Alpenforum

Альпийский форум, нейтральный взгляд - политика онлайн

Вы не подключены. Войдите или зарегистрируйтесь

Мнимый создатель танковых войск Германии

Участников: 4

Начать новую тему  Ответить на тему

Перейти вниз  Сообщение [Страница 1 из 1]

EITotleben

EITotleben
Бодхисаттва
Бодхисаттва

Василий Зайцев


Одна из самых устойчивых легенд о немецких генералах касается личности генерал-полковника Хайнца Вильгельма Гудериана, который традиционно считается «отцом» танковых войск Германии. Наш читатель решил разобраться, откуда растут ноги этой легенды и насколько она соответствует действительности. Предлагаем не ставить точку в этом вопросе и обсудить в комментариях роль генерала Гудериана в создании панцерваффе.


Рождение легенды
Мемуары — не самые надёжные источники информации, доверять которым нужно с осторожностью. Даже в работах известных историков часто можно увидеть отсылки к воспоминаниям Эриха фон Манштейна «Утерянные победы» и Хайнца Гудериана «Танковый лидер». Однако не следует забывать, что нередко мемуары превращались в своего рода попытку самоутвердиться, списать ошибки и оправдать себя задним числом. Генералы вермахта, желавшие вернуться в строй и получить влияние в бундесвере, старались выставить себя крутыми ребятами и показать, что они могли бы и дальше воевать с русскими. Они делали вид, что не имели ничего общего с Гитлером, а были просто солдатами, выполнявшими приказы.

Каждый увлечённый танками человек знает имя Хайнца Гудериана. В широких кругах и даже среди специалистов тиражируется его образ как создателя немецких танковых войск. Истоки такого представления кроются не только в мемуарах самого генерала. В начале 1943 года фюрер назначил Хайнца Гудериана генеральным инспектором танковых войск. Уже тогда в литературе стали появляться дифирамбы, которые пели Гудериану зависевшие от него люди. Например, генерал-майор Рудольф Тайс был из породы людей, которые хвалят своего начальника в надежде достичь определённых целей. В своём сочинении он называл Гудериана «духовным создателем танковых войск, сотворившим их из ничего».

После войны этот образ пустил столь глубокие корни, что даже высокопоставленные генералы писали в своих мемуарах то же самое. Например, Эрих фон Манштейн называл Гудериана создателем немецких танковых войск. Ему вторил генерал Вальтер Неринг. Их приверженность этому шаблону можно объяснить тем, что эти люди не были включены в определённые процессы в 1920–1930-х годах и потому многого не знали.

Человек, который сделал себя сам
Мемуары Гудериана оказали очень большое влияние на формирование картины завершившейся Второй мировой войны и создание образа немецких танковых войск, особенно в англосаксонском пространстве. Рассмотрим нескольких ключевых моментов его воспоминаний, с помощью которых генерал превратил себя в создателя немецких танковых войск.

Говоря о времени, когда он был капитаном транспортных войск (1922–1924), Гудериан описывал своё становление как специалиста:

«Я собирал информацию об использовании бронированных машин и так познакомился с обер-лейтенантом Фолькхаймом, который имел определённый опыт службы в танковых войсках. Он предоставил мне информацию о наших ещё весьма слабых и более многочисленных вражеских танковых войсках. На основе этих докладов я изучал существующие проблемы и продумывал развитие танковых войск».

Это единственное место в мемуарах Гудериана, где упоминается имя Эрнста Фолькхайма, который, по словам автора, раздобыл ему кое-какую информацию. В действительности же этот самый Фолькхайм в годы Первой мировой войны, в отличие от Гудериана, был командиром штурмовой бронированной машины (Sturmpanzerwagen) А7V. В 1923 году Фолькхайм — тогда ещё просто лейтенант, а не обер-лейтенант, как писал Гудериан, — опубликовал в военном журнале Militärwochenblatt («Военный еженедельник»), в котором в то время выступали все специалисты, целую серию статей «Немецкие боевые машины на войне», которые позже вышли в виде книги. В следующем году увидела свет ставшая очень влиятельной работа Фолькхайма «Боевая машина в современной войне». Автор рассматривал машины как средство поддержки пехоты, но выступал за их применение в больших количествах на широких участках фронта и в закрытых подразделениях. Мысля на перспективу, он предлагал работать над подвижностью и укреплением брони, а также ратовал за использование раций.

