Форум
Неожиданные выгоды для Китая от кризиса в Красном море.
Едва ли не впервые слабые йеменские арабские племена меняют мир.
Пиратские нападения базирующихся в Йемене повстанцев-хуситов на международное судоходство привели к серьезному кризису безопасности в Красном море. Крупнейшие судоходные компании мира были вынуждены приостановить транзит через Красное море и, следовательно, Суэцкий канал. И поскольку почти треть мировых контейнерных перевозок обычно проходит через Суэцкий канал, это серьезно подорвало мировую торговлю.
Однако наиболее продолжительные последствия кризиса могут сказаться на геополитическом балансе между двумя великими державами, каждая из которых находится за много тысяч километров от раскаленных песков Аравийского полуострова: Китаем и Соединенными Штатами.
Несмотря на приоритет Пекина в области безопасности на море, введенный Йеменом запрет на судоходство в Красном море, связанном с Израилем, укрепил позиции Китая в регионе, одновременно втянув его противника, США в кризис, в котором невозможно победить.
Распространение войны в Газе на Красное море привело к возникновению международного морского кризиса, в который вовлечено множество стран.
Несмотря на возглавляемую США кампанию бомбардировок, направленную на то, чтобы помешать военно-морским силам Йемена, связанным с «Ансараллой», наносить ракетные и беспилотные удары в Красном море, вооруженные силы продолжают наращивать атаки и теперь используют "подводное оружие".
По мере опасной эскалации этих столкновений один из самых оживленных морских регионов мира стремительно милитаризируется. В частности недавно в Аденский залив, в рамках миссии по борьбе с пиратством, прибыл китайский флот, включая эсминец Jiaozuo, вооружённый управляемыми ракетами, ракетный фрегат Xuchang, судно для пополнения запасов и более 700 военнослужащих, включая десятки сотрудников спецподразделений.
Пекин заявил о своей решимости помочь восстановить стабильность в Красном море. «Мы должны совместно поддерживать безопасность на морских путях Красного моря в соответствии с законом, а также уважать суверенитет и территориальную целостность стран, расположенных вдоль побережья Красного моря, включая Йемен», — подчеркнул в прошлом месяце министр иностранных дел Китая Ван И.
Будучи крупнейшей торговой державой мира, Китай зависит от Красного моря как от своего "морского спасательного круга". Большая часть экспорта азиатского гиганта в Европу проходит через этот стратегический водный путь, а значительные объемы нефти и полезных ископаемых, поступающие в китайские порты, следуют через этот морской регион.
Из-за нарушения этого маршрута грузовые суда обходят Африканский мыс Доброй Надежды, что увеличивает время в пути до двух недель и значительно увеличивает транспортные расходы.
Китайцы также инвестировали в индустриальные парки вдоль побережья Красного моря в Египте и Саудовской Аравии, включая зону TEDA-Suez в Айн-Сохне и Китайский индустриальный парк в городе Джизан в Саудовской Аравии для первичной и перерабатывающей промышленности.
Более того, китайские компании за последние годы вложили миллиарды долларов инвестиций в активы в регионе, такие как 20% акций контейнерного терминала Восточный Порт-Саид на Суэцком канале, который сейчас принадлежит китайскому государственному судоходному гиганту COSCO. В то время, когда темпы роста Китая уже снижаются, кризис рискует оказать дальнейшее серьёзное давление на его экономику.
Нейтралитет Китая в Западной Азии
До отправки 46-го флота ВМС Народно-освободительной армии Китая реакция Пекина на морские атаки «Ансараллы» была относительно сдержанной. С тех пор Китай осудил авиаудары США и Великобритании по военному потенциалу «Ансараллы» в Йемене и отказался присоединиться к возглавляемой западом военно-морской коалиции в рамках операции «Страж процветания» (OPG).
Реакция Китая на растущую напряженность и отсутствие безопасности в Красном море соответствует более широкому набору внешнеполитических стратегий Пекина, которые включают уважение суверенитета национальных государств и доктрину "невмешательства".
В Персидском заливе Китай придерживается сбалансированной и геополитически нейтральной политики, основанной на трехстороннем подходе: ничьи враги, ничьи союзники и всеобщие друзья.
