Форум
Отказ вновь избранного президента Аргентины Хавьера Милея от вступления в БРИКС, а также переход председательства в объединении к России привлекли в эти новогодние дни особое внимание. Комментируя отношение Китая к расширению БРИКС с пяти до десяти стран, официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь выразил уверенность в успешном развитии сотрудничества внутри организации и в полной поддержке этих тенденций Пекином.
[Расширение] явно свидетельствует о том, что сотрудничество на площадке БРИКС имеет блестящее будущее. За восемнадцать лет своего существования объединение стало еще более сплоченным, его влияние постоянно росло. Китайские власти …будут добиваться новых результатов в сотрудничестве с государствами - членами БРИКС, заявил дипломат.
Почему БРИКС, первое упоминание о котором еще в 2001 году связано с экспертом пресловутой «Фирмы» - глобальной инвестиционной корпорации Goldman Sachs со штаб-квартирой на Уолл-стрите, набрал в мировых раскладах такой вес, зажил своей жизнью и стал точкой отсчета серьезных перемен в мире? При ответе на этот вопрос не обойтись без исторической хронологии, которая начинается отнюдь не с упомянутого Джима О’Нила из GS, а с другой даты – 16 июня 2009 года, когда в Екатеринбурге состоялся первый саммит глав государств еще БРИК – без Южной Африки (кстати, из того состава сохранился президент Бразилии Лула да Силва, вернувшийся во власть в прошлом году после значительного перерыва).
Итак, 2009 год. В России у власти Дмитрий Медведев, в Китае – ставленник группы прозападных «комсомольцев» Ху Цзиньтао; ни о каком альянсе пока не идет речи, но первый саммит проводится. Важны две вещи, обе связанные с 2007 годом. Мюнхенская речь Владимира Путина, впервые обозначившая противостояние нашей страны с Западом. И XVII съезд КПК, на котором позицию преемника – члена Посткома Политбюро ЦК КПК, впоследствии дополненную должностью зампреда КНР, занял Си Цзиньпин. У того и другого события имелась подоплека. За год до Мюнхена Россию посетил князь Монако Альбер II – карликовые монархии используются определенными оккультными кругами западных элит для передачи посланий, чтобы не напрягать отношений крупных государств. Князь, которого в России облагодетельствовали – даже спустили в батискафе на дно Байкала – это мечта любого «вольного каменщика», привез месседж примерно следующего содержания:
Целиком Россия в Европу не поместится. Готовы принимать по частям. Для начала – отделите Северный Кавказ.
У нас и сейчас-то прозападных компрадоров в элите предостаточно, а уж тогда очень многие восприняли это предложение с энтузиазмом Ивана Васильевича Бунши в образе самозванца из известной комедии: «Да забирайте эту волость…». И только Владимир Путин, тогда премьер-министр, четко и внятно произнес: «Нет!». С этим «нет» Альбер II и отправился обратно в европейские пенаты, огорошив тех, кто его сюда направлял. Аналогичная ситуация возникла в Китае, куда зачастили ныне покойные засланцы американской элиты – Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер – с идеей «Кимерики» или G2, «мира на двоих», то есть – раздела советского наследства. Личную позицию Ху Цзиньтао толком никто не знает, он ее не высказывал. Но сам факт пребывания в преемниках Си Цзиньпина уже сыграл свою роль: американские эмиссары получили от ворот поворот. И именно тогда состоялась, во многом стихийно, первая «проба пера» в российско-китайском стратегическом взаимодействии. В канун второго, лондонского саммита «двадцатки», президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, примечательно, что британская креатура, выступил со статьей, в которой предложил миру новую резервную валюту. Инсайд показал, что за идеей стояли поддержавшие ее Москва и Пекин. И надо понимать, что кризис 2008-2009 годов затевался ради обрушения американского госдолга. То есть – ради глобального дефолта, превращавшего валютные резервы всех стран в «туалетную бумагу». Получив опережающее «предложение» России и Китая, Запад учуял подвох. Продумав неделю, «правящий триумвират» США – президент Обама, глава ФРС Бернанке и минфина – Гайтнер – ответили категорическим отказом; дефолт провалился, и ничего не осталось, как заливать кризис наличностью, оставив в покое госдолг, чем в Лондоне западные лидеры и занялись. Удар, пропущенный Западом, был такой силы, что один из видных кукловодов «глубинного государства» Джозеф Най выступил в газете с говорящим названием «Project Syndicate» с обвинениями Китая в антиамериканизме, поставив Пекину в пример Дэн Сяопина, который «несомненно держал бы свой фонарь под корзиной и пошел бы на альянс с США». Вот именно тогда пути и разошлись, а будущий президент Путин и будущий председатель Си в марте 2010 года, уже после первого саммита БРИКС, созванного на волне тех подзабытых событий, уединившись в Завидово, целую неделю над чем-то упорно трудились. Сегодня понятно, над чем именно.