Фолькхайм превосходил Гудериана в двух аспектах: он участвовал в боевых действиях на танке и имел публикации в печати, то есть был специалистом, а не просто человеком, который раздобыл для Гудериана пару статей. Однако наш герой видел ситуацию совершенно иначе:

«Так как никто больше этими вопросами не занимался, то очень скоро у меня появилась репутация эксперта. Этому помогли некоторые маленькие статейки, которые я иногда публиковал в журнале Militärwochenblatt».

Действительно ли Гудериан уже тогда имел репутацию эксперта? В середине 1920-х годов одним из ведущих танковых теоретиков наряду с Эрнстом Фолькхаймом считался подполковник Освальд Лутц, начальник отдела инспекции вооружения и техники рейхсвера. Его отдел в 1925 году провёл несколько исследований и пришёл к выводу, что немецкая армия в будущем должна иметь два типа танков:

с мощной бронёй и орудием, но медленный в бою;
быстрый, легковооружённый, с лёгкой бронёй, предназначенный для разведки и поддержки.
Гудериан, в то время офицер в штабе 2-й дивизии в Штеттине, в этих исследованиях не участвовал.

В 1925 году немцы начали разрабатывать собственный танк — так называемый «Грострактор» (Grosstraktor). В этой работе Гудериан опять-таки не участвовал.

С 1926 года инспектор моторизованных частей министерства обороны Альфред фон Фоллард-Бокельберг занимался тем, что переделывал механизированные части из частей снабжения в полноценные боевые части. Гудериан же писал об этом так, будто именно он работал над этим вопросом, а имя Фолларда-Бокельберга даже не упоминал. В действительности Гудериан в то время не имел никакого влияния на эти процессы.

В 1927 году майор Людвиг Риттер фон Радлмайер, начальник инспекции механизированных частей в министерстве обороны, высказался за независимое применение танковых соединений, что было весьма передовой мыслью. Немного позже, в 1929–1932 годах, он руководил секретной танковой школой в Казани, в которой Красная армия и армия Рейха совместно испытывали танки и вырабатывали тактику их применения. Гудериан же в то время был ещё никем в танковых вопросах.

В конце 1927 года полковник Вернер Фрайхер фон Фрич, начальник отдела сухопутных войск в войсковом управлении министерства обороны, понял, что танки — это решающее оружие нападения. Он подчёркивал значение самостоятельных танковых соединений, и в программе вооружения 1928 года танкам придали первостепенную важность. А что же в это время делал Гудериан? В середине 1920-х годов он начал публиковать в Militärwochenblatt небольшие статьи. Речь в них шла исключительно о транспортировке солдат — ни слова о танках.

В октябре 1927 года, когда появились уже целые книги по «танковой» теме, Гудериан перешёл работать в отдел армейского транспорта в министерстве обороны. В конце того же года он опубликовал статью «Подвижные части армии», в которой вновь говорилось о транспортировке солдат. На этот раз там коротко упоминалось о танках. Однако Гудериан не внёс никаких новых идей, а лишь воспроизвёл существующие концепты.

В то время Освальд Лутц, а не Гудериан, был духовным отцом немецкой танковой доктрины. Почему же Лутц и последовавшие за ним танковые пионеры были забыты? Почему после войны именно Гудериан попал в центр внимания? Всё просто. Когда Гудериан называл себя создателем танковых войск, некому было ему возразить. Ещё в феврале 1938 года Гитлер уволил Лутца, как и многих других генералов. Во время войны Лутц на короткое время вернулся в дело, но в 1942 году его окончательно убрали из вермахта, а в 1944 году он умер. Вернер фон Фрич погиб в 1939 году под Варшавой. Риттер фон Радлмайер умер в 1943, а Фоллард-Бокельберг погиб в 1945 году при непонятных обстоятельствах.

На самом деле только в 1928 году руководство Гудериана решило создать из него эксперта по танкам. Ему покровительствовал Освальд Лутц, который, став в 1931 году инспектором механизированных частей, взял Гудериана к себе начальником штаба — не потому, что был впечатлён его танковым опытом, а потому, что они были давно знакомы, и Лутц ценил Гудериана как хорошего работника. Таким образом, лишь с 1931 года Гудериан мог оказывать влияние на развитие танковых войск. Конечно же, в мемуарах он рисовал иную картину:

«В 1929 году я убедился в том, что танк в связке с пехотой не добьётся решающего значения. Нельзя внедрять танки в пехотные дивизии. Нужно создать танковые дивизии, имеющие все виды вооружения, в которых машины нуждаются для эффективного боя. Летом 1929 года во время учений я выставил танковую дивизию. Учения прошли удачно, и я убедился, что находился на правильном пути».