Позиция Китая по отношению ко всем странам Персидского залива была наилучшим образом продемонстрирована почти год назад, когда Пекин стал посредником в заключении неожиданного соглашения о примирении между Ираном и Саудовской Аравией, в котором он выступил в роли гаранта.
В Йемене, хотя Китай присоединяется к непризнанию международным сообществом правительства Саны, возглавляемого Ансараллой, Пекин, тем не менее, начал диалог с их официальными лицами и придерживается невраждебной позиции — в отличие от многих арабских и западных государств.
Понимание региональной роли Пекина
В целом Китай пытается использовать свое влияние в странах Западной Азии для смягчения региональной напряженности и продвижения стабилизирующих инициатив. Его главная цель — обеспечить долгосрочный успех многотриллионной инициативы президента Си Цзиньпина «Пояс и путь» (BRI) и сохранить торговые маршруты свободными от конфликтов.
Запад часто называет Китай "халявщиком", обвиняя его в том, что он извлекает выгоду из возглавляемых США и Европой усилий по обеспечению безопасности в Персидском заливе и северо-западной части Индийского океана, не внося в них свой вклад.
Однако, учитывая наличие у Китая оперативной группы по борьбе с пиратством в Аденском заливе и военной базы в Джибути, это обвинение не совсем обоснованно.
Мотивы Пекина не участвовать в операции «Страж процветания» легко понять:
во-первых, Китай не заинтересован в укреплении гегемонии США;
во-вторых, присоединение к военно-морской коалиции может нарушить его многовекторную дипломатию по отношению к «Ансаралле» и Ирану;
в-третьих, арабо-исламский мир и остальные страны Глобального Юга воспримут это как поддержку Китаем войны Израиля в Газе.
Отказ от этой миссии, напротив, укрепил региональный имидж Китая как защитника палестинского дела.
В беседе с изданием The Cradle Джавад Хейран-Ния, директор группы по изучению Персидского залива в Центре научных и стратегических исследований Ближнего Востока в Иране, сказал:
Сотрудничество [Пекина] с Западом в деле обеспечения безопасности Красного моря не пойдет на пользу отношениям Китая с арабами и Ираном. Поэтому Китай проявляет политическую и военную сдержанность, чтобы не поставить под угрозу свои экономические и дипломатические интересы в регионе.
Свалить вину на Вашингтон
Пекин признает, что кризис безопасности в Красном море является прямым следствием кризиса в секторе Газа, по поводу которого Китай призвал к немедленному прекращению огня.
Как сообщил изданию The Cradle Юн Сун, содиректор Китайской программы вашингтонского Центра Стимсона:
Китайцы действительно рассматривают кризис в Красном море как вызов региональному миру и стабильности, но считают кризис в Газе его основной причиной. Поэтому решение кризиса, по мнению Китая, должно быть основано на прекращении огня, ослаблении напряженности и возвращении к решению о двух государствах.
Жан-Луп Самаан, старший научный сотрудник Института Ближнего Востока Национального университета Сингапура, согласен с этим мнением:
Китайские дипломаты осторожно комментируют происходящее, но, по мнению Пекина, рост числа нападений является следствием войны Израиля в Газе и, что, возможно, более важно — политики США по поддержке правительства Нетаньяху.
Но в январе, после того как США и Великобритания начали кампанию бомбардировок целей «Ансараллы» в Йемене, Китай начал выражать серьезную обеспокоенность кризисом в Красном море. Пекин отметил, что ни Вашингтон, ни Лондон не получили разрешения на применение силы от Совета Безопасности ООН, и поэтому, как пояснил Сунь, с точки зрения Китая удары США и Великобритании «не имеют легитимности».
Чем кризис в Красном море выгоден Пекину
Китай извлек выгоду из усиливающегося гнева, направленного против США со всего исламского мира и Глобального Юга. Война в Газе и ее распространение на Красное море принесли Пекину легкие успехи в области «мягкой силы» и укрепили арабскую аудиторию в мысли о жизненной важности многополярности.
Об этом говорил Виктор Гао, вице-президент Центра Китая и глобализации, выступая в 2023 году на Форуме в Дохе:
Тот факт, что существует лишь одна-единственная страна, которая [8 декабря 2023 года] наложила вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, призывающую к прекращению огня в израильско-палестинской войне, должен убедить всех нас в том, что нам очень повезло жить не в однополярном мире.
