Форум
В последнее время (кстати, это симптом, и, может быть, даже хороший симптом) часто приходится слышать разговоры о том, как именно это все кончится. Нет, речь не про конец света, а про финал — оптимисты надеются, что близкий, — того спектакля, который государство нам тут в последние лет этак двадцать показывает. В котором мы одновременно и зрители без прав, и статисты. Тоже без прав.
Иван Давыдов
Чего ждать? Экономического краха, закономерно вытекающего из разнообразных успехов наших мудрых вождей? Большой войны, в которую, кажется, наши мудрые вожди не прочь поиграть? Или просто смены поколений, возвращения из престижных западных университетов наследников нашей вороватой элиты, которые заменят отцов у кормила и сделают здесь как там? Победы разнообразных протестующих, которые приведут наконец к власти людей честных и способных думать об общем благе?
Доводилось даже натыкаться на рассуждения вовсе экзотические: вот, значит, однажды бессменный президент сообразит, что быть бессменным президентом — не такая уж и привилегия, что полоса везения его — в прошлом, что ничего у него не получается, и начнет медленные, зато настоящие реформы. Станет потихоньку ослаблять гаечки, и однажды мы проснемся в стране, где власть меняется в результате честных и конкурентных выборов, силовики защищают граждан от преступников, а не грабят их и не бьют, реки текут молоком и медом и так далее.
Не знаю, кто в этих спорах прав, но у меня, разумеется, есть собственный сценарий. Я думаю, все будет как-то так.
Однажды телеведущий Владимир Соловьев прибудет на работу. Постоит у зеркала, любуясь собой. «Ах, как я прекрасен и неотразим!» — подумает телеведущий. Прокрутит в голове стандартный сценарий очередного шоу: наша матушка-Россия всему свету голова, жалкие американцы, ничтожные англичане, пошлые французы, фашиствующие украинцы, как мудро заметил Владимир Владимирович на встрече с рабочими завода «Тяжмаш», потом реклама, потом еще раз про матушку, потом рукой такой незаметный знак и все гости дружно бросаются бить Гозмана…
А потом проверит почту, и увидит, что методичку сегодня не прислали. Занервничает, начнет куда-то звонить, будет слушать однообразные механические ответы: «Абонент не отвечает или временно недоступен». И вдруг поймет все, вздохнет, проверит — на месте ли заветный вид на жительство в Италии, и сразу заторопится, засобирается. Столько дел впереди — языковые курсы, экзамен на приверженность европейским ценностям… Но это все пустяки, впереди ведь — заслуженный отдых на берегу прекрасного озера Комо (там и правда красиво, не зря ведь там снимали «Казино Рояль» и второй эпизод «Звездных войн»). И никаких этих обрыдлых харь, никакой патриотической трескотни. NB: не забыть сказать охранникам на вилле, чтобы любого, кто представится бывшим экспертом с российского ТВ — сразу под руки и в воду. Пусть остынут, да и помоются. А то, знаете ли, запах.
Мелькнет в коридорах телецентра Сергей Брилев, бегущий куда-то с чемоданами, но вместо ответа на вопрос «что случилось?» только и кинет коллеге презрительное:
— I don’t speak Russian.
И будет это значить, что старшие товарищи, настоящие хозяева, поняли все еще вчера. Когда заглянули в секретные закрома, и увидели, что Россия кончилась. Все растащено, все ценное вывезено, все вкусное подъедено. И незачем больше изображать, что здесь существует какое-то там государство с видами на будущее. Можно выдохнуть. Можно отступить на заранее подготовленные позиции.
Там-то, наверное, не виллы. Там целые острова с дворцами и верными нукерами. Впрочем, это ведь и есть главная российская военная тайна, так что не будем гадать.
И выяснится тут же, что от всех мультфильмов про ракеты, которые способны четыре раза облететь землю по непредсказуемой траектории, остался только парк «Патриот» с подвешенными зачем-то к потолкам ангаров чучелами парашютистов (там и правда зачем-то чучела парашютистов к потолкам подвешены, тоже, между прочим, по-своему красиво, хотя и не так, как на озере Комо). А от компании, например, «Роснефть» — нетранспортабельный в силу непреходящего тяжкого похмелья вице-президент Михаил Леонтьев, директор департамента по связям с общественностью.
Шеф-то его, кутаясь в знаменитую на весь интернет курточку, будет с мостика собственной, знаменитой на весь интернет яхты смотреть задумчиво в серую даль мирового океана, стараясь как можно скорее забыть этот страшный сон, растянувшийся на десятилетия.
Выяснится, что опустели в одночасье все кварталы, занятые администрацией президента, что в областных и городских администрациях остались только совсем уж бессмысленные клерки, и что по пустым кабинетам грозного здания на Лубянке гуляет ветер, листает секретные уголовные дела, и никто любопытному ветру не препятствует.
Ну, выяснится, конечно, что остались еще из начальства самые бестолковые — те, кто наличные в огороде закапывает, а не на Каймановых островах, или в подвале хранит, как домашние соленья. Да еще рядовой состав всех силовых структур. Люди, привыкшие жить сыто и за день успевшие оголодать.
И мы с ними — один на один. Простые. Местные. Обычные.