Кто придумал танковую дивизию?
Предложение собрать танки и другие виды вооружения в танковые дивизии прозвучало в 1929 году. Но не от Гудериана, а от майора Риттера фон Радлмайера, ещё два года назад выступавшего за применение независимых танковых соединений. Вначале эта идея не выходила за рамки внутриведомственных дискуссий. В публикациях идеи создания танковых дивизий впервые появились в 1934 году. И снова это был не Гудериан, а подполковник Мориц фон Фабер дю Фор, командир кавалерийского полка. Ни одно из этих имён — ни Радлмайера, ни Фабера дю Фора — не упомянуто в мемуарах Гудериана.

В 1934 году, когда Фабер дю Фор публично выступал в Германии за создание танковых дивизий, такие же идеи стали появляться и за рубежом. Во Франции вышла книга Шарля де Голля «На пути к профессиональной армии» (Vers l’Armée de Métier), в которой тот озвучил идею создания механизированной армии прорыва, а также весьма передовых по тем временам структур по типу танковых дивизий. В Австрии генерал Людвиг Риттер фон Айманнсбергер написал книгу «Танковая война» (Der Kampfwagenkrieg), в которой также выступал за создание танковых дивизий.

В своих мемуарах Гудериан один раз упомянул имя австрийца Айманнсбергера:

«В 1934 году мы получили от главы штаба книгу с названием «Танковая война». Автором был австрийский генерал Риттер фон Айманнсбергер. Генерал Бек не знал, насколько значима эта книга. Мы с генералом Лутцем поняли, что эта книга вторила нашим мыслям».

Но правду ли писал Гудериан? В то время генерал-лейтенант Людвиг Бек возглавлял войсковое учреждение (Truppenamt) в министерстве обороны, а со следующего года стал главой восстановленного Генерального штаба. Гудериан упоминал, что Бек не просто высказывал сомнения по поводу книги Айманнсбергера, но и вообще при создании немецких танковых войск был главным оппонентом австрийца:

«Ещё сложнее было обхождение с новым главой Генерального штаба Беком. У него отсутствовало понимание современной техники. Он приближал к себе и назначал на важные посты в штабе людей, близких к его типу мышления. Со временем он создал в центральном штабе армии реакционный барьер, который трудно было преодолеть (…) Он решил создать танковую поддержку для пехоты в виде танковой бригады».

Танковая бригада включала два полка, которые подчинялись штабу бригады и не имели поддержки других родов войск. По словам Гудериана, Бек не считал нужным создавать танковые дивизии. Правда, сам Бек уже не мог ему возразить: после покушения на Гитлера в июле 1944 года он был расстрелян.

Частью построенного Беком «реакционного барьера», по мнению Гудериана, был Эрих фон Манштейн. В 1935 году он возглавил операционный отдел Генштаба, а в следующем году получил звание генерал-майора и стал заместителем Бека. В первой части своих воспоминаний, охватывающих период до начала Второй мировой войны, Маннштайн писал:

«Гудериан, как и все новички, боролся с сопротивлением. Армии всегда были консервативны. Но дело не в том, что Генеральный штаб не признавал значения танковых войск или не видел в них средства преодоления позиционной войны. Разница главным образом заключалась в том, что Гудериан видел только танковые части, в то время как Генеральный штаб должен был держать в поле зрения всю армию целиком».

Похожую мысль высказывал Йозеф Геббельс, записавший в июне 1943 года в дневнике, что Гудериан все военные операции рассматривает лишь с точки зрения танковых войск.

Так кто же говорит правду про Бека: Гудериан или Манштейн?