Безусловно, Китай испытал некоторые экономические последствия кризиса в Красном море, хотя их масштабы трудно подсчитать. Однако политические выгоды Пекина, похоже, превзошли все связанные с ним финансовые потери. Как объяснил Сунь изданию The Cradle, «кризис действительно затронул Китай, но потери были в основном экономическими и незначительными, а выгоды — в основном политическими, поскольку Китай выступает на стороне арабских стран в вопросе Газы».
В некотором смысле Китай получил экономическую выгоду от кризиса в Красном море. Поскольку «Ансаралла» старается нападать только на суда, связанные с Израилем, широко распространено мнение, что китайские суда, работающие в этом районе, защищены от йеменских атак.
После того как многие международные контейнерные судоходные линии решили изменить маршрут вокруг Южной Африки, чтобы избежать ракет и беспилотников «Ансараллы», два судна под китайским флагом — Zhong Gu Ji Lin и Zhong Gu Shan Dong — продолжали следовать через Красное море.
Как сообщило агентство Bloomberg в начале месяца:
Торговые суда, принадлежащие китайцам, получают значительные скидки на страховку при прохождении через Красное море — еще один признак того, что атаки хути в этом районе наносят ущерб коммерческим интересам судов, связанных с Западом.
После этого американские чиновники уговаривали Пекин оказать давление на Иран, чтобы тот приказал де-факто правительству Йемена прекратить морские атаки.
Однако эти уговоры не увенчались успехом, в основном потому, что Вашингтон ошибочно полагает, что Пекин имеет влияние на Тегеран и что Иран может выдвигать требования к «Ансаралле».
Как бы то ни было, тот факт, что США обратились к Китаю за такой помощью в условиях эскалации напряженности в Красном море, повышает статус Пекина как державы, способной решать глобальные кризисы в сфере безопасности.
Именно по этой причине чиновникам в Вашингтоне, возможно, следует быть осторожнее в своих желаниях.
На протяжении десятилетий — более того, возможно, на протяжении большей части двух столетий — именно Соединенные Штаты служили мировым “гарантом международной торговли и правил”. По сути, именно решимость защитить морскую торговлю от пиратов побудила молодые Соединенные Штаты к первому иностранному вмешательству — Берберийским войнам 1801 и 1815 годов — и навсегда закрепила за ними статус международного игрока.
Если нация действительно хочет стать и оставаться торговой республикой, это означает, что она должна, как заявил тогдашний президент Томас Джефферсон, “следить за безопасностью нашей торговли” с помощью “ресурсов нашей собственной силы и храбрости в каждом море”.
Два столетия спустя военно-морской флот США все еще действовал под лозунгом “Глобальная сила добра”.
Это означает, что весь образ — и реальность — Америки как сверхдержавы в значительной степени опирается, как и в случае с Британской империей до неё, на её способность обеспечивать безопасность глобальной торговли.
Если и остались какие-то остатки «Pax Americana», на которых строилась вся недавняя эпоха глобализации, то это именно они.
Именно в этом контексте официальные лица Вашингтона должны задуматься о том, что будет означать, если Пекин прислушается к их мольбам и действительно возьмет на себя роль Америки в качестве гаранта безопасности.
Если бы страны мира начали обращаться не к Соединенным Штатам, а к Китаю за “глобальным лидерством” всякий раз, когда их торговым судам нужна защита, это решительно ознаменовало бы переход от американского века к китайскому, подобно тому, как Британия когда-то уступила моря своей бывшей колонии.
Вашингтону следует считать, что ему повезло, что Пекин до сих пор отказывался претендовать на эту роль.
Тем временем собственные усилия Америки по выполнению своей старой задачи по обеспечению безопасности морских путей оказались немногим более чем фиаско.
Между тем, кризис также дает Китаю реальное оправдание для продолжения быстрого строительства военно-морского флота «голубой воды», способного проецировать мощь далеко от собственных берегов.
Так получилось, что это то же самое оправдание, которое традиционно предлагали Соединенные Штаты: в отсутствие безопасности и стабильности им нужна способность защищать глобальные морские пути и жизни своих граждан за рубежом.
