Россия
В 2018 г. продолжился процесс улучшения российско-германского сотрудничества. Переломным моментом в отношениях после весны 2014 г. стала встреча В.В. Путина и А. Меркель 2 мая 2017 г. в Сочи. С этой даты рабочий диалог разделился на две части – формально-официальную (открытую) и неформально-доверительную (закрытую). Стороны чётко определили разделительные линии (Крым, Юго-Восток Украины, права человека, свобода прессы) и стали активно искать точки соприкосновения и пути решения существующих проблем. С мая по ноябрь в разных форматах состоялся ряд содержательных рабочих встреч на уровне лидеров и министров наших стран. Основными международными темами стали Сирия (определённые возможности сотрудничества в восстановлении гражданской инфраструктуры), Украина (попытки сдвинуть ситуацию на юго-востоке страны с мёртвой точки, в т.ч. через реализацию инициативы с миротворческой миссией ООН), Иран (сохранение ядерной сделки, сирийский конфликт), противодействие американским экстерриториальным санкциям (особенно в рамках реализации проекта «Северный поток – 2» Германия подтвердила свою готовность и дальше импортировать российские углеводороды и по мере возможностей защищать интересы своего бизнеса от санкционного давления США). Обсуждались вопросы хозяйственной кооперации, которая постепенно восстанавливается после кризисных годов (рост с 2017 г. взаимных поставок товаров и услуг, продолжение немецких прямых инвестиций, открытие новых производств в российских регионах, успехи в производственной кооперации и локализации, новые шансы и возможности для взаимодействия малого и среднего бизнеса, а также российских регионов с западными и восточными федеральными землями). Хорошие перспективы сохраняются для гуманитарного сотрудничества. В середине сентября в Берлине были подведены итоги перекрёстного Года муниципальных и региональных партнёрств. В ноябре должен быть дан старт совместному Году сотрудничества в научной и образовательной сфере. В Германии в 2019 г. будут проходить «Русские сезоны».
Германия стала основной страной ЕС, с которой Кремль в течение 2018 гг. достиг наиболее высокого уровня взаимопонимания. Это было важным достижением на фоне резко обострившихся с марта 2018 г. отношений России с коллективным Западом, когда из-за жёстких и необоснованных претензий / обвинений США и Великобритании фактически исчезли красные линии и уровень взаимного доверия оказался очень низким. Формально поддерживая позицию своих западных партнёров, Берлин сумел сохранить содержательный диалог с Москвой. Во многом это заслуга А. Меркель и её кабинета.
В случае сохранения коалиции во главе с федеральной канцлерин до 2021 г. эффективный рабочий диалог продолжится. Сохранятся попытки Польши, США, Великобритании помешать ему или перевести его в конфронтационное русло. Но это им не удастся. В его содержании увеличится доля международных компонентов — Берлин заинтересован в совместных с Москвой инициативах и их последующей имплементации на практике. После сентября 2021 г. возможно некоторое охлаждение отношений, связанное с позицией будущей правительственной команды, в которую войдут зелёные и свободные демократы. Оно будет кратковременным и в диалоге вновь возобладает конструктив, который продолжится до 2024 г. Как и раньше, важная роль будет принадлежать различным дискуссионным площадкам, активными участниками которых являются РСМД и Институт Европы РАН.
При любых вариантах развития событий ФРГ в последующие годы останется основным западным и европейским партнёром России — как во внешнеполитической сфере, так и в экономике, культурно-гуманитарной области и гражданском диалоге.
ФРАНЦИЯ: ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПРЕЗИДЕНТСТВА ЭММАНЮЭЛЯ МАКРОНА
Развитие экономики Франции, эволюция её внутренней и внешней политики в среднесрочной перспективе во многом зависят от результатов широкомасштабной программы реформ, к которым приступил нынешний президент Э. Макрон.
Речь идёт о разрыве с социально-экономической моделью, сложившейся во Франции после Второй мировой войны. Её особенностями были активная роль государства в перераспределении финансовых потоков (54% ВВП проходят через бюджет), жёсткой административной регламентации рыночных и трудовых отношений, весьма продвинутая, но убыточная перераспределительная система соцзащиты [1] .