Про которых все обладатели разноцветных паспортов и уютных вилл, еще вчера считавшиеся лучшими сынами отечества, даже и вспоминать не станут, отбыв в свое прекрасное далеко. Они ведь и есть путинская Россия, которая кончится ровно тогда, когда обычная Россия для путинской России какой-либо интерес в качестве добычи представлять перестанет.
Иван Давыдов
Чего ждать? Экономического краха, закономерно вытекающего из разнообразных успехов наших мудрых вождей? Большой войны, в которую, кажется, наши мудрые вожди не прочь поиграть? Или просто смены поколений, возвращения из престижных западных университетов наследников нашей вороватой элиты, которые заменят отцов у кормила и сделают здесь как там? Победы разнообразных протестующих, которые приведут наконец к власти людей честных и способных думать об общем благе?
Доводилось даже натыкаться на рассуждения вовсе экзотические: вот, значит, однажды бессменный президент сообразит, что быть бессменным президентом — не такая уж и привилегия, что полоса везения его — в прошлом, что ничего у него не получается, и начнет медленные, зато настоящие реформы. Станет потихоньку ослаблять гаечки, и однажды мы проснемся в стране, где власть меняется в результате честных и конкурентных выборов, силовики защищают граждан от преступников, а не грабят их и не бьют, реки текут молоком и медом и так далее.
Не знаю, кто в этих спорах прав, но у меня, разумеется, есть собственный сценарий. Я думаю, все будет как-то так.
Однажды телеведущий Владимир Соловьев прибудет на работу. Постоит у зеркала, любуясь собой. «Ах, как я прекрасен и неотразим!» — подумает телеведущий. Прокрутит в голове стандартный сценарий очередного шоу: наша матушка-Россия всему свету голова, жалкие американцы, ничтожные англичане, пошлые французы, фашиствующие украинцы, как мудро заметил Владимир Владимирович на встрече с рабочими завода «Тяжмаш», потом реклама, потом еще раз про матушку, потом рукой такой незаметный знак и все гости дружно бросаются бить Гозмана…
А потом проверит почту, и увидит, что методичку сегодня не прислали. Занервничает, начнет куда-то звонить, будет слушать однообразные механические ответы: «Абонент не отвечает или временно недоступен». И вдруг поймет все, вздохнет, проверит — на месте ли заветный вид на жительство в Италии, и сразу заторопится, засобирается. Столько дел впереди — языковые курсы, экзамен на приверженность европейским ценностям… Но это все пустяки, впереди ведь — заслуженный отдых на берегу прекрасного озера Комо (там и правда красиво, не зря ведь там снимали «Казино Рояль» и второй эпизод «Звездных войн»). И никаких этих обрыдлых харь, никакой патриотической трескотни. NB: не забыть сказать охранникам на вилле, чтобы любого, кто представится бывшим экспертом с российского ТВ — сразу под руки и в воду. Пусть остынут, да и помоются. А то, знаете ли, запах.
Мелькнет в коридорах телецентра Сергей Брилев, бегущий куда-то с чемоданами, но вместо ответа на вопрос «что случилось?» только и кинет коллеге презрительное:
— I don’t speak Russian.
И будет это значить, что старшие товарищи, настоящие хозяева, поняли все еще вчера. Когда заглянули в секретные закрома, и увидели, что Россия кончилась. Все растащено, все ценное вывезено, все вкусное подъедено. И незачем больше изображать, что здесь существует какое-то там государство с видами на будущее. Можно выдохнуть. Можно отступить на заранее подготовленные позиции.
Там-то, наверное, не виллы. Там целые острова с дворцами и верными нукерами. Впрочем, это ведь и есть главная российская военная тайна, так что не будем гадать.
И выяснится тут же, что от всех мультфильмов про ракеты, которые способны четыре раза облететь землю по непредсказуемой траектории, остался только парк «Патриот» с подвешенными зачем-то к потолкам ангаров чучелами парашютистов (там и правда зачем-то чучела парашютистов к потолкам подвешены, тоже, между прочим, по-своему красиво, хотя и не так, как на озере Комо). А от компании, например, «Роснефть» — нетранспортабельный в силу непреходящего тяжкого похмелья вице-президент Михаил Леонтьев, директор департамента по связям с общественностью.
Шеф-то его, кутаясь в знаменитую на весь интернет курточку, будет с мостика собственной, знаменитой на весь интернет яхты смотреть задумчиво в серую даль мирового океана, стараясь как можно скорее забыть этот страшный сон, растянувшийся на десятилетия.
Выяснится, что опустели в одночасье все кварталы, занятые администрацией президента, что в областных и городских администрациях остались только совсем уж бессмысленные клерки, и что по пустым кабинетам грозного здания на Лубянке гуляет ветер, листает секретные уголовные дела, и никто любопытному ветру не препятствует.
Ну, выяснится, конечно, что остались еще из начальства самые бестолковые — те, кто наличные в огороде закапывает, а не на Каймановых островах, или в подвале хранит, как домашние соленья. Да еще рядовой состав всех силовых структур. Люди, привыкшие жить сыто и за день успевшие оголодать.
И мы с ними — один на один. Простые. Местные. Обычные.
Про которых все обладатели разноцветных паспортов и уютных вилл, еще вчера считавшиеся лучшими сынами отечества, даже и вспоминать не станут, отбыв в свое прекрасное далеко. Они ведь и есть путинская Россия, которая кончится ровно тогда, когда обычная Россия для путинской России какой-либо интерес в качестве добычи представлять перестанет.