Военная база, которую Китай построил в Джибути в 2016 году, чтобы обеспечить развертывание своих военных кораблей в Индийском океане и вокруг Африканского Рога, теперь выглядит целесообразной.
Именно так всегда формировался и видоизменялся 'мировой порядок“: нации и империи действовали за границей для защиты своих собственных интересов — или постепенно теряли способность делать это, в то время как другие пытались заполнить образовавшуюся пустоту.
Поэтому кризис в Красном море имеет как символическое, так и практическое значение. Если Соединенные Штаты и их союзники не смогут собраться и действовать сообща, мы сможем оглянуться на это как на момент, когда всем стало ясно, что произошел огромный геополитический сдвиг.
Что касается всех остальных, вполне вероятно, что кризис послужит знаком того, что время готовиться к суровым реалиям гораздо более «многополярного», менее глобализированного мира уже действительно наступило.
Что касается среднесрочной перспективы
Китай также многое выиграет от того, что Белый дом уделяет непропорционально большое внимание Газе и Красному морю.
С октября-ноября 2023 года у США стало значительно меньше возможностей для ведения дел в Южно-Китайском море и на Тайване. В свою очередь, это позволяет Пекину более уверенно действовать в Западной Азии, пока США отвлекаются [на другие проблемы].
По словам Хейрана-Ниа:
События в Красном море будут удерживать внимание Америки на этом регионе и не позволят ей расширить свое присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе, [где] главным приоритетом США является сдерживание Китая. Военные действия на Украине имеют для Китая те же преимущества. В то время как связь Евроатлантического региона с Индо-Тихоокеанским регионом расширяется с целью сдерживания Китая и расширения сотрудничества НАТО с Индо-Тихоокеанским регионом, напряженность в [Западной Азии] и на Украине станет для Китая благом.
В конечном итоге кризис в Красном море и неспособность Вашингтона сдержать «Ансараллу» означают ещё один удар по гегемонии США.
С точки зрения Китая, разрастающийся в Красном море конфликт служит дальнейшей изоляции США и подчёркивает их ограниченность в качестве гаранта безопасности — особенно в свете их безоговорочной поддержки жестокого военного нападения Израиля на Газу.
Вполне разумно назвать Китай победителем в кризисе на Красном море.
Едва ли не впервые слабые йеменские арабские племена меняют мир.
Пиратские нападения базирующихся в Йемене повстанцев-хуситов на международное судоходство привели к серьезному кризису безопасности в Красном море. Крупнейшие судоходные компании мира были вынуждены приостановить транзит через Красное море и, следовательно, Суэцкий канал. И поскольку почти треть мировых контейнерных перевозок обычно проходит через Суэцкий канал, это серьезно подорвало мировую торговлю.
Однако наиболее продолжительные последствия кризиса могут сказаться на геополитическом балансе между двумя великими державами, каждая из которых находится за много тысяч километров от раскаленных песков Аравийского полуострова: Китаем и Соединенными Штатами.
Несмотря на приоритет Пекина в области безопасности на море, введенный Йеменом запрет на судоходство в Красном море, связанном с Израилем, укрепил позиции Китая в регионе, одновременно втянув его противника, США в кризис, в котором невозможно победить.
Распространение войны в Газе на Красное море привело к возникновению международного морского кризиса, в который вовлечено множество стран.
Несмотря на возглавляемую США кампанию бомбардировок, направленную на то, чтобы помешать военно-морским силам Йемена, связанным с «Ансараллой», наносить ракетные и беспилотные удары в Красном море, вооруженные силы продолжают наращивать атаки и теперь используют "подводное оружие".
По мере опасной эскалации этих столкновений один из самых оживленных морских регионов мира стремительно милитаризируется. В частности недавно в Аденский залив, в рамках миссии по борьбе с пиратством, прибыл китайский флот, включая эсминец Jiaozuo, вооружённый управляемыми ракетами, ракетный фрегат Xuchang, судно для пополнения запасов и более 700 военнослужащих, включая десятки сотрудников спецподразделений.
Пекин заявил о своей решимости помочь восстановить стабильность в Красном море. «Мы должны совместно поддерживать безопасность на морских путях Красного моря в соответствии с законом, а также уважать суверенитет и территориальную целостность стран, расположенных вдоль побережья Красного моря, включая Йемен», — подчеркнул в прошлом месяце министр иностранных дел Китая Ван И.