Если в первые послевоенные десятилетия эта неокейнсианская модель оправдывала себя, то ныне она, по убеждению большинства представителей французского бизнес-сообщества («патроната»), не отвечает реалиям глобализированного мира XXI в. Признаками этого служат низкие темпы роста (1,7% в 2018 г.), хронические дефициты бюджета (81,3 млрд евро — 2,8% ВВП) и торгового баланса, разбухание госдолга (98,6% ВВП), утечка капиталов и производств за рубеж из-за высоких налогов, массовая безработица (9,1% работоспособного населения) [2] .
За полтора года пребывания Э. Макрона у власти назначенное им правительство Э. Филиппа провело через парламент 77 крупных законопроектов, на основе которых радикально пересмотрены трудовой кодекс, система начального, среднего и высшего образования, ужесточены меры по борьбе с коррупцией, терроризмом, правила предоставления убежища иммигрантам. На очереди коренные реформы госслужбы, пенсионного обеспечения, профобучения, страхования от безработицы.
Все эти радикальные преобразования стали возможными благодаря сочетанию двух факторов — дальнейшему укреплению властной вертикали режима Пятой республики, вершиной которой является президент, и смене её прежней партийно-политической системы.
В высших эшелонах власти заметно усилились позиции выходцев из чиновничества, деловых кругов и технократической элиты, образцами которых служат глава государства (бывший инспектор финансов, инвестиционный банкир, министр экономики) и состав правительства Э. Филиппа. Намеченная ревизия действующей Конституции 1958 г. ещё больше усиливает роль исполнительной власти за счёт законодательной, что было изначально заложено в режим Пятой республики её основателем генералом де Голлем 60 лет назад. Она предусматривает сокращение на треть числа депутатов и сенаторов, а также ограничение объёма их законотворческих функций.
На президентских и парламентских выборах 2017 г. обе умеренные системные партии — правые республиканцы и левые социалисты, сменявшиеся у власти на протяжении последних десятилетий, потерпели сокрушительное поражение, поставившее под вопрос их существование. Тем самым с политической арены сметены сразу три поколения традиционной политической элиты, дискредитированной застоем экономики и коррупционными скандалами.
В результате прежняя биполярная партийная система сменилась безраздельной гегемонией новой центристской («и левой и правой») партии «Вперёд, Республика!», созданной Э. Макроном в ходе предвыборной кампании 2016–2017 гг. Она получила абсолютное большинство в нижней палате парламента — Национальном собрании — 313 мест, а с примкнувшими центристами партии «Современная демократия» — МОДЕМ и перебежчиками из оппозиций слева и справа — 350–360 из 577 мест. Не имея ни политического опыта, ни прочных позиций на местах они дисциплинированно поддерживают правительство и президента, которому обязаны своим избранием.
На первый взгляд может казаться, что позициям Э. Макрона и продолжению начатых им реформ до следующих президентских и парламентских выборов 2022 г. ничто не угрожает. Оппозиция со стороны популистских движений на крайних флангах политического спектра — левацкая «Непокорённая Франция» Ж.-Л. Меланшона и ультраправая «Национальное объединение» (бывший «Национальный фронт») М. Ле Пен, которых, согласно данным опросов, поддерживают 10–11% и 25–30% протестного электората соответственно, — глубоко расколота, что заведомо исключает их тактическую коалицию по образцу Италии. В то же время остатки бывших системных партий (республиканцев и особенно социалистов) ещё далеко не оправились от разгрома и остаются, по сути дела, вне игры.
Тем не менее устойчивость нынешней системы не следует преувеличивать. Надежды президента на улучшение конъюнктуры на мировых рынках пока не оправдались, в связи с чем результаты проведённых реформ внутри страны заставляют себя ждать. Основные макроэкономические показатели Франции в 2018 г. (темпы роста, дефициты, госдолг, безработица) остаются пока без заметных изменений к лучшему.