В 1933 году армейское ведомство в министерстве обороны под руководством генерала Бека выпустило новый устав армии (Heeres-Dienstvorschrift) HDV 300. В октябре 1934 года HDV 300 был дополнен параграфами о применении самолётов, танков и химических боевых средств. То есть, в противовес словам Гудериана, в Генеральном штабе не забывали о танковых войсках и упомянули их в уставе. По мнению историка Дирка Отинга, это дополнение говорит об изменении военного мышления: отныне формирования боевых машин вместе с другими моторизованными частями должны были войти в танковое соединение. «Танковые соединения должны уметь действовать самостоятельно, без оглядки на тылы», — очень передовая мысль для первой половины 1930-х годов, которая позже нашла применение на практике в кампаниях блицкрига.

Создание танковых войск
В октябре 1934 года на бумаге была создана структура опытной танковой дивизии с двумя танковыми полками. Тогда же генерал Бек распорядился сформировать две танковые дивизии. В январе 1935 года генерал Лутц, начальник Гудериана, предложил к октябрю создать три танковых дивизии с двумя танковыми полками в каждой. Никакого «реакционного барьера» — напротив, высшее командование армии приняло это предложение, и уже 15 октября 1935 года в вермахте появились первые три танковые дивизии.

30 декабря 1935 года генерал Бек опубликовал статью, которая определила новое направление развития вооружения. Он выступал за скорейшее оснащение войск танками, а 9 января 1936 года писал в докладе руководству, что хотел бы сформировать танковые дивизии с тремя танковыми полками вместо двух. В том же докладе он предлагал оснастить все типы танков бронебойными орудиями, в основном пушками калибра 3,7 см. Генерал отмечал, что танк должен уметь противостоять в бою вражеским машинам.

Верховное командование сухопутных сил вермахта (ОКХ) примерно через две недели отреагировало на предложение Бека: генерал-майор Фридрих Фромм ответил, что главная задача танков заключается в поддержке пехоты и уничтожении живой силы противника. Бой между танками казался невероятным. Фромм считал, что танковые единицы должны были быть подчинены пехотной дивизии. ОКХ предпочитало иметь танки в качестве поддержки пехоты и склонялось к тому, чтобы расформировать танковые дивизии.

Если верить Гудериану, Бек должен был радоваться, ведь он хотел использовать танки для поддержки пехоты. Однако дело обстояло иначе. 30 января 1936 года Бек в ответе начальству подчеркнул, что главная задача танковых частей заключается в подавлении танковых соединений врага. Он выступал за самостоятельные танковые дивизии, способные решать оперативные задачи, и желал сформировать не менее сорока восьми танковых батальонов размером по три танковых полка на дивизию, то есть восемь полных танковых дивизий. 12 дней спустя главнокомандующий Вернер фон Фрич высказался за представленный Беком концепт, проторив тем самым путь для формирования танковых войск.

Гудериан, мнимый создатель танковых войск, лишь за год до этого присоединился к дебатам вокруг их строительства. Как пишет Маркус Пёльманн, он лишь повторял разработанные до него идеи:

«До 1935 года Гудериан лишь координировал публикации, что соответствовало его позиции главы штаба инспекции. Таким образом, он в эти годы выступал скорее медийным менеджером, чем бойцом-одиночкой, коим он представил себя в своей книге».

Влиятельный голос в дискуссии о танковой доктрине Гудериан получил в 1937 году, после публикации книги «Внимание, танки!» (Achtung Panzer!). Благодаря ей он попал в высшие круги теоретиков и стал главным экспертом по танковым вопросам.

Так является ли Хайнц Гудериан создателем немецких танковых войск? Очевидно, что он не был их «отцом», самое большее — поздним воспитателем ребёнка.

EITotleben

EITotleben
Бодхисаттва
Бодхисаттва

Ю. Пашолок.

То, что происходило в Третьем рейхе с танкостроением, при глубоком изучении вызывает ассоциации со знаменитой басней «Лебедь, рак и щука». В роли лебедя выступают немецкие танковые силы, которые что-то заказывают у Управления вооружений. Роль рака исполнял 6-й отдел Департамента вооружений, который определял, каким будет шасси танка. С 1936 года монополистом в этом направлении стал уже упомянутый Генрих Книпкамп, который и так уже десять лет серьёзно влиял на конструкцию немецких танков. Например, «позаимствованная» у англичан схема с передним расположением трансмиссии и ведущих колёс — это его идея. Ну, а в роли щуки выступали немецкие промышленные гиганты вроде Daimler-Benz и Krupp, которые часто имели своё мнение насчёт конструкции заказываемых танков и не стеснялись говорить Книпкампу, что они думают о его идеях. В 1939 году добавилась ещё одна щука — Танковая комиссия, которую изначально возглавлял Фердинанд Порше.