Дальше в истории БРИКС господствует пауза длиной почти в полтора десятилетия, когда за все это время к нему присоединилась только ЮАР. И вдруг в прошлом году – обвал инициатив по вступлению. Почему? На наш взгляд, не будет преувеличением сказать, что все эти годы БРИКС существовал как внешний, широкий круг глобальной альтернативы, образованный вокруг более компактной ШОС – российско-китайской евразийской оси, обозначившей тот самый континентальный вызов американской гегемонии, о «недопустимости» и «губительности» которого для Вашингтона писал еще упомянутый Бжезинский. Но внешний круг «спящий», заблаговременно созданный с прицелом на будущее, наставшее с приходом к власти в США Джо Байдена и запуском его «политики альянсов», генеральной целью которой стало укрепление западной НАТО и создание ее восточного аналога, на роль которого сегодня претендует блок США, Японии и Южной Кореи. Сцементированный ядерной связкой с другим новоиспеченным альянсом – AUKUS (США, Великобритания, Австралия). В международно-политическую плоскость «политика альянсов» была опрокинута «саммитом демократий». Еще одной инициативой демократов в Овальном кабинете, рассчитанной на создание «параллельной ООН», реализующей вековую мечту «глубинных» элит о карманной глобальной организации, члены которой подбираются Вашингтоном по принципу лояльности, лишены права вето как международно-правовой основы фронды и самозабвенно пляшут под дудку американского «мира на правилах».
Не будь БРИКС, Россия и Китай действительно могли оказаться на фоне «саммита демократий» в международной изоляции. Но БРИКС – уже был, и это создало паритет в виде альтернативного глобального аттрактора. Причем, становящегося тем привлекательнее, чем больше в тупик заходит политика коллективного Запада. А в тупик более или менее надежно она зашла с началом нынешней израильской операции в Газе, что встретило мощное возражение глобального Юга. Наличие БРИКС предоставило этому недовольству политический выход, не только не связанный с Западом, но – бросающий ему вызов. С точки зрения ближневосточного кризиса по-иному глобальным Югом стал восприниматься и украинский, в котором мировое большинство, как его теперь называют в Москве и Пекине, убедилось в западной конъюнктурности и, если не в российской правоте, то как минимум в неоднозначности причин, оценок и последствий. Стремление зафиксировать собственную принадлежность к этой альтернативе, которой раньше не было, но которую в мире очень ждали, и дало толчок нынешней фазе расширения, что на днях подтвердил Путин, уточнив, что в очередь в БРИКС выстроились около трех десятков стран. Так что Иран, Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет и Эфиопия – только лишь начало процесса, не просто противостоящего «саммиту демократий», а предоставляющему всему миру право выбора, что само по себе лишает не привыкший к конкуренции монополизм Запада стратегической, а с ней и исторической инициативы. Ну а «минус Аргентина», это, во-первых, только на время, ибо уже понятно, что на каждого Болсонару обязательно отыщется свой да Силва. Во-вторых, одиночество Милея – лишнее подтверждение заката Запада, элитам которого за полгода с запуска процесса расширения БРИКС удалось – и то с большим трудом – отбить в свою пользу только одну страну, причем, несопоставимую по важности с такими энергетическими гигантами как Эр-Рияд и Дубай.