Между тем выгоды от проведённых реформ и их цена распределены явно неравномерно. Наибольшие преимущества от пересмотра фискальной политики (отмена налога на крупные состояния, снижение налога на прибыль на 20 млрд евро и т.д.) и кодекса законов о труде, существенно урезавшего права профсоюзов, получили предприниматели, а также менеджеры высшего и среднего звена, лица свободных профессий, интеллигенция крупных городских центров, которые успешно вписались в процессы глобализации и европейской интеграции. Именно у этих привилегированных категорий (верхний слой среднего класса), составляющих «ядерный» электорат президентской партии «Вперёд, Республика!» (24% избирателей первого тура президентских выборов 2017 г.) находит наибольшее понимание и поддержку его постмодернистский, либерал-глобалистский дискурс.
В то же время неизбежные издержки разрыва с прежней моделью на фоне низких темпов роста экономики приходится уже сейчас нести многочисленным социально уязвимым слоям населения — пенсионерам, рабочим, фермерам, рядовым госслужащим, студенчеству, особенно в небольших городах и сельской местности депрессивных регионов Северо-Востока, Юго-Востока, Центрального массива, переживающих глубокую структурную ломку уходящих в прошлое традиционных отраслей промышленности и сельского хозяйства.
До недавнего времени попытки недовольных выразить протест традиционными для Франции формами «прямого действия» — стачками и массовыми уличными демонстрациями — не получали широкого размаха с учётом массовой безработицы и раскола профдвижения на радикалов и реформистов. Однако теперь положение меняется: 17 ноября 2018 улицы и дороги Франции были перекрыты 382 тыс. активистов в желтых жилетах, выступающих против повышения цен на бензин и дизельное топливо. Это стихийное движение не было организованно какой-либо партией или профсоюзом и продолжалось следующие дни. К нему присоединились студенты, лицеисты, водители автотранспорта скорой помощи, медсестры и другой персонал системы здравоохранения. Ссылки властей на необходимость принятых мер по соображениям экологии не возымели действия.
Каждую следующую субботу движение «желтых жилетов» приобретало все больший размах, перерастая в общенациональный социально-политический кризис. В ряды демонстрантов проникли экстремисты ультраправого и левацкого толка, а также криминальные элементы из неблагополучных предместий, которые громили объекты городской инфраструктуры, сооружали баррикады, жги автомашины, грабили магазины и рестораны. Силы правопорядка — полиция и жандармерия — с трудом сохраняли контроль над ситуацией. Число задержанных и раненых с обеих сторон превысило несколько сотен человек. Попытки правительства наладить диалог с протестующими не давали убедительных результатов. 10 декабря президент Э. Макрон выступил по телевидению с обращением к нации, обещав скорректировать средства достижения своих целей по модернизации страны с учетом ее социальных проблем.
Этот кризис был не случаен. Политическая стабильность «необонапартистской» вертикали власти подтачивается маргинализацией промежуточных звеньев между государством и обществом — выборными органами местного самоуправления. Муниципальные, департаментские региональные советы, мэры 36 тыс. больших и малых коммун не хотят мириться с выхолащиванием их полномочий и сокращением финансовых средств централизованной административной бюрократией. Выразителем их недовольства выступает верхняя палата парламента — Сенат, где президентская партия «Вперёд, Республика!» остаётся в меньшинстве [3].
То же относится и к сотням тысяч непартийных организаций гражданского общества — профессиональным, культурным, религиозным, экологическим, правозащитным и пр. Хотя при подготовке реформ власти пытаются снять с себя ответственность организацией диалога между социальными партнёрами, в частности, предпринимателями и профсоюзами, на деле последнее слово остаётся за правительством, которое опирается на «послушное» большинство депутатов в Национальном собрании.
Недовольство «низов» отражается в неуклонном падении рейтингов президента: если сразу после избрания Э. Макрона в мае 2017 г. доверие и поддержку ему выражали в ходе опросов 63% респондентов, то в октябре 2018 г. — уже всего 29%. Это заметно ниже, чем было в соответствующие периоды первых мандатов обоих его предшественников — Н. Саркози и Ф. Олланда, которым так и не удалось переизбраться на второй 5-летний срок.