Некоторые заблуждения относительно перспектив немецкого танкостроения родились во многом благодаря всевозможным бумажным проектам, а также опытным разработкам. Но, во-первых, всякой бумаги было навалом и в СССР, просто её до сих пор не особо вынули из архивов (а там хватает такого, что немецкий гений не кажется таким уж сумрачным). Во-вторых, даже на уровне опытных работ у немцев дела обстоят не очень-то хорошо. Это касается и моторостроения, в котором немцы, вроде как, были наиболее сильны. У нас очень любят вспоминать В-2, который доводился до ума в 30-е годы, а к ресурсу 250 моточасов пришёл в 1942 году. Но если мы внимательно посмотрим на немцев, то увидим некоторые нелицеприятные для них вещи. Если всё было так хорошо, почему же конец войны немецкая танковая промышленность встретила с Maybach HL 120, запущенным в серию в 1938 году, и с Maybach HL 230, которым начали заниматься ещё в 1937 году, но до самого конца не решили проблемы с надёжностью? В конце концов, немецкие инженеры плюнули и вместо батареи карбюраторов поставили систему непосредственного впрыска топлива (инжекторы). Это позволило поднять мощность до 900 л.с. Вот только в серию этот мотор не пошёл, да и более поздний (и мощный) HL 295, создававшийся уже для французов, пришлось дефорсировать до 850 л.с.

Отдельно стоит упомянуть тему дизельных моторов. Нередко можно встретить утверждение, что всю немецкую солярку якобы забирал флот, но это совсем не так — достаточно вспомнить о примерно 180 000 дизельных грузовиков Германии. То, что у Карла Майбаха была, по сути, монополия на танковые моторы, совсем не означало, что танковыми дизелями никто не занимался. Для справки — ведущими разработчиками и производителями дизелей были MAN, Magirus (на тот момент KHD, или Klöckner-Humboldt-Deutz) и Daimler-Benz. Более того, единый грузовик для немецкой армии предполагался именно как дизельный, но даже имевшая мощнейшую поддержку у руководства Третьего рейха компания Daimler-Benz не смогла пробить лобби Maybach. Первый немецкий танковый дизельный мотор, MB 809, был готов ещё в 1941 году, но дальше опытных работ дело не пошло. Чуть лучше судьба оказалась у MB 507 — его ставили на самоходные мортиры Gerät 040 (сначала на часть, потом на все), а форсированный мотор поставили на второй опытный образец Pz.Kpfw.Maus. Наконец, Porsche K.G. разработала 16-цилиндровый X-образный дизель, более известный как Simmering-Graz-Pauker Sla 16 — его построили и испытали на одном из «Ягдтигров».

Надо сказать, что постепенно немецкие военные изменили своё мнение о дизельных моторах для танков. Если сначала они относились к новинке весьма прохладно, то уже к концу 1943 года вовсю стали требовать дизели. Не в последнюю очередь это стало результатом знакомства с мотором В-2. Несмотря на некоторые специфичные особенности (проблемы на определённых оборотах), мотор оказался удачным, сочетая в себе высокую мощность, относительно небольшую массу и приемлемые габариты. Кроме того, он имел огромное преимущество перед «майбахами» — экономичность. Расход топлива даже у Maybach HL 120 на Pz.Kpw.III и Pz.Kpfw.IV оказывался чуть выше, чем у В-2 на Т-34. В результате при объёме баков 460 л Т-34 имел запас хода по шоссе 300 км, Pz.Kpfw.IV при 470 л — 210 км, а Pz.Kpfw.III при запасе топлива 320 л — 155 км. На бездорожье разница оказывалась ещё более существенной.

Впрочем, повышенные аппетиты Maybach HL 120 были мелочью по сравнению с HL 230. Даже у «Пантеры» аппетиты были вдвое выше, чем у того же ИС-2, о тяжёлых танках и говорить не приходится. У Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B даже официально по просёлку был расход около 900 л на 100 км. Одним словом, резоны для разработки дизельного мотора имелись, но, по ряду причин, не сложилось. А ещё немцы разрабатывали газотурбинные двигатели, причём дело дошло до опытных образцов.