Будучи крупнейшей торговой державой мира, Китай зависит от Красного моря как от своего "морского спасательного круга". Большая часть экспорта азиатского гиганта в Европу проходит через этот стратегический водный путь, а значительные объемы нефти и полезных ископаемых, поступающие в китайские порты, следуют через этот морской регион.
Из-за нарушения этого маршрута грузовые суда обходят Африканский мыс Доброй Надежды, что увеличивает время в пути до двух недель и значительно увеличивает транспортные расходы.
Китайцы также инвестировали в индустриальные парки вдоль побережья Красного моря в Египте и Саудовской Аравии, включая зону TEDA-Suez в Айн-Сохне и Китайский индустриальный парк в городе Джизан в Саудовской Аравии для первичной и перерабатывающей промышленности.
Более того, китайские компании за последние годы вложили миллиарды долларов инвестиций в активы в регионе, такие как 20% акций контейнерного терминала Восточный Порт-Саид на Суэцком канале, который сейчас принадлежит китайскому государственному судоходному гиганту COSCO. В то время, когда темпы роста Китая уже снижаются, кризис рискует оказать дальнейшее серьёзное давление на его экономику.
Нейтралитет Китая в Западной Азии
До отправки 46-го флота ВМС Народно-освободительной армии Китая реакция Пекина на морские атаки «Ансараллы» была относительно сдержанной. С тех пор Китай осудил авиаудары США и Великобритании по военному потенциалу «Ансараллы» в Йемене и отказался присоединиться к возглавляемой западом военно-морской коалиции в рамках операции «Страж процветания» (OPG).
Реакция Китая на растущую напряженность и отсутствие безопасности в Красном море соответствует более широкому набору внешнеполитических стратегий Пекина, которые включают уважение суверенитета национальных государств и доктрину "невмешательства".
В Персидском заливе Китай придерживается сбалансированной и геополитически нейтральной политики, основанной на трехстороннем подходе: ничьи враги, ничьи союзники и всеобщие друзья.
Позиция Китая по отношению ко всем странам Персидского залива была наилучшим образом продемонстрирована почти год назад, когда Пекин стал посредником в заключении неожиданного соглашения о примирении между Ираном и Саудовской Аравией, в котором он выступил в роли гаранта.
В Йемене, хотя Китай присоединяется к непризнанию международным сообществом правительства Саны, возглавляемого Ансараллой, Пекин, тем не менее, начал диалог с их официальными лицами и придерживается невраждебной позиции — в отличие от многих арабских и западных государств.
Понимание региональной роли Пекина
В целом Китай пытается использовать свое влияние в странах Западной Азии для смягчения региональной напряженности и продвижения стабилизирующих инициатив. Его главная цель — обеспечить долгосрочный успех многотриллионной инициативы президента Си Цзиньпина «Пояс и путь» (BRI) и сохранить торговые маршруты свободными от конфликтов.
Запад часто называет Китай "халявщиком", обвиняя его в том, что он извлекает выгоду из возглавляемых США и Европой усилий по обеспечению безопасности в Персидском заливе и северо-западной части Индийского океана, не внося в них свой вклад.
Однако, учитывая наличие у Китая оперативной группы по борьбе с пиратством в Аденском заливе и военной базы в Джибути, это обвинение не совсем обоснованно.
Мотивы Пекина не участвовать в операции «Страж процветания» легко понять:
во-первых, Китай не заинтересован в укреплении гегемонии США;
во-вторых, присоединение к военно-морской коалиции может нарушить его многовекторную дипломатию по отношению к «Ансаралле» и Ирану;
в-третьих, арабо-исламский мир и остальные страны Глобального Юга воспримут это как поддержку Китаем войны Израиля в Газе.
Отказ от этой миссии, напротив, укрепил региональный имидж Китая как защитника палестинского дела.
В беседе с изданием The Cradle Джавад Хейран-Ния, директор группы по изучению Персидского залива в Центре научных и стратегических исследований Ближнего Востока в Иране, сказал:
Сотрудничество [Пекина] с Западом в деле обеспечения безопасности Красного моря не пойдет на пользу отношениям Китая с арабами и Ираном. Поэтому Китай проявляет политическую и военную сдержанность, чтобы не поставить под угрозу свои экономические и дипломатические интересы в регионе.
