Форум
оспорили на Петербургском экономическом форуме министр Минэкономразвития Орешкин и глава ЦБ РФ Набиуллина. Максим Станиславович упрекнул Эльвиру Сахипзадовну, что из-за чрезмерного роста потребительского кредитования Россия может столкнуться с рецессией в экономике. А та ему в ответ: «Люди берут кредиты не от хорошей жизни. Они берут кредиты, чтобы поддерживать уровень жизни в условиях не очень высокого темпа роста доходов».
Похоже, «крепкий» Орешкин уже стелет мягкую соломку и заранее называет «объективные» причины своей профессиональной несостоятельности.
Странно, но и в этом споре и в других дискуссиях на данную тему была
Обойдена стороной пенсионная реформа, которая, имеет самое прямое отношение, и к занятости, и к доходам населения.
В отчетах Всемирного банка можно найти ответ, почему не только рецессия в РФ неизбежна, но и отчего «взорвется» экономика, взлетит безработица, поднимет голову преступность. Да так, что 90-е райским временем покажутся.
Как известно, в 90-е годы прошлого века многие страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) реформировали свои государственные пенсионные системы. Эти усилия были направлены, прежде всего, на поиск «золотой середины». Чтобы, с одной стороны, не подорвать занятость среди молодежи, с другой — снизить дефицитность пенсионных фондов.
Согласно выводам Международной организации труда, «основной дилеммой государственной политики являлся конфликт между использованием досрочного выхода на пенсию как инструмента снижения безработицы среди молодежи и долгосрочной финансовой жизнеспособности ПФ в условиях старения общества». По сути, была сделана попытка найти так называемый «эффективный пенсионный возраст».
В итоге в периоде 1990−2010 годов уровень занятости для молодых людей, как наиболее «слабой и одновременно самой перспективной рабочей силы», существенно снизился в большинстве стран ОЭСР. Особенно драматично это происходило в Греции, Ирландии, Испании, Венгрии и Португалии. Для этих стран был характерен краткосрочный рост ВВП в начале «нулевых», но затем следовала жесткая просадка. Экономия на стариках в целом отрицательно сказалась на конкурентоспособности государств.
Что касается трудоустройства в ОЭСР мужчин и женщин в возрасте 55−64 лет в 1990—2010 годах, то в самом начале пенсионных реформ они худо-бедно сохранили свои рабочие места. Но из-за последующей стагнации и даже рецессии безработица существенно выросла и среди недопенсионеров.
В конечном счете, пострадали, как начинающие трудовую деятельность, так и пожилые работники. Но самое главное, перечисленные государства существенно проиграли на мировом рынке, прежде всего, Китаю, который, напротив, «на всю катушку» использовал молодой творческий ресурс.
Да, среди стран ОЭСР остались островки сосуществования молодой и старой рабочей силы. В частности, в рассматриваемом выше периоде в Финляндии был зафиксирован незначительный рост занятости пожилых работников, при этом сохранились и рабочие места для молодежи.
Этому есть объяснение: в стране Суоми, как и в целом в Скандинавии, проявился эффект «шведского социализма», а также благоприятствовала деловая конъюнктура. Хельсинки удалось привлечь капиталы Пекина.
В ФРГ в 1990—2010 годах тоже произошло уменьшение безработицы, как среди молодых, так и пожилых работников. ВБ констатирует, что в Германии конфликт «трудовых» поколений в результате пенсионной реформы не сказался на тех, кто моложе 25 лет и старше 55 лет. Чтобы картина была ясней, средние темпы роста немецкого ВВП в первое десятилетие 21 века составляли 6%.
Но это скорее исключение из правил, поскольку Берлин сохранил за собой статус высокотехнологического «локомотива» ЕС, прежде всего за счет доминирования в Старом Свете. Следовательно, речь идет не о системном явлении.
Кстати, иначе ситуация в Германии обстояла после пенсионной реформы 1972 году. Тогда к 1976 году уровень занятости пожилых работников снизился на семь процентных пунктов, а среди молодых — на 2%. Аналогичные свидетельства имеются по Дании и Франции, где занятость молодых работников упала вместе с занятостью пожилых работников.
Плохо это еще и потому, что когда человек достигает пика продуктивности примерно в 30−35 лет, он не имеет из-за пенсионной реформы необходимого профессионального опыта. Такого, какой был у его ровесников предшествующих поколений.
Если вспомнить «золотой век» для США и Старого Света, то он пришелся на 1970-е годы. Тогда, между прочим, многие страны ОЭСР стимулировали выход на пенсию ранее установленного возраста. Правда, для этого необходимо было иметь минимальный стаж и пенсионный капитал. Тем не менее, формула «новой крови» работала, вовлекая молодежь в научные корпорации и аппарат управления.