Самое главное – те «всадники апокалипсиса», которых готовил миру западный глобализм – от ковида до цифровизации и «зеленого перехода», не просто провалились, это для Запада было бы полбеды. Но Запад еще и над этими пунктами своей программы глобальной монополизации все более и более начинает утрачивать контроль. Надо понимать, что эта программа – суть сочетание пустышки привлекательных лозунгов с осуществляемым в реальности выкачиванием из глобального Юга природных ресурсов и торможения его развития ради укрепления западной монополии. Если эти лозунги из голого сотрясения воздуха превратить в действительность, реализовав заложенный в них потенциал глобальной справедливости, не оставляющий камня на камне от западного доминирования, то есть перехватить управление этой программой, то Запад… нет, не проиграет. Он просто лишится возможности как выкачивать ресурсы дальше, так и принуждать к согласию на это их владельцев, которым опора на БРИКС предоставляет примат суверенитета. И тогда не привыкшему жить своим трудом Западу останется только одно: лишившись многовековых преференций, превратиться в «одну из» цивилизаций, роль и влияние которой ограничивается ареалом ее исторического обитания. Европой и Северной Америкой. Не нужно обладать избыточным воображением, чтобы осознать, что для Запада это будет сродни катастрофе. Именно поэтому – такое столкновение сегодняшних тенденций – на фоне расширения БРИКС бряцание оружием в бессильном стремлении запугать страны и народы, удержав глобальное лидерство. Тщетно. Колесо истории уже набрало инерцию, превышающую западные возможности его остановить.
Остается только один вопрос: насколько до конца и на что именно Запад пойдет под угрозой отката на мировую периферию. Положительный для мира ответ на этот вопрос находится прежде всего в военно-политической плоскости; уже обозначился круг стран, от которых в первую очередь зависит то, чтобы Запад не рискнул слишком на многое. Это Россия с Китаем – соответственно в военной и в экономической сфере, это КНДР, и это Иран. БРИКС для этого глобального антизападного авангарда – надежный тыл и самое главное – альтернативная глобализму форма мировой самоорганизации, против которой Запад не сдюжит, и к которой ему останется только присоединиться, пусть и в последнюю очередь. Для чего – «раскусить удила» и принять новые для себя, лишенные эксклюзива, правила игры. Кто в это не верит – пусть вспомнит динамику хотя бы последнего десятилетия, вернувшись в 2012-2014 годы, когда Западом туго закручивались все нынешние узлы мирового кризиса. Те самые, в которых он сегодня начинает все более уверенно – проигрывать. Так что в рамках российского председательства все пути сегодня ведут в Казань. Наступил долгожданный год БРИКС.
[Расширение] явно свидетельствует о том, что сотрудничество на площадке БРИКС имеет блестящее будущее. За восемнадцать лет своего существования объединение стало еще более сплоченным, его влияние постоянно росло. Китайские власти …будут добиваться новых результатов в сотрудничестве с государствами - членами БРИКС, заявил дипломат.
Почему БРИКС, первое упоминание о котором еще в 2001 году связано с экспертом пресловутой «Фирмы» - глобальной инвестиционной корпорации Goldman Sachs со штаб-квартирой на Уолл-стрите, набрал в мировых раскладах такой вес, зажил своей жизнью и стал точкой отсчета серьезных перемен в мире? При ответе на этот вопрос не обойтись без исторической хронологии, которая начинается отнюдь не с упомянутого Джима О’Нила из GS, а с другой даты – 16 июня 2009 года, когда в Екатеринбурге состоялся первый саммит глав государств еще БРИК – без Южной Африки (кстати, из того состава сохранился президент Бразилии Лула да Силва, вернувшийся во власть в прошлом году после значительного перерыва).
Итак, 2009 год. В России у власти Дмитрий Медведев, в Китае – ставленник группы прозападных «комсомольцев» Ху Цзиньтао; ни о каком альянсе пока не идет речи, но первый саммит проводится. Важны две вещи, обе связанные с 2007 годом. Мюнхенская речь Владимира Путина, впервые обозначившая противостояние нашей страны с Западом. И XVII съезд КПК, на котором позицию преемника – члена Посткома Политбюро ЦК КПК, впоследствии дополненную должностью зампреда КНР, занял Си Цзиньпин. У того и другого события имелась подоплека. За год до Мюнхена Россию посетил князь Монако Альбер II – карликовые монархии используются определенными оккультными кругами западных элит для передачи посланий, чтобы не напрягать отношений крупных государств. Князь, которого в России облагодетельствовали – даже спустили в батискафе на дно Байкала – это мечта любого «вольного каменщика», привез месседж примерно следующего содержания:
Целиком Россия в Европу не поместится. Готовы принимать по частям. Для начала – отделите Северный Кавказ.
