Форум
Пенсионная реформа, по мнению граждан России, стала главным событием 2019 года. По версии ВЦИОМ, реформа возглавила рейтинг топовых событий в масштабах страны — так ее оценили 10% опрошенных. Кроме того, она вошла в тройку главных скандалов года (4%), наряду с допинговым скандалом (7%) и коррупцией (4%).
Еще более красноречиво выглядят результаты опроса* «Левада-центра» **. В нем пенсионная реформа и ее последствия также на первом месте в рейтинге важнейших событий уходящего года. Причем, результат впечатляющий — 44%.
Для сравнения, открытие железнодорожной части Крымского моста только на четвертом месте (29%), а допинговый скандал — на шестом (21%).
Такое впечатление, до россиян, наконец, дошло, что подняв пенсионный возраст, их де-факто ограбили: за незначительную прибавку к будущей пенсии заставили работать дополнительно пять лет.
В Европе до людей доходит быстрее. Во Франции, напомним, власти объявили о планах поднять возраст выхода на пенсию с 62 до 64 лет. По сравнению с наглой российской реформой — просто паллиативный вариант. И что, французы его проглотили?
Как бы ни так: протесты охватили 100 французских городов. По данным профсоюзов, на улицы вышли 1,5 млн. человек, из них в Париже — 250 тысяч. Забастовки транспортников парализовали страну. Бастовали даже балерины.
В итоге, французский кабмин пошел на уступки. И, возможно, пойдет еще дальше: протесты не стихают.
Но у русского осознания — особый латентный путь. Поэтому, начиная с 2019 года, Кремль получил прекрасную возможность экономить на пенсионных выплатах. По расчетам экспертов — до 850 млрд. рублей в год.
Другим итогом 2019 года стал беспрецедентный всплеск безработицы среди предпенсионеров. «Известия» сообщали, что из 10,1 млн. граждан этой категории трудоустроены всего 40%.
Заметим, средний возраст здоровой жизни в России — всего 62 года. Дальше обостряются хронические заболевания, и работать становится невмоготу. Но поскольку пенсионный возраст поднимают — предпенсионерам придется вкалывать за копейки (при безработице в 40% труд стоит недорого), надрываться и умирать.
Наконец, к «пенсионным» итогам следует отнести новую добровольную систему накопления граждан на пенсию — гарантированный пенсионный план (ГПП). Его презентовали в конце октября. Напомним, весь 2019-й год вокруг пенсионной схемы в рамках негосударственного пенсионного обеспечения, в которую можно трансформировать накопления граждан, сформированные в рамках ОПС, шли затяжные бои. Финансовые власти не без оснований полагали, что доверие граждан к накопительной системе вконец подорвано, и новую схему (сначала ее называли ИПК — индивидуальный пенсионный капитал, потом ГПП — гарантированный пенсионный продукт) следует сделать обязательной. Причем, отчисления в систему установить недетские — 6% от зарплаты.
Но Владимир Путин, рейтинг которого из-за пенсионной реформы рекордно просел, потребовал летом 2019 года сделать механизм подключения граждан к ИПК добровольным.
В итоге, сменив пару раз название, ИПК превратился в ГПП, и получил «добро» Кремля. Правда, вопросы к новой системе остаются. И прежде всего, потому, что Путин в декабре продлил заморозку накопительной пенсии до 2022 года.
По мнению экспертов, это означает, что замороженные накопления в рамках ОПС никогда не будут возвращены населению, а это триллионы рублей. Кроме того, ГПП, в структуре которого сохранены посредники — негосударственные пенсионные фонды — возможно, станет новым каналом по выведению в тень отчислений на накопительную пенсию.
Ну, а главным итогом пенсионной реформы-2019 можно назвать неуверенность властей. Недовольство граждан никуда не ушло, и это беспокоит Кремль. Неслучайно и премьер Дмитрий Медведев, и президент Путин избегают прямо говорить об изменениях в пенсионной сфере. Да, Путин на большой пресс-конференции 19 декабря заявил, что «в области пенсионного обеспечения все решения приняты, закреплены законом и никаких изменений там не планируется». То есть, попытался зафиксировать новый «общественный договор» с урезанными соцгарантиями. Но, судя по замерам социологов, народ его не поддержал. Поэтому не стоит удивляться, если завтра Кремль начнет закручивать гайки. Например, объявит иностранными агентами всех, кто критикует пенсионную реформу.
Кто-то скажет: такого не может быть, у нас правовое государство. Ответ один: в России может быть все, и мы это не раз проходили.