Чувствительный ущерб имиджу Э. Макрона наносит и свойственная молодому амбициозному главе государства излишне самоуверенная, высокомерная манера держаться, которая принесла ему нелестное прозвище «президента богатых». Он сам вынужден признать, что не смог преодолеть недоверие граждан к власть имущим.
Симптомом сужения массовой поддержки режима и связанных с ним конфликтов в верхнем эшелоне власти стала вынужденная реорганизация кабинета Э. Филиппа, проведённая президентом в связи с демонстративным уходом в отставку двух ключевых министров — экологического транзита Н. Юло и внутренних дел Ж. Колона [4].
Причём последний занимал в окружении Э. Макрона особое место — он был первым из лидеров правившей тогда соцпартии, который активно поддержал никому не известного тогда кандидата в ходе президентской кампании 2017 г., и способствовал его победе. Непосредственным поводом для его ухода был громкий скандал в связи с незаконными действиями личного охранника президента А. Беналла, из-за которого министру пришлось оправдываться перед парламентской комиссией по расследованию.
Уход обоих вице-премьеров отражает кризис в отношениях президента с органами местного самоуправления и НПО — Ж. Колон был мэром Лиона и решил вернуться в родной город, а Н. Юло является своего рода иконой экологов.
Изменения в составе правительства остались ограниченными — 18 из 22 министров во главе с премьером остались на своих местах, 6 сменили посты и 8 назначены впервые. В обращении к нации президент заявил, что пересмотра политического курса не будет. Вместе с тем он был вынужден обещать больше считаться с органами местного самоуправления — смягчить «якобинскую» централизацию в пользу провинции, а в проект ревизии Конституции включено расширение полномочий консультативного Экономического, социального и экологического совета (ЭСЭС), где представлены основные организации гражданского общества.
Однако реализация этих обещаний зависит от их результатов — конкретных сдвигов в экономике, прежде всего роста покупательной способности населения и увеличения занятости. Если до мая – июня 2020 г., когда истекают президентский срок Э. Макрона и полномочия депутатов его парламентского большинства, ощутимых изменений к лучшему в экономике не произойдёт, то продление их мандатов на следующий 5-летний срок окажется под вопросом [5] .
Характерной чертой стратегии и стиля Э. Макрона является стремление вписать свою реформаторскую программу в широкий международный контекст с тем, чтобы оправдать в глазах граждан необходимость трудных, порой болезненных преобразований жёсткими требованиями внешнего мира. Вместе с тем он настаивает на универсальном измерении ценностей Великой французской революции 1789 г. — демократии и прав человека. Активная роль Франции в их защите подаётся как основание роли страны в качестве одной из немногих держав с глобальными интересами и ответственностью, особенно перед лицом глобальных вызовов современности (климат, миграция и т.д.).
Только за первый год пребывания в Елисейском дворце Э. Макрон совершил 46 зарубежных визитов, посетив 29 стран, не считая участия в международных конференциях. Не меньшее число иностранных гостей посетило Париж. Венцом этой активности стало проведение 11 – 13 ноября 2018 года в столице Франции торжественной церемонии по случаю 100-летия перемирия в Первой мировой войне и «Парижского Форума мира», в котором приняли участия главы государств и правительств около 60 стран, в том числе В. Путин и Д. Трамп.
Столь бурная активность принесла неоднозначные результаты. Социальный кризис ноября-декабря 2018 года серьезно отразился на международном имидже президента Э. Макрона, затруднив достижение поставленных им целей.
Своей главной международной задачей Э. Макрон провозглашает существенную перестройку Евросоюза. Речь идёт о том, чтобы укрепить его ядро — еврозону вокруг франко-германского тандема, создать в ней особую парламентскую ассамблею, принять крупный общий бюджет для инвестиций в технологии будущего, унифицировать бюджетную, налоговую, социальную политику под контролем общего министра финансов, наконец, укрепить оборонную идентичность ЕС с учётом Brexit и эволюции условий трансатлантического партнёрства с США.