Именно на этот период приходится рассвет научно-технической революции, которая привела к резкому увеличению продолжительности жизни. После чего либералы-экономисты начали продвигать идею о том, что молодые и старые рабочие легко заменяются друг другом.
Кроме того, более поздний выход на пенсию также порождает геронтократию. Она отрицательно сказывается, прежде всего, на качестве управления государством. На российских форумах данная тема широко обсуждается. Можно даже прочесть: «Взять, к примеру, нашего уважаемого президента. При молодом Путине Россия показывала более высокие темпы роста ВВП, да и сам глава государства не допускал, к примеру, мысли о повышении пенсионного возраста. Если для „нулевых“ была характерны нестандартные решения, то сейчас проявляется шаблонность».
Однако вернемся к безработице, как к мрачной спутнице всех пенсионных реформ. Чтобы понять, что будет с занятостью российской молодежи, обратимся к опыту ЮАР — к государству, удивительно похожему на РФ. В этой стране мужчины выходят на заслуженный отдых в 65 лет, а женщины — 60 лет. Схожа и формула начисления пособия по старости.
«В современной Южной Африке, как и в России, при сохранении все еще довольно значительного экономического и научно-технического потенциала, при наличии богатейших природных ресурсов, наблюдается системный — социальный, экономический, управленческий кризис и регресс по сравнению с предшествующей эпохой, деградация и коррупционное разложение элит, стагнация экономики, вопиющее социальное неравенство, сползание вниз по показателям человеческого развития», отмечает на страницах издания «Ученые записки Института Африки РАН» кандидат экономических наук Скубко Ю. С. в статье «О некоторых параллелях» между нашими странами.
Параллели, действительно, очевидные.
Так вот, по данным Всемирного банка, в ЮАР уровень безработицы среди молодых мужчин сегодня превышает 40%. Низкий рост ВВП вкупе острой нехваткой рабочих мест уже привел к беспрецедентному росту преступности, к потере конкурентоспособности национальной промышленности и к дальнейшей деградации человеческого капитала.
Отметим также, что в мире уже наблюдаются робкие попытки переломить ситуацию. В частности, в индийском штате Харьяны местное правительство снизило выход на заслуженный отдых до 58 лет. Логика властей состоит в том, что более ранний выход на пенсию предоставит больше возможностей для трудоустройства креативной молодежи, чья занятость находится на критически низком уровне.
Похоже, «крепкий» Орешкин уже стелет мягкую соломку и заранее называет «объективные» причины своей профессиональной несостоятельности.
Странно, но и в этом споре и в других дискуссиях на данную тему была
Обойдена стороной пенсионная реформа, которая, имеет самое прямое отношение, и к занятости, и к доходам населения.
В отчетах Всемирного банка можно найти ответ, почему не только рецессия в РФ неизбежна, но и отчего «взорвется» экономика, взлетит безработица, поднимет голову преступность. Да так, что 90-е райским временем покажутся.
Как известно, в 90-е годы прошлого века многие страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) реформировали свои государственные пенсионные системы. Эти усилия были направлены, прежде всего, на поиск «золотой середины». Чтобы, с одной стороны, не подорвать занятость среди молодежи, с другой — снизить дефицитность пенсионных фондов.
Согласно выводам Международной организации труда, «основной дилеммой государственной политики являлся конфликт между использованием досрочного выхода на пенсию как инструмента снижения безработицы среди молодежи и долгосрочной финансовой жизнеспособности ПФ в условиях старения общества». По сути, была сделана попытка найти так называемый «эффективный пенсионный возраст».
В итоге в периоде 1990−2010 годов уровень занятости для молодых людей, как наиболее «слабой и одновременно самой перспективной рабочей силы», существенно снизился в большинстве стран ОЭСР. Особенно драматично это происходило в Греции, Ирландии, Испании, Венгрии и Португалии. Для этих стран был характерен краткосрочный рост ВВП в начале «нулевых», но затем следовала жесткая просадка. Экономия на стариках в целом отрицательно сказалась на конкурентоспособности государств.
Что касается трудоустройства в ОЭСР мужчин и женщин в возрасте 55−64 лет в 1990—2010 годах, то в самом начале пенсионных реформ они худо-бедно сохранили свои рабочие места. Но из-за последующей стагнации и даже рецессии безработица существенно выросла и среди недопенсионеров.
