Форум
В ближайшие годы логика действий власти (государства, доминирующей элиты) будет определяться решением трех основных задач. Первая – обеспечить транзит социально-экономической системы с сохранением ее основ и бенефициаров. Эта задача шире, чем проблема-2024, хотя преемственность власти, с точки зрения бенефициаров системы, есть залог сохранения последней.
Вторая задача – подготовка к войне. Считается, что риски масштабного военного конфликта быстро растут и к нему надо усиленно готовиться. В любом случае Кремль уверен, что России придется долгое время (до начала 2030-х) жить в условиях конфронтации с Западом, то есть в предвоенной ситуации. Причем, с точки зрения российского руководства, ресурс игры на обострение Россией еще не исчерпан. То есть конфронтация фактически запрограммирована.
Соответственно, третья стратегическая задача – мобилизация ресурсов одновременно для противостояния с Западом, перевооружения и модернизации национальной инфраструктуры. Главным источником ресурсов считается население страны, у которого имеется 20–28 трлн рублей, подлежащих изъятию.
Массовые настроения
А что думает само податное население? Главный нерв массовых настроений составляет сочетание нарастающей усталости от государства и его политики с крепнущим желанием перемен. Это усталость и раздражение от увеличивающегося фискального давления и постоянного обнищания. Это страх войны, отторжение милитаристской пропаганды и категорическая неготовность к какой-либо мобилизации. Наконец, усталость от Путина и масштабное, набирающее силу разочарование в нем. И это самое главное, поскольку Путин и есть тот крючок, на котором висит система.
Еще до президентских выборов-2018 доминирующей эмоцией в отношении Путина была усталость от президента (таково было резюме качественной социологии, проводившейся по заказу АП). Проголосовали за него в надежде на восстановление социального контракта между сувереном и народом. Надежда мгновенно рассеялась после объявления пенсионной реформы, а усталость стала стремительно конвертироваться в раздражение и неприятие. Похоже, что падение рейтингов Путина, «Единой России» и всех без исключения персон и институтов федеральной власти носит фундаментальный и необратимый характер.
Ситуация все более напоминает последние два-три года существования СССР. Тогда был хорошо заметен Zeitgeist, враждебный коммунистическому правлению.
Не очень понятно, однако, каких именно перемен взыскует общество. Это типичная для России ситуация: люди хорошо знают, чего не хотят, но не очень хорошо представляют, чего хотят. То ли конституции, то ли севрюжины с хреном. Понятно лишь, что формируется смутное и неопределенное, но все более сильное желание кардинальных перемен.
Не уверен, что эти перемены находятся в русле левого запроса. Желание отомстить богатым и преуспевшим «хозяевам жизни» не равнозначно стремлению к справедливости. Из массового ресентимента не следует левая идеология или программа, да и вообще никакая идеология и программа. Зато это благодатная почва для популистского призыва.
По счастью, запас ненависти и популизма в отечественном обществе ограничен. Россия – стареющая и больная нация с низкой энергетикой и малой долей молодежи, где сил и ненависти с избытком хватит для свержения слабеющей власти, но не для длительной классовой войны. Да и острие ненависти направлено не столько против олигархов, сколько против чиновничества, что вызвано его воинствующим аморализмом и цинизмом поведения. Моральное измерение оказывается все более важным, хотя и подспудным, фактором политики.
Факторы будущего конфликта
Субстанциальная логика противостоящих сторон – власти (государства, доминирующей элиты) и страны (общества) – расходится, ведя дело к разрыву и открытому противостоянию. К исходу 2018 года в России сложились структурные факторы масштабного политического конфликта, которые с новой силой проявятся в 2019-м.
Это длительный социально-экономический кризис, который революционизирует гибнущий средний класс и радикализует социальные низы. Это чрезмерное усиление фискального давления, которое в классических исследованиях считается верной дорогой к социальным потрясениям. Это прогрессирующее ухудшение управляемости на всех уровнях и во всех элементах госаппарата. История «Боширова–Петрова»; насквозь лживые отчеты местных администраций в АП; врущая статистика и дефектная социология – все это звенья одной рвущейся цепи – тотального провала управления. Это плохая психическая форма общества с заметным невооруженному глазу ростом раздражения и ненависти. Наконец, это кризис легитимности Путина и исчерпание возможностей государственной пропаганды и PR.
Основа мирного сосуществования государства и общества – социальный контракт между Путиным и народом – подорвана безвозвратно. В то время как патриотический контракт и пропаганда утеряли свою компенсаторную силу.
Впервые за последние двадцать лет общество вплотную подошло к черте, за которой моральное и психологическое неприятие государства и власти переходит в открытый социополитический конфликт. Главный вопрос: когда?