Кризис наблюдался и с точки зрения вооружения. В мемуарах немецкие военные и промышленники часто любили писать что-то в стиле «Гитлер был дурак», но как раз Гитлер заставил растрясти болото немецкой программы танкового вооружения. Для понимания ситуации напомним о том, что вопрос о создании длинноствольной 75-мм танковой пушки был поднят ещё в октябре 1935 года. Такое орудие даже имелось в металле, тем не менее, к началу Второй мировой войны немецкие военные считали, что им хватит 37-мм танковой пушки для основного среднего танка, 20-мм автоматической пушки — для лёгкого танка, а также 75-мм короткоствольной пушки — для танка поддержки и для тяжёлого танка тоже. И уж точно не Гитлер заказывал 18-тонный лёгкий танк с пулемётным вооружением. Известна комичная история, когда установка 75-мм короткоствольной пушки на шведском танке Strv m/42 была обоснована необходимостью соблюдать габариты на дороге общего пользования. Так вот, перспективную немецкую танковую пушку калибра 50 мм (будущую 5 cm KwK 38 L/42) срезали до 42 калибров, чтобы она не вылезала за габариты. Именно Гитлер в 1941 году настоял на том, чтобы 50-мм пушке вернули длину ствола 60 калибров. Он же заставил разрабатывать целый ряд других орудий, включая и будущую 8.8 cm KwK 43 L/71. Да и знаменитая 8.8 cm KwK 36 L/56 — отчасти тоже идея Гитлера. До того 6-й отдел Департамента вооружений считал, что тяжёлому танку нужна либо 75-мм пушка с длиной ствола 24 калибра, либо 105-мм орудие с длиной ствола 28 калибров. Поэтому возникает резонный вопрос — кто во всей этой истории дурак? Причём с конца 1942 года общее впечатление о разработке перспективных орудий для танков можно сформулировать как «Игель — птица гордая, фюрер не пнёт — не полетит». Любители альтернативной истории могут сколько угодно рисовать всяких орудий, но по сути никаких реальных систем в 1944-1945 годах немцы не проектировали. Разве что осенью 1944 года Krupp работал над идеей воткнуть в башню Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B орудие калибра 105 мм, которое прорабатывалось в 1942 году для исходного проекта Pz.Kpfw.Maus.

Мнимый создатель танковых войск Германии Germanindustry45s07-2dc463b6b69734f78061bbd8b32ac6e9

EITotleben

EITotleben
Бодхисаттва
Бодхисаттва

Наконец, стоит ещё раз упомянуть поистине непостижимые действия немецких конструкторов с приборами наблюдения. На постсоветском пространстве любят рассказывать про «цейсовскую оптику», путая прицелы с приборами наблюдения. Так вот, по приборам наблюдения немцы действительно превосходили советских военных, но с некоторыми нюансами. Например, триплексы в смотровых лючках у немцев появились только в 1938 году, по итогам боёв в Испании. Почему постепенно исчезали смотровые лючки, тоже объяснимо — они являлись уязвимыми местами, поскольку их иногда разбивали даже пули винтовочного калибра. Но почему-то в других странах на место смотровых щелей и лючков пришли перископические приборы кругового вращения, по типу MK-IV. Но не у немцев! Заряжающего оставляли либо вообще без приборов наблюдения, либо с перископом, который смотрел вперёд или вперёд-вправо. Что именно мешало поставить прибор кругового вращения? Этот вопрос остаётся открытым. Смотреть по периметру мог только командир, а когда за обстановкой наблюдали не шесть глаз, а два, шанс получить снаряд в борт резко повышался. То есть немцы наступили на грабли, которые советские танкисты ощутили в 1941-1943 годах. Пока одни исправляли ошибки, другие их совершали.

Из всего вышесказанного совсем не следует, что немцы имели плохие танки. До самого конца войны немецкие танковые войска представляли собой очень грозную силу. Другой вопрос, что с определённого момента немецкое танкостроение пошло явно не туда, причём это касалось и моторов, и танковой оптики, и танкового вооружения. На этом фоне желание некоторых любителей альтернативной истории немного продлить войну достойно только грустной улыбки. Проигрыш был бы только громче, поскольку в реальной жизни лето 1945 года — это время начала массового применения целого ряда образцов военной техники основных противников Германии (прежде всего, СССР).