У нас и сейчас-то прозападных компрадоров в элите предостаточно, а уж тогда очень многие восприняли это предложение с энтузиазмом Ивана Васильевича Бунши в образе самозванца из известной комедии: «Да забирайте эту волость…». И только Владимир Путин, тогда премьер-министр, четко и внятно произнес: «Нет!». С этим «нет» Альбер II и отправился обратно в европейские пенаты, огорошив тех, кто его сюда направлял. Аналогичная ситуация возникла в Китае, куда зачастили ныне покойные засланцы американской элиты – Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер – с идеей «Кимерики» или G2, «мира на двоих», то есть – раздела советского наследства. Личную позицию Ху Цзиньтао толком никто не знает, он ее не высказывал. Но сам факт пребывания в преемниках Си Цзиньпина уже сыграл свою роль: американские эмиссары получили от ворот поворот. И именно тогда состоялась, во многом стихийно, первая «проба пера» в российско-китайском стратегическом взаимодействии. В канун второго, лондонского саммита «двадцатки», президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, примечательно, что британская креатура, выступил со статьей, в которой предложил миру новую резервную валюту. Инсайд показал, что за идеей стояли поддержавшие ее Москва и Пекин. И надо понимать, что кризис 2008-2009 годов затевался ради обрушения американского госдолга. То есть – ради глобального дефолта, превращавшего валютные резервы всех стран в «туалетную бумагу». Получив опережающее «предложение» России и Китая, Запад учуял подвох. Продумав неделю, «правящий триумвират» США – президент Обама, глава ФРС Бернанке и минфина – Гайтнер – ответили категорическим отказом; дефолт провалился, и ничего не осталось, как заливать кризис наличностью, оставив в покое госдолг, чем в Лондоне западные лидеры и занялись. Удар, пропущенный Западом, был такой силы, что один из видных кукловодов «глубинного государства» Джозеф Най выступил в газете с говорящим названием «Project Syndicate» с обвинениями Китая в антиамериканизме, поставив Пекину в пример Дэн Сяопина, который «несомненно держал бы свой фонарь под корзиной и пошел бы на альянс с США». Вот именно тогда пути и разошлись, а будущий президент Путин и будущий председатель Си в марте 2010 года, уже после первого саммита БРИКС, созванного на волне тех подзабытых событий, уединившись в Завидово, целую неделю над чем-то упорно трудились. Сегодня понятно, над чем именно.
Дальше в истории БРИКС господствует пауза длиной почти в полтора десятилетия, когда за все это время к нему присоединилась только ЮАР. И вдруг в прошлом году – обвал инициатив по вступлению. Почему? На наш взгляд, не будет преувеличением сказать, что все эти годы БРИКС существовал как внешний, широкий круг глобальной альтернативы, образованный вокруг более компактной ШОС – российско-китайской евразийской оси, обозначившей тот самый континентальный вызов американской гегемонии, о «недопустимости» и «губительности» которого для Вашингтона писал еще упомянутый Бжезинский. Но внешний круг «спящий», заблаговременно созданный с прицелом на будущее, наставшее с приходом к власти в США Джо Байдена и запуском его «политики альянсов», генеральной целью которой стало укрепление западной НАТО и создание ее восточного аналога, на роль которого сегодня претендует блок США, Японии и Южной Кореи. Сцементированный ядерной связкой с другим новоиспеченным альянсом – AUKUS (США, Великобритания, Австралия). В международно-политическую плоскость «политика альянсов» была опрокинута «саммитом демократий». Еще одной инициативой демократов в Овальном кабинете, рассчитанной на создание «параллельной ООН», реализующей вековую мечту «глубинных» элит о карманной глобальной организации, члены которой подбираются Вашингтоном по принципу лояльности, лишены права вето как международно-правовой основы фронды и самозабвенно пляшут под дудку американского «мира на правилах».