По ряду аналитических выкладок, по оценкам специалистов в области психологии и качественной социологии, нынешнее состояние массового сознания носит промежуточный характер и не может оставаться длительным. В течение года – года с небольшим происходящее ныне качественное и глубокое изменение общественного сознания должно вылиться в новое социальное и политическое поведение – открыто оппозиционное власти и государству. Противостояние государства и (прото)нации – сквозная линия российской истории, но переход латентного конфликта в открытый всегда предшествует ее драматическим разворотам.
Каким будет кризис?
Что бы ни стало поводом и конкретной причиной возникающих локальных протестов – мусорная свалка, точечная застройка, полицейский произвол и т.д. – они обречены политизироваться. По одной простой причине: любой вопрос, в котором задействована власть, становится вопросом политическим. А в России свободным от вмешательства власти не остается вообще ничего, даже наша переписка и наша постель.
В сочных импрессионистских мазках логику кризиса можно обрисовать следующим образом. Он начнется через год и продлится около двух лет, до 2022-го. Кризис будет развиваться нелинейно, резкие всплески будут перемежаться фазами падения, когда покажется, что все закончилось. В ходе кризиса цели власти, сформулированные в начале текста, обнулятся или изменятся до неузнаваемости.
Реакция власти на кризис легко предсказуема: усиление полицейского и административного контроля, ограничение интернета и социальных сетей, селективные репрессии и дубинки Росгвардии. Однако это не остановит развитие кризиса, но придаст ему радикальное измерение и новый запал. Тому, кто не был готов договариваться с умеренными, придется иметь дело с бешеными.
Более ничего конкретного о динамике кризиса и его итогах сказать невозможно, поскольку любой масштабный политический кризис – это «черный ящик». Из того, что попадает в него на входе, не следует предсказуемый результат на выходе. И непонятно, что происходит в самом «черном ящике».
Тем не менее, ряд обстоятельств носит обнадеживающий характер. Во-первых, упоминавшаяся низкая энергетика российского общества свидетельствует против возможности длительного насилия. Во-вторых, опыт последних двадцати лет – как общества, так и элит – убедил их в неплодотворности авторитарного правления. В-третьих, в России отсутствуют влиятельные сепаратистские силы, зато налицо такие реальные скрепы единства страны, как российский рубль, русский язык и русская культура.
Но, конечно, лучшей гарантией желательного исхода кризиса станет непосредственное участие в нем. Это уникальный шанс повлиять на судьбу страны и изменить собственную участь. В конце концов, судьба поведет тех, кто хочет, и потащит сопротивляющихся.
Вторая задача – подготовка к войне. Считается, что риски масштабного военного конфликта быстро растут и к нему надо усиленно готовиться. В любом случае Кремль уверен, что России придется долгое время (до начала 2030-х) жить в условиях конфронтации с Западом, то есть в предвоенной ситуации. Причем, с точки зрения российского руководства, ресурс игры на обострение Россией еще не исчерпан. То есть конфронтация фактически запрограммирована.
Соответственно, третья стратегическая задача – мобилизация ресурсов одновременно для противостояния с Западом, перевооружения и модернизации национальной инфраструктуры. Главным источником ресурсов считается население страны, у которого имеется 20–28 трлн рублей, подлежащих изъятию.
Массовые настроения
А что думает само податное население? Главный нерв массовых настроений составляет сочетание нарастающей усталости от государства и его политики с крепнущим желанием перемен. Это усталость и раздражение от увеличивающегося фискального давления и постоянного обнищания. Это страх войны, отторжение милитаристской пропаганды и категорическая неготовность к какой-либо мобилизации. Наконец, усталость от Путина и масштабное, набирающее силу разочарование в нем. И это самое главное, поскольку Путин и есть тот крючок, на котором висит система.
Еще до президентских выборов-2018 доминирующей эмоцией в отношении Путина была усталость от президента (таково было резюме качественной социологии, проводившейся по заказу АП). Проголосовали за него в надежде на восстановление социального контракта между сувереном и народом. Надежда мгновенно рассеялась после объявления пенсионной реформы, а усталость стала стремительно конвертироваться в раздражение и неприятие. Похоже, что падение рейтингов Путина, «Единой России» и всех без исключения персон и институтов федеральной власти носит фундаментальный и необратимый характер.
Ситуация все более напоминает последние два-три года существования СССР. Тогда был хорошо заметен Zeitgeist, враждебный коммунистическому правлению.
Не очень понятно, однако, каких именно перемен взыскует общество. Это типичная для России ситуация: люди хорошо знают, чего не хотят, но не очень хорошо представляют, чего хотят. То ли конституции, то ли севрюжины с хреном. Понятно лишь, что формируется смутное и неопределенное, но все более сильное желание кардинальных перемен.