— Главный итог 2019 года — из-за пенсионной реформы, повышения пенсионного возраста произошел подрыв сплоченности российского общества, — считает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. — Социальная несправедливость текущего курса стала очевидна для большинства россиян. Ладно бы, произошел размен: снизились социальные гарантии, но взамен повысились темпы роста. Но и этого нет.
Отсюда недоумение у большей части россиян, особенно у старшего поколения. Непонятно, зачем обрезаны социальные права? Ради величины федерального бюджета?
Ответа нет, и это вселяет тревогу: неясно будущее. Как мне кажется, в этом будущем маячит подготовка к трудным временам. Если так — надо уровень сплоченности, наоборот, повышать, а не отчуждать большие массы населения от политического и социально-экономического курса руководства страны.
Но у руководства, видимо, идея другая: собрать больше денег здесь и сейчас — и по максимуму вложить. Во что? В подготовку, возможно, к военно-политическому противостоянию.
«СП»: — Почему вы так считаете?
— По тому, с каким удовольствием нам было заявлено, что РВСН получили 150 пусковых установок для новейших комплексов «Ярс», и до конца 2019 года Иркутское ракетное соединение будет полностью поставлено на боевое дежурство с «Ярсами».
Что лазерный комплекс «Пересвет» заступил на боевое дежурство. Что завершена работа над созданием унифицированного ракетного комплекса «Ярс» для разных типов базирования, в том числе для размещения в железнодорожном вагоне.
Я считаю, властям надо прямо сказать: мы не можем выдержать текущий уровень социальных гарантий потому, что впереди турбулентность с элементами военного давления на нас.
Так или нет, главный итог года — именно снижение уверенности в будущем.
«СП»: — Власти считают, что достигли компромисса, предложив гражданам добровольную систему ГПП. Это разрядило напряженность вокруг пенсионной реформы?
— Штука в том, что ГПП как пенсионная система накопительного типа хороша только в одном случае: если есть уверенность, что общество будет развиваться, а экономика идти вперед. Я разделяю идею о том, что инвестиционный доход в пенсионных накопительных системах может расти — но не выше темпов общеэкономического роста.
При нынешних темпах 1,5% ВВП на перспективу в десять лет любая накопительная система не выглядит здравым решением. Словом, с ГПП не получится.
Люди копят, когда знают: будущее есть, и оно лучше, чем сегодня. А когда такой уверенности нет — напротив, кажется, что завтра будет потоп, — люди не копят, они потребляют.
По сути, повышение пенсионного возраста плюс снижение социальных гарантий, и одновременное введение накопительной пенсионной системы — это шаг разом и направо, и налево. От такой раскоряки, грубо говоря, только штаны лопнут.
«СП»: — Можно ли сказать, что в результате последствий пенсионной реформы в 2019 году население стало беднее?
— Итоги года официальной статистикой не подведены. Но промежуточная статистика, которая доступна для анализа, свидетельствует: совершенно точно население РФ не стало более зажиточным.
Единственный сектор экономики, который выиграл по итогам года — это банковский сектор: он вырос на 5%. Выросли, кроме того, сборы налога на прибыль — значит, выросла прибыльность крупного бизнеса.
А вот инвестиции не выросли — значит, бизнес смотрит в будущее примерно с таким же уровнем оптимизма, как и простые граждане. Можно сказать, вся Россия считает, что завтра — потоп. И, похоже, это единственная точка зрения, которая объединяет разные слои нашего общества.
— В 2019-м правительство попыталось сгладить негативные последствия пенсионной реформы, повышения пенсионного возраста, преодолеть перегибы, — считает декан факультета социологии и политологии финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов. — Однако осадок у людей все равно остается. На это, я считаю, и рассчитывали те, кто инициировал реформу — направленную против президента Владимира Путина.
Реформа была проведена топорно, в очень странные сроки — граждане получили ее после того, как дружно проголосовали за Путина. Наконец, реформа не была толком разъяснена широким слоям населения.
Да, наиболее одиозные предложения в пенсионной сфере за 2019-й год оказались нивелированными. Тем не менее, в обществе остался негатив — при том, что реформа в полной мере не вступила в силу.
За 2019-й год беспокоящая власть составляющая пенсионной реформы снизилась, сейчас реформа вряд ли будет стимулировать протестные настроения. Но она, бесспорно, оказалась деструктивной — заложила крупный кирпич в фундамент претензий граждан к власти. С точки зрения обеспечения стабильности — это очень серьезная проблема.