Свалить вину на Вашингтон
Пекин признает, что кризис безопасности в Красном море является прямым следствием кризиса в секторе Газа, по поводу которого Китай призвал к немедленному прекращению огня.
Как сообщил изданию The Cradle Юн Сун, содиректор Китайской программы вашингтонского Центра Стимсона:
Китайцы действительно рассматривают кризис в Красном море как вызов региональному миру и стабильности, но считают кризис в Газе его основной причиной. Поэтому решение кризиса, по мнению Китая, должно быть основано на прекращении огня, ослаблении напряженности и возвращении к решению о двух государствах.
Жан-Луп Самаан, старший научный сотрудник Института Ближнего Востока Национального университета Сингапура, согласен с этим мнением:
Китайские дипломаты осторожно комментируют происходящее, но, по мнению Пекина, рост числа нападений является следствием войны Израиля в Газе и, что, возможно, более важно — политики США по поддержке правительства Нетаньяху.
Но в январе, после того как США и Великобритания начали кампанию бомбардировок целей «Ансараллы» в Йемене, Китай начал выражать серьезную обеспокоенность кризисом в Красном море. Пекин отметил, что ни Вашингтон, ни Лондон не получили разрешения на применение силы от Совета Безопасности ООН, и поэтому, как пояснил Сунь, с точки зрения Китая удары США и Великобритании «не имеют легитимности».
Чем кризис в Красном море выгоден Пекину
Китай извлек выгоду из усиливающегося гнева, направленного против США со всего исламского мира и Глобального Юга. Война в Газе и ее распространение на Красное море принесли Пекину легкие успехи в области «мягкой силы» и укрепили арабскую аудиторию в мысли о жизненной важности многополярности.
Об этом говорил Виктор Гао, вице-президент Центра Китая и глобализации, выступая в 2023 году на Форуме в Дохе:
Тот факт, что существует лишь одна-единственная страна, которая [8 декабря 2023 года] наложила вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, призывающую к прекращению огня в израильско-палестинской войне, должен убедить всех нас в том, что нам очень повезло жить не в однополярном мире.
Безусловно, Китай испытал некоторые экономические последствия кризиса в Красном море, хотя их масштабы трудно подсчитать. Однако политические выгоды Пекина, похоже, превзошли все связанные с ним финансовые потери. Как объяснил Сунь изданию The Cradle, «кризис действительно затронул Китай, но потери были в основном экономическими и незначительными, а выгоды — в основном политическими, поскольку Китай выступает на стороне арабских стран в вопросе Газы».
В некотором смысле Китай получил экономическую выгоду от кризиса в Красном море. Поскольку «Ансаралла» старается нападать только на суда, связанные с Израилем, широко распространено мнение, что китайские суда, работающие в этом районе, защищены от йеменских атак.
После того как многие международные контейнерные судоходные линии решили изменить маршрут вокруг Южной Африки, чтобы избежать ракет и беспилотников «Ансараллы», два судна под китайским флагом — Zhong Gu Ji Lin и Zhong Gu Shan Dong — продолжали следовать через Красное море.
Как сообщило агентство Bloomberg в начале месяца:
Торговые суда, принадлежащие китайцам, получают значительные скидки на страховку при прохождении через Красное море — еще один признак того, что атаки хути в этом районе наносят ущерб коммерческим интересам судов, связанных с Западом.
После этого американские чиновники уговаривали Пекин оказать давление на Иран, чтобы тот приказал де-факто правительству Йемена прекратить морские атаки.
Однако эти уговоры не увенчались успехом, в основном потому, что Вашингтон ошибочно полагает, что Пекин имеет влияние на Тегеран и что Иран может выдвигать требования к «Ансаралле».
Как бы то ни было, тот факт, что США обратились к Китаю за такой помощью в условиях эскалации напряженности в Красном море, повышает статус Пекина как державы, способной решать глобальные кризисы в сфере безопасности.
Именно по этой причине чиновникам в Вашингтоне, возможно, следует быть осторожнее в своих желаниях.