Тем не менее реализация этой программы не выходит пока из стадии переговоров. С учётом серьёзных внутриполитических трудностей главного партнёра Э. Макрона — канцлера ФРГ А. Меркель — Берлин при любом составе новой правящей коалиции не спешит тратить средства на смягчение финансовых трудностей средиземноморских стран-должников, что в какой-то мере касается и самой Франции.
Между тем государства Вышеградской группы, прежде всего Венгрия и Польша, категорически возражают против совместного с членами ЕС решения проблемы беженцев и иммигрантов. Приход к власти в этих странах, а также в Австрии и Италии национал-популистских евроскептиков, рост их влияния в Германии и даже самой Франции серьёзно ухудшают шансы партии Э. Макрона на выборах в Европарламент в мае 2019 г.
Противоречиво выглядят и позиции Франции в традиционной сфере её интересов — на Большом Востоке, в Средиземноморье и Африке. Несмотря на относительный успех военной акции против исламистов в Мали ей не удаётся играть самостоятельную роль в поисках выхода из затяжных гражданских войн в Сирии, Ираке, Ливии.
В том, что касается Сирии, Э. Макрон упорно стремится найти компромисс между Астанинской группой (РФ, Иран, Турция) и т.н. «малой группой» — США, Великобританией, Германией, Саудовской Аравией и т.д. в поисках политического решения через конституционный комитет в Женеве под эгидой ООН. Однако его шансы на успех ограничиваются тем, что Париж выступает лишь как один из участников американо-саудовской коалиции. Между тем одностороннее равнение на Эр-Риад, скрепленное обменом нефти на вооружение, существенно ограничивает маневренные возможности французской дипломатии в глубоко расколотом мусульманском мире (конфликты суннитов — шиитов, Израиля и Палестины), особенно в отношениях с Ираном. Это стало особенно очевидным на фоне скандала в связи с убийством саудовскими спецслужбами оппозиционного журналиста Д. Хашикджи.
Наконец, притязания Э. Макрона на то, чтобы представлять общие интересы ЕС в диалоге с ведущими державами многополярного мира — США, Россией, Китаем, более того, выступать между ними в роли своего рода посредника, приносят неоднозначные результаты. Несмотря на личный контакт французского президента с Д. Трампом, ему не удалось добиться от Вашингтона приемлемого компромисса по какому-либо из спорных вопросов (выход США из соглашения по климату, иранскому досье, протекционизму в торговле и т.д.).
Выводы
Социальный кризис конца 2018 года, безусловно, отразится на возможностях Франции продвигать свои инициативы на международной арене. Тем не менее в ближайшей перспективе (2019 г.) не исключена возможность некоторых позитивных подвижек Франции в поисках компромиссных решений. На фоне Brexit, политического кризиса в ФРГ и неопределённости перспектив администрации Д. Трампа после выборов 6 ноября 2018 г. Э. Макрон в принципе мог бы активизировать свои инициативы.
До 2024 г. российско-французский диалог ожидают определённые проверки на прочность, прежде всего, в связи с выборами в Европарламент (май 2019 г.) — Париж упрекает Россию в поддержке евроскептиков. Обвиняя РФ в кибервмешательстве в евровыборы, Э. Макрон пытался подорвать шансы своих противников-евроскептиков в Восточной Европе, Италии, Австрии, а главное — в самой Франции. Между тем шансы на поиски компромисса с Парижем по украинской проблематике и санкционной политике минимизируются тем, что в «Нормандском формате» основную роль во франко-германском тандеме всегда играл Берлин. Другим раздражающим моментом может стать настороженная позиция Парижа перед лицом активизации РФ в Африке (Египет, Ливия, ЦАР).
Тем не менее в целом позитивный потенциал для развития наших отношений с Францией, безусловно, сохраняется вне зависимости от продления Э. Макроном его мандата на следующие пять лет после 2022 г. и неизбежных колебаний, как в двустороннем сотрудничестве, так и во взаимодействии с другими странами.
Форум
Терпеть не могу её... жаба лживая. Скрипалей ей в одно место. 
А ведь все могли бы жить...