Андрей Гудков — создатель Telegram-канала «Россия. Социальная несправедливость» (Social inadequacy)
В 1974 году окончил экономический факультет МГУ. Преподавал в Академии труда и социальных отношений. Последнее место работы — замруководителя департамента социального развития Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР).
Еще более красноречиво выглядят результаты опроса* «Левада-центра» **. В нем пенсионная реформа и ее последствия также на первом месте в рейтинге важнейших событий уходящего года. Причем, результат впечатляющий — 44%.
Для сравнения, открытие железнодорожной части Крымского моста только на четвертом месте (29%), а допинговый скандал — на шестом (21%).
Такое впечатление, до россиян, наконец, дошло, что подняв пенсионный возраст, их де-факто ограбили: за незначительную прибавку к будущей пенсии заставили работать дополнительно пять лет.
В Европе до людей доходит быстрее. Во Франции, напомним, власти объявили о планах поднять возраст выхода на пенсию с 62 до 64 лет. По сравнению с наглой российской реформой — просто паллиативный вариант. И что, французы его проглотили?
Как бы ни так: протесты охватили 100 французских городов. По данным профсоюзов, на улицы вышли 1,5 млн. человек, из них в Париже — 250 тысяч. Забастовки транспортников парализовали страну. Бастовали даже балерины.
В итоге, французский кабмин пошел на уступки. И, возможно, пойдет еще дальше: протесты не стихают.
Но у русского осознания — особый латентный путь. Поэтому, начиная с 2019 года, Кремль получил прекрасную возможность экономить на пенсионных выплатах. По расчетам экспертов — до 850 млрд. рублей в год.
Другим итогом 2019 года стал беспрецедентный всплеск безработицы среди предпенсионеров. «Известия» сообщали, что из 10,1 млн. граждан этой категории трудоустроены всего 40%.
Заметим, средний возраст здоровой жизни в России — всего 62 года. Дальше обостряются хронические заболевания, и работать становится невмоготу. Но поскольку пенсионный возраст поднимают — предпенсионерам придется вкалывать за копейки (при безработице в 40% труд стоит недорого), надрываться и умирать.
Наконец, к «пенсионным» итогам следует отнести новую добровольную систему накопления граждан на пенсию — гарантированный пенсионный план (ГПП). Его презентовали в конце октября. Напомним, весь 2019-й год вокруг пенсионной схемы в рамках негосударственного пенсионного обеспечения, в которую можно трансформировать накопления граждан, сформированные в рамках ОПС, шли затяжные бои. Финансовые власти не без оснований полагали, что доверие граждан к накопительной системе вконец подорвано, и новую схему (сначала ее называли ИПК — индивидуальный пенсионный капитал, потом ГПП — гарантированный пенсионный продукт) следует сделать обязательной. Причем, отчисления в систему установить недетские — 6% от зарплаты.
Но Владимир Путин, рейтинг которого из-за пенсионной реформы рекордно просел, потребовал летом 2019 года сделать механизм подключения граждан к ИПК добровольным.
В итоге, сменив пару раз название, ИПК превратился в ГПП, и получил «добро» Кремля. Правда, вопросы к новой системе остаются. И прежде всего, потому, что Путин в декабре продлил заморозку накопительной пенсии до 2022 года.
По мнению экспертов, это означает, что замороженные накопления в рамках ОПС никогда не будут возвращены населению, а это триллионы рублей. Кроме того, ГПП, в структуре которого сохранены посредники — негосударственные пенсионные фонды — возможно, станет новым каналом по выведению в тень отчислений на накопительную пенсию.
Ну, а главным итогом пенсионной реформы-2019 можно назвать неуверенность властей. Недовольство граждан никуда не ушло, и это беспокоит Кремль. Неслучайно и премьер Дмитрий Медведев, и президент Путин избегают прямо говорить об изменениях в пенсионной сфере. Да, Путин на большой пресс-конференции 19 декабря заявил, что «в области пенсионного обеспечения все решения приняты, закреплены законом и никаких изменений там не планируется». То есть, попытался зафиксировать новый «общественный договор» с урезанными соцгарантиями. Но, судя по замерам социологов, народ его не поддержал. Поэтому не стоит удивляться, если завтра Кремль начнет закручивать гайки. Например, объявит иностранными агентами всех, кто критикует пенсионную реформу.
Кто-то скажет: такого не может быть, у нас правовое государство. Ответ один: в России может быть все, и мы это не раз проходили.
— Главный итог 2019 года — из-за пенсионной реформы, повышения пенсионного возраста произошел подрыв сплоченности российского общества, — считает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. — Социальная несправедливость текущего курса стала очевидна для большинства россиян. Ладно бы, произошел размен: снизились социальные гарантии, но взамен повысились темпы роста. Но и этого нет.