Не уверен, что эти перемены находятся в русле левого запроса. Желание отомстить богатым и преуспевшим «хозяевам жизни» не равнозначно стремлению к справедливости. Из массового ресентимента не следует левая идеология или программа, да и вообще никакая идеология и программа. Зато это благодатная почва для популистского призыва.
По счастью, запас ненависти и популизма в отечественном обществе ограничен. Россия – стареющая и больная нация с низкой энергетикой и малой долей молодежи, где сил и ненависти с избытком хватит для свержения слабеющей власти, но не для длительной классовой войны. Да и острие ненависти направлено не столько против олигархов, сколько против чиновничества, что вызвано его воинствующим аморализмом и цинизмом поведения. Моральное измерение оказывается все более важным, хотя и подспудным, фактором политики.
Факторы будущего конфликта
Субстанциальная логика противостоящих сторон – власти (государства, доминирующей элиты) и страны (общества) – расходится, ведя дело к разрыву и открытому противостоянию. К исходу 2018 года в России сложились структурные факторы масштабного политического конфликта, которые с новой силой проявятся в 2019-м.
Это длительный социально-экономический кризис, который революционизирует гибнущий средний класс и радикализует социальные низы. Это чрезмерное усиление фискального давления, которое в классических исследованиях считается верной дорогой к социальным потрясениям. Это прогрессирующее ухудшение управляемости на всех уровнях и во всех элементах госаппарата. История «Боширова–Петрова»; насквозь лживые отчеты местных администраций в АП; врущая статистика и дефектная социология – все это звенья одной рвущейся цепи – тотального провала управления. Это плохая психическая форма общества с заметным невооруженному глазу ростом раздражения и ненависти. Наконец, это кризис легитимности Путина и исчерпание возможностей государственной пропаганды и PR.
Основа мирного сосуществования государства и общества – социальный контракт между Путиным и народом – подорвана безвозвратно. В то время как патриотический контракт и пропаганда утеряли свою компенсаторную силу.
Впервые за последние двадцать лет общество вплотную подошло к черте, за которой моральное и психологическое неприятие государства и власти переходит в открытый социополитический конфликт. Главный вопрос: когда?
По ряду аналитических выкладок, по оценкам специалистов в области психологии и качественной социологии, нынешнее состояние массового сознания носит промежуточный характер и не может оставаться длительным. В течение года – года с небольшим происходящее ныне качественное и глубокое изменение общественного сознания должно вылиться в новое социальное и политическое поведение – открыто оппозиционное власти и государству. Противостояние государства и (прото)нации – сквозная линия российской истории, но переход латентного конфликта в открытый всегда предшествует ее драматическим разворотам.
Каким будет кризис?
Что бы ни стало поводом и конкретной причиной возникающих локальных протестов – мусорная свалка, точечная застройка, полицейский произвол и т.д. – они обречены политизироваться. По одной простой причине: любой вопрос, в котором задействована власть, становится вопросом политическим. А в России свободным от вмешательства власти не остается вообще ничего, даже наша переписка и наша постель.
В сочных импрессионистских мазках логику кризиса можно обрисовать следующим образом. Он начнется через год и продлится около двух лет, до 2022-го. Кризис будет развиваться нелинейно, резкие всплески будут перемежаться фазами падения, когда покажется, что все закончилось. В ходе кризиса цели власти, сформулированные в начале текста, обнулятся или изменятся до неузнаваемости.
Реакция власти на кризис легко предсказуема: усиление полицейского и административного контроля, ограничение интернета и социальных сетей, селективные репрессии и дубинки Росгвардии. Однако это не остановит развитие кризиса, но придаст ему радикальное измерение и новый запал. Тому, кто не был готов договариваться с умеренными, придется иметь дело с бешеными.
Более ничего конкретного о динамике кризиса и его итогах сказать невозможно, поскольку любой масштабный политический кризис – это «черный ящик». Из того, что попадает в него на входе, не следует предсказуемый результат на выходе. И непонятно, что происходит в самом «черном ящике».
Тем не менее, ряд обстоятельств носит обнадеживающий характер. Во-первых, упоминавшаяся низкая энергетика российского общества свидетельствует против возможности длительного насилия. Во-вторых, опыт последних двадцати лет – как общества, так и элит – убедил их в неплодотворности авторитарного правления. В-третьих, в России отсутствуют влиятельные сепаратистские силы, зато налицо такие реальные скрепы единства страны, как российский рубль, русский язык и русская культура.
Но, конечно, лучшей гарантией желательного исхода кризиса станет непосредственное участие в нем. Это уникальный шанс повлиять на судьбу страны и изменить собственную участь. В конце концов, судьба поведет тех, кто хочет, и потащит сопротивляющихся.
