духе Гераклита и его ироничной концепции "войны как отца всей вещей", а больше в духе средневековых религиозных войн.
"Швейцария должна серьезно подготовиться к большой войне в Европе", — пишет Георг Хеслер в "Нойе цюрихер цайтунг". Хеслер долгое время работал корреспондентом швейцарского телеканала SRF в Белграде, а теперь он публикует свои статьи в газете "Нойе цюрихер цайтунг" о безопасности и геостратегии, а также, будучи полковником, призывает больше тратить на швейцарскую национальную армию.
Правды ради отмечу, что Хеслер пишет не "большая война", а "война побольше", что лишь подтверждает традицию швейцарской политики, в которой войны выбирают, как капусту в европейских кадушках — маринованную или квашеную. (…)
Атлантисты, которых буквально одержимы жаждой войны, в ужасе от неготовности среднего европейца понять, что война неизбежна. Катаржина Писарвска, польский эксперт по военным вопросам и проблемам безопасности, говорит в интервью "Вельт", что Европа входит в "эру войн".
Катаржина Писарска занимает высокую должность в оргкомитете Мюнхенской конференции по безопасности и в австрийском "Европейском форуме Альпбах", институте, который печется о европейской безопасности, так сказать, охраняет мирный сон новых поколений. Катаржина Писарска — молодая, образованная, талантливая, красивая дама в деловом костюме гражданского покроя, но ее мысли все равно сводятся только к войне. "Германия медлит с подготовкой к войне с Россией. Это, возможно, звучит шокирующе для немцев, но такова реальность. Обязанность всех политиков на Западе — объяснить своим избирателям, что всем придется перейти на военную экономику", — говорит Катаржина Писарска.
"Блумберг" опубликовал 19 декабря 2023 года заявление эстонского главы Генштаба Мартина Херема, которое он сделал, выступая на национальном телевидении. Он сказал, что российские войска "в течение года подготовятся к нападению на НАТО, как только расправятся с Украиной". Ничего не остается, как только продолжить текущую войну, заблокировать путинские силы на Украине, потому что если вооруженные русские разбредутся по Европе, то это будет конец. Немцы и австрийцы хорошо знают, что из этого получается.
Точно так же думает и Лиана Фикс и Майкл Кимидж, авторы статьи "Стратегия сдерживания для Украины" (28 ноября 2023), опубликованной авторитетным журналом "Форин афферс". Я отмечу, что все вышеупомянутые персоны — авторитеты в своей области. Никто из них не является маргиналом-одиночкой, который чует в войне шанс для себя. Нет, все эти люди добились профессиональных успехов еще до 2014 года. Однако, возможно, они не сохранили бы свои места, если бы заняли более рациональную позицию в отношении российской угрозы.
Фикс и Кимидж в деталях растолковывают "стратегию сдерживания для Украины", имея в виду сдерживание России: "Украина и ее союзники должны смириться с военными действиями, а не бояться их. Конфликт будет долгим, и нет явных признаков, кто победит: украинская смелость или русская глупость. Все надежды на то, что переговоры помогут Украине, тщетны, и ничто не говорит о том, что Россия станет уступчивее и будет готова к компромиссам. Напротив, Кремль намерен изменить весь международный порядок, и сейчас он хочет этого больше, чем еще год назад".
Оставим в стороне то, что под "компромиссом" явно понимается полная победа Украины, отход России к границам до февраля 2014 года и вступление Украины в НАТО. В этой статье найдутся такие аргументы, с которыми по их цинизму мало что сравнится. В общем, авторы считают, что Россия не готова к "компромиссу", а значит, конфликт нужно продолжать. Запад катастрофически неправильно оценил ситуацию, когда спровоцировал Россию, настроил против себя сильного партнера, превратил его во врага, а врага превратил в монстра. Но теперь уже обратной дороги нет.
"Мы все сделали неправильно", — пишут авторы статьи. Но что делать, за уроки приходится платить. Теперь нужно выбрать войну, затянуть ее, предаться ей телом и душой. Единственное, как заключают они в конце, нужно изменить "первоначальный нарратив о победе", то есть затягивание конфликта на Украине следует считать украинской победой. Чем дольше воюют украинцы и чем больше их гибнет, тем убедительнее победа.
Последняя настоящая вещь?
В конце я хотела привести цитату из Библии о мести, но передумала. Тем самым я лишь оказала бы большую услугу сторонникам войны. Цель атлантистов заключается именно в том, чтобы затягивание европейцев в войну с Россией преподнести как греческую трагедию, библейскую притчу, монументальную битву добра со злом. Они сконструировали модель, в которой гуманные силы противостоят расчеловеченному врагу, и теперь конфликт с ним предопределен ради спасения достоинства человечества, его веры в свободу и процветание.
В умах создается впечатление, что лучшие мыслители в тяжелых муках, в агонии предлагают такое непопулярное решение, как война, хотя на самом деле за всем этим стоят патологические игроманы, которые играют с судьбой континента.
Отдельная проблема заключается в том, что сейчас тот же механизм работает и с российской стороны. Фикс и Кимидж правильно отмечают, что год назад русские еще не собирались захватывать весь мир. Теперь они привлекли достаточно союзников, чтобы попробовать, а если не получится — поджечь все.
"Я не знаю, почему европейцы так хотят войны, если они провоюют всего несколько дней, а может, и пару часов", — пишет геостратегический аналитик Сергей Караганов. Русский юмор, но и реальная угроза, если вдуматься.
Вместо Библии лучше процитировать одного из персонажей телесериала "Менталист". В одной из серий "помощник полиции" Патрик Джейн ведет мефистофелевский диалог с полковником Реймондом, пытаясь понять, есть ли у его собеседника инстинкт убийцы. Не воина, а убийцы. Спровоцированный полковник требует от Джейна прекратить с насмешкой говорить о войне, "потому что война, вероятно, — единственная настоящая, подлинная вещь, которая еще осталась в мире".
"В жизни не слышал ничего глупее", — ответил Джейн.
Неужели мы действительно входим в "эру войн", как говорит Катаржина Писарска, так как война — единственная подлинная вещь, которая у нас еще осталась в цивилизации укрощенных инстинктов? Я в жизни не слышала ничего глупее и наглее, но и убедительнее.
Автор: Весна Кнежевич (Vesna Knežević)