В конечном счете, пострадали, как начинающие трудовую деятельность, так и пожилые работники. Но самое главное, перечисленные государства существенно проиграли на мировом рынке, прежде всего, Китаю, который, напротив, «на всю катушку» использовал молодой творческий ресурс.
Да, среди стран ОЭСР остались островки сосуществования молодой и старой рабочей силы. В частности, в рассматриваемом выше периоде в Финляндии был зафиксирован незначительный рост занятости пожилых работников, при этом сохранились и рабочие места для молодежи.
Этому есть объяснение: в стране Суоми, как и в целом в Скандинавии, проявился эффект «шведского социализма», а также благоприятствовала деловая конъюнктура. Хельсинки удалось привлечь капиталы Пекина.
В ФРГ в 1990—2010 годах тоже произошло уменьшение безработицы, как среди молодых, так и пожилых работников. ВБ констатирует, что в Германии конфликт «трудовых» поколений в результате пенсионной реформы не сказался на тех, кто моложе 25 лет и старше 55 лет. Чтобы картина была ясней, средние темпы роста немецкого ВВП в первое десятилетие 21 века составляли 6%.
Но это скорее исключение из правил, поскольку Берлин сохранил за собой статус высокотехнологического «локомотива» ЕС, прежде всего за счет доминирования в Старом Свете. Следовательно, речь идет не о системном явлении.
Кстати, иначе ситуация в Германии обстояла после пенсионной реформы 1972 году. Тогда к 1976 году уровень занятости пожилых работников снизился на семь процентных пунктов, а среди молодых — на 2%. Аналогичные свидетельства имеются по Дании и Франции, где занятость молодых работников упала вместе с занятостью пожилых работников.
Плохо это еще и потому, что когда человек достигает пика продуктивности примерно в 30−35 лет, он не имеет из-за пенсионной реформы необходимого профессионального опыта. Такого, какой был у его ровесников предшествующих поколений.
Если вспомнить «золотой век» для США и Старого Света, то он пришелся на 1970-е годы. Тогда, между прочим, многие страны ОЭСР стимулировали выход на пенсию ранее установленного возраста. Правда, для этого необходимо было иметь минимальный стаж и пенсионный капитал. Тем не менее, формула «новой крови» работала, вовлекая молодежь в научные корпорации и аппарат управления.
Именно на этот период приходится рассвет научно-технической революции, которая привела к резкому увеличению продолжительности жизни. После чего либералы-экономисты начали продвигать идею о том, что молодые и старые рабочие легко заменяются друг другом.
Кроме того, более поздний выход на пенсию также порождает геронтократию. Она отрицательно сказывается, прежде всего, на качестве управления государством. На российских форумах данная тема широко обсуждается. Можно даже прочесть: «Взять, к примеру, нашего уважаемого президента. При молодом Путине Россия показывала более высокие темпы роста ВВП, да и сам глава государства не допускал, к примеру, мысли о повышении пенсионного возраста. Если для „нулевых“ была характерны нестандартные решения, то сейчас проявляется шаблонность».
Однако вернемся к безработице, как к мрачной спутнице всех пенсионных реформ. Чтобы понять, что будет с занятостью российской молодежи, обратимся к опыту ЮАР — к государству, удивительно похожему на РФ. В этой стране мужчины выходят на заслуженный отдых в 65 лет, а женщины — 60 лет. Схожа и формула начисления пособия по старости.
«В современной Южной Африке, как и в России, при сохранении все еще довольно значительного экономического и научно-технического потенциала, при наличии богатейших природных ресурсов, наблюдается системный — социальный, экономический, управленческий кризис и регресс по сравнению с предшествующей эпохой, деградация и коррупционное разложение элит, стагнация экономики, вопиющее социальное неравенство, сползание вниз по показателям человеческого развития», отмечает на страницах издания «Ученые записки Института Африки РАН» кандидат экономических наук Скубко Ю. С. в статье «О некоторых параллелях» между нашими странами.
Параллели, действительно, очевидные.
Так вот, по данным Всемирного банка, в ЮАР уровень безработицы среди молодых мужчин сегодня превышает 40%. Низкий рост ВВП вкупе острой нехваткой рабочих мест уже привел к беспрецедентному росту преступности, к потере конкурентоспособности национальной промышленности и к дальнейшей деградации человеческого капитала.
Отметим также, что в мире уже наблюдаются робкие попытки переломить ситуацию. В частности, в индийском штате Харьяны местное правительство снизило выход на заслуженный отдых до 58 лет. Логика властей состоит в том, что более ранний выход на пенсию предоставит больше возможностей для трудоустройства креативной молодежи, чья занятость находится на критически низком уровне.