Не будь БРИКС, Россия и Китай действительно могли оказаться на фоне «саммита демократий» в международной изоляции. Но БРИКС – уже был, и это создало паритет в виде альтернативного глобального аттрактора. Причем, становящегося тем привлекательнее, чем больше в тупик заходит политика коллективного Запада. А в тупик более или менее надежно она зашла с началом нынешней израильской операции в Газе, что встретило мощное возражение глобального Юга. Наличие БРИКС предоставило этому недовольству политический выход, не только не связанный с Западом, но – бросающий ему вызов. С точки зрения ближневосточного кризиса по-иному глобальным Югом стал восприниматься и украинский, в котором мировое большинство, как его теперь называют в Москве и Пекине, убедилось в западной конъюнктурности и, если не в российской правоте, то как минимум в неоднозначности причин, оценок и последствий. Стремление зафиксировать собственную принадлежность к этой альтернативе, которой раньше не было, но которую в мире очень ждали, и дало толчок нынешней фазе расширения, что на днях подтвердил Путин, уточнив, что в очередь в БРИКС выстроились около трех десятков стран. Так что Иран, Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет и Эфиопия – только лишь начало процесса, не просто противостоящего «саммиту демократий», а предоставляющему всему миру право выбора, что само по себе лишает не привыкший к конкуренции монополизм Запада стратегической, а с ней и исторической инициативы. Ну а «минус Аргентина», это, во-первых, только на время, ибо уже понятно, что на каждого Болсонару обязательно отыщется свой да Силва. Во-вторых, одиночество Милея – лишнее подтверждение заката Запада, элитам которого за полгода с запуска процесса расширения БРИКС удалось – и то с большим трудом – отбить в свою пользу только одну страну, причем, несопоставимую по важности с такими энергетическими гигантами как Эр-Рияд и Дубай.
Самое главное – те «всадники апокалипсиса», которых готовил миру западный глобализм – от ковида до цифровизации и «зеленого перехода», не просто провалились, это для Запада было бы полбеды. Но Запад еще и над этими пунктами своей программы глобальной монополизации все более и более начинает утрачивать контроль. Надо понимать, что эта программа – суть сочетание пустышки привлекательных лозунгов с осуществляемым в реальности выкачиванием из глобального Юга природных ресурсов и торможения его развития ради укрепления западной монополии. Если эти лозунги из голого сотрясения воздуха превратить в действительность, реализовав заложенный в них потенциал глобальной справедливости, не оставляющий камня на камне от западного доминирования, то есть перехватить управление этой программой, то Запад… нет, не проиграет. Он просто лишится возможности как выкачивать ресурсы дальше, так и принуждать к согласию на это их владельцев, которым опора на БРИКС предоставляет примат суверенитета. И тогда не привыкшему жить своим трудом Западу останется только одно: лишившись многовековых преференций, превратиться в «одну из» цивилизаций, роль и влияние которой ограничивается ареалом ее исторического обитания. Европой и Северной Америкой. Не нужно обладать избыточным воображением, чтобы осознать, что для Запада это будет сродни катастрофе. Именно поэтому – такое столкновение сегодняшних тенденций – на фоне расширения БРИКС бряцание оружием в бессильном стремлении запугать страны и народы, удержав глобальное лидерство. Тщетно. Колесо истории уже набрало инерцию, превышающую западные возможности его остановить.
Остается только один вопрос: насколько до конца и на что именно Запад пойдет под угрозой отката на мировую периферию. Положительный для мира ответ на этот вопрос находится прежде всего в военно-политической плоскости; уже обозначился круг стран, от которых в первую очередь зависит то, чтобы Запад не рискнул слишком на многое. Это Россия с Китаем – соответственно в военной и в экономической сфере, это КНДР, и это Иран. БРИКС для этого глобального антизападного авангарда – надежный тыл и самое главное – альтернативная глобализму форма мировой самоорганизации, против которой Запад не сдюжит, и к которой ему останется только присоединиться, пусть и в последнюю очередь. Для чего – «раскусить удила» и принять новые для себя, лишенные эксклюзива, правила игры. Кто в это не верит – пусть вспомнит динамику хотя бы последнего десятилетия, вернувшись в 2012-2014 годы, когда Западом туго закручивались все нынешние узлы мирового кризиса. Те самые, в которых он сегодня начинает все более уверенно – проигрывать. Так что в рамках российского председательства все пути сегодня ведут в Казань. Наступил долгожданный год БРИКС.