На протяжении десятилетий — более того, возможно, на протяжении большей части двух столетий — именно Соединенные Штаты служили мировым “гарантом международной торговли и правил”. По сути, именно решимость защитить морскую торговлю от пиратов побудила молодые Соединенные Штаты к первому иностранному вмешательству — Берберийским войнам 1801 и 1815 годов — и навсегда закрепила за ними статус международного игрока.
Если нация действительно хочет стать и оставаться торговой республикой, это означает, что она должна, как заявил тогдашний президент Томас Джефферсон, “следить за безопасностью нашей торговли” с помощью “ресурсов нашей собственной силы и храбрости в каждом море”.
Два столетия спустя военно-морской флот США все еще действовал под лозунгом “Глобальная сила добра”.
Это означает, что весь образ — и реальность — Америки как сверхдержавы в значительной степени опирается, как и в случае с Британской империей до неё, на её способность обеспечивать безопасность глобальной торговли.
Если и остались какие-то остатки «Pax Americana», на которых строилась вся недавняя эпоха глобализации, то это именно они.
Именно в этом контексте официальные лица Вашингтона должны задуматься о том, что будет означать, если Пекин прислушается к их мольбам и действительно возьмет на себя роль Америки в качестве гаранта безопасности.
Если бы страны мира начали обращаться не к Соединенным Штатам, а к Китаю за “глобальным лидерством” всякий раз, когда их торговым судам нужна защита, это решительно ознаменовало бы переход от американского века к китайскому, подобно тому, как Британия когда-то уступила моря своей бывшей колонии.
Вашингтону следует считать, что ему повезло, что Пекин до сих пор отказывался претендовать на эту роль.
Тем временем собственные усилия Америки по выполнению своей старой задачи по обеспечению безопасности морских путей оказались немногим более чем фиаско.
Между тем, кризис также дает Китаю реальное оправдание для продолжения быстрого строительства военно-морского флота «голубой воды», способного проецировать мощь далеко от собственных берегов.
Так получилось, что это то же самое оправдание, которое традиционно предлагали Соединенные Штаты: в отсутствие безопасности и стабильности им нужна способность защищать глобальные морские пути и жизни своих граждан за рубежом.
Военная база, которую Китай построил в Джибути в 2016 году, чтобы обеспечить развертывание своих военных кораблей в Индийском океане и вокруг Африканского Рога, теперь выглядит целесообразной.
Именно так всегда формировался и видоизменялся 'мировой порядок“: нации и империи действовали за границей для защиты своих собственных интересов — или постепенно теряли способность делать это, в то время как другие пытались заполнить образовавшуюся пустоту.
Поэтому кризис в Красном море имеет как символическое, так и практическое значение. Если Соединенные Штаты и их союзники не смогут собраться и действовать сообща, мы сможем оглянуться на это как на момент, когда всем стало ясно, что произошел огромный геополитический сдвиг.
Что касается всех остальных, вполне вероятно, что кризис послужит знаком того, что время готовиться к суровым реалиям гораздо более «многополярного», менее глобализированного мира уже действительно наступило.
Что касается среднесрочной перспективы
Китай также многое выиграет от того, что Белый дом уделяет непропорционально большое внимание Газе и Красному морю.
С октября-ноября 2023 года у США стало значительно меньше возможностей для ведения дел в Южно-Китайском море и на Тайване. В свою очередь, это позволяет Пекину более уверенно действовать в Западной Азии, пока США отвлекаются [на другие проблемы].
По словам Хейрана-Ниа:
События в Красном море будут удерживать внимание Америки на этом регионе и не позволят ей расширить свое присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе, [где] главным приоритетом США является сдерживание Китая. Военные действия на Украине имеют для Китая те же преимущества. В то время как связь Евроатлантического региона с Индо-Тихоокеанским регионом расширяется с целью сдерживания Китая и расширения сотрудничества НАТО с Индо-Тихоокеанским регионом, напряженность в [Западной Азии] и на Украине станет для Китая благом.
В конечном итоге кризис в Красном море и неспособность Вашингтона сдержать «Ансараллу» означают ещё один удар по гегемонии США.
С точки зрения Китая, разрастающийся в Красном море конфликт служит дальнейшей изоляции США и подчёркивает их ограниченность в качестве гаранта безопасности — особенно в свете их безоговорочной поддержки жестокого военного нападения Израиля на Газу.
Вполне разумно назвать Китай победителем в кризисе на Красном море.