Отсюда недоумение у большей части россиян, особенно у старшего поколения. Непонятно, зачем обрезаны социальные права? Ради величины федерального бюджета?
Ответа нет, и это вселяет тревогу: неясно будущее. Как мне кажется, в этом будущем маячит подготовка к трудным временам. Если так — надо уровень сплоченности, наоборот, повышать, а не отчуждать большие массы населения от политического и социально-экономического курса руководства страны.
Но у руководства, видимо, идея другая: собрать больше денег здесь и сейчас — и по максимуму вложить. Во что? В подготовку, возможно, к военно-политическому противостоянию.
«СП»: — Почему вы так считаете?
— По тому, с каким удовольствием нам было заявлено, что РВСН получили 150 пусковых установок для новейших комплексов «Ярс», и до конца 2019 года Иркутское ракетное соединение будет полностью поставлено на боевое дежурство с «Ярсами».
Что лазерный комплекс «Пересвет» заступил на боевое дежурство. Что завершена работа над созданием унифицированного ракетного комплекса «Ярс» для разных типов базирования, в том числе для размещения в железнодорожном вагоне.
Я считаю, властям надо прямо сказать: мы не можем выдержать текущий уровень социальных гарантий потому, что впереди турбулентность с элементами военного давления на нас.
Так или нет, главный итог года — именно снижение уверенности в будущем.
«СП»: — Власти считают, что достигли компромисса, предложив гражданам добровольную систему ГПП. Это разрядило напряженность вокруг пенсионной реформы?
— Штука в том, что ГПП как пенсионная система накопительного типа хороша только в одном случае: если есть уверенность, что общество будет развиваться, а экономика идти вперед. Я разделяю идею о том, что инвестиционный доход в пенсионных накопительных системах может расти — но не выше темпов общеэкономического роста.
При нынешних темпах 1,5% ВВП на перспективу в десять лет любая накопительная система не выглядит здравым решением. Словом, с ГПП не получится.
Люди копят, когда знают: будущее есть, и оно лучше, чем сегодня. А когда такой уверенности нет — напротив, кажется, что завтра будет потоп, — люди не копят, они потребляют.
По сути, повышение пенсионного возраста плюс снижение социальных гарантий, и одновременное введение накопительной пенсионной системы — это шаг разом и направо, и налево. От такой раскоряки, грубо говоря, только штаны лопнут.
«СП»: — Можно ли сказать, что в результате последствий пенсионной реформы в 2019 году население стало беднее?
— Итоги года официальной статистикой не подведены. Но промежуточная статистика, которая доступна для анализа, свидетельствует: совершенно точно население РФ не стало более зажиточным.
Единственный сектор экономики, который выиграл по итогам года — это банковский сектор: он вырос на 5%. Выросли, кроме того, сборы налога на прибыль — значит, выросла прибыльность крупного бизнеса.
А вот инвестиции не выросли — значит, бизнес смотрит в будущее примерно с таким же уровнем оптимизма, как и простые граждане. Можно сказать, вся Россия считает, что завтра — потоп. И, похоже, это единственная точка зрения, которая объединяет разные слои нашего общества.
— В 2019-м правительство попыталось сгладить негативные последствия пенсионной реформы, повышения пенсионного возраста, преодолеть перегибы, — считает декан факультета социологии и политологии финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов. — Однако осадок у людей все равно остается. На это, я считаю, и рассчитывали те, кто инициировал реформу — направленную против президента Владимира Путина.
Реформа была проведена топорно, в очень странные сроки — граждане получили ее после того, как дружно проголосовали за Путина. Наконец, реформа не была толком разъяснена широким слоям населения.
Да, наиболее одиозные предложения в пенсионной сфере за 2019-й год оказались нивелированными. Тем не менее, в обществе остался негатив — при том, что реформа в полной мере не вступила в силу.
За 2019-й год беспокоящая власть составляющая пенсионной реформы снизилась, сейчас реформа вряд ли будет стимулировать протестные настроения. Но она, бесспорно, оказалась деструктивной — заложила крупный кирпич в фундамент претензий граждан к власти. С точки зрения обеспечения стабильности — это очень серьезная проблема.
Андрей Гудков — создатель Telegram-канала «Россия. Социальная несправедливость» (Social inadequacy)
В 1974 году окончил экономический факультет МГУ. Преподавал в Академии труда и социальных отношений. Последнее место работы — замруководителя департамента социального развития Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР).