Лишним доказательством того, что немецкое танкостроение зашло в тупик, является судьба «немецкого наследия». Удивительное дело — при том, что тех же «Пантер» к концу войны осталось не так уж и мало, единственными, кто оставил их у себя, оказались французы (не в последнюю очередь потому, что Карл Майбах, как и Фердинанд Порше, оказался во Франции). Остальные как-то холодно отнеслись к немецкому «зверинцу», а построенные для англичан «Пантеры» и «Ягдпантеры» вызвали у британских танкистов приступы отчаяния. Собственно говоря, единственными, кто воспользовался немецким опытом, стали именно французы. Правда, при этом из программы AMX 50 ничего толком так и не получилось, как и из других проектов, где впрямую применялись немецкие наработки. Зато пригодилась 75-мм пушка KwK 42 L/70 — её укороченная версия использовалась на лёгком танке AMX 13. Отчасти пригодилась 88-мм пушка KwK 43 L/71, ставшая базой для британской 20-фунтовой (84 мм) танковой пушки. На этом, собственно говоря, и всё.


PS А поют красиво, да.

anw

anw
Гуру
Гуру

Спасибо Тот , интересно и познавательно

EITotleben поставил(а) лайк

формат

формат
Гуру
Гуру

ну да, с интересом почитал.

EITotleben

EITotleben
Бодхисаттва
Бодхисаттва

Крушение «крепости» Тарнополя.

Андрей Уланов

Было это весной 1944 года, во время Проскурово-Черновицкой наступательной операции. Советским войскам, помимо всего прочего, нужно было окружить немецкую 1-ю танковую армию. В выполнении этой задачи участвовала 60-я армия генерал-полковника Черняховского, для которой одной из первых точек приложения силы в этом наступлении оказался город Тарнополь (ныне — Тернополь). По приказу Гитлера он был объявлен «фестунгом» — городом-крепостью, который немецкие войска должны были удерживать до последнего бойца. 11 апреля для защитников наступило время проверить, верна ли русская поговорка о том, что против лома нет приёма.

Ещё одна бесполезная «крепость»

Роль «лома» приняли на себя советские 1-я и 4-я гвардейские танковые армии. Они оказали неоценимую помощь бойцам Черняховского и помогли к 24 марта полностью окружить немецкий гарнизон в городе.
Немецкое командование, конечно, понимало, что ни громкие слова фюрера, ни его истеричные приказы держать «фестунги» любой ценой не могут помочь в сражении с превосходящими силами Красной армии. Так что попытки снять блокаду с Тарнополя начались сразу же после её установления. Ответственным за выполнение боевой задачи назначили оберста (полковника) Вернера Фрибе, собравшего из своей изрядно раздёрганной 8-й танковой дивизии боевую группу. Поскольку сам оберст смог наскрести только 24 танка «Пантера» и шесть САУ «Хуммель», ему дополнительно передали девять «Тигров» из 507-го батальона. Фрибе ударил, но первое контрнаступление, налетев на советские «тридцатьчетвёрки», самоходки СУ-85 и два истребительных противотанковых полка, быстро захлебнулось. Вторую попытку немцы запланировали на середину апреля 1944 года.
На этот раз группа должна была действовать вместе с недавно прибывшей на фронт 9-й танковой дивизий СС и несколькими другими подразделениями, в том числе, с 653-м батальоном самоходок «Фердинанд». Сильной стороной немецкой группировки было большое количество бронетранспортёров, существенно повышавших манёвренность их пехоты и снижавших её уязвимость перед советским артиллерийским огнём.
В советских штабах, разумеется, тоже учитывали возможность нового немецкого наступления. Поэтому армия Черняховского получила дополнительное усиление, самым ценным элементом которого стал 6-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А. Панфилова. В состав корпуса, помимо бригад Т-34, входил 11-й гвардейский тяжёлый танковый полк, целиком оснащённый новенькими ИС-2.

Всего 11 километров

Следующее немецкое наступление началось 11 апреля 1944 года. Как это не раз случалось в ходе войны, командиры частей вермахта и СС, участвовавших в нём, переругались между собой, так что в первые дни немцы действовали вяло. Главным их успехом оказался захват плацдарма на реке Вязужке. При этом основные силы группы Фрибе два дня безуспешно ломились в советскую оборону севернее. На то, чтобы договориться об объединении усилий, командирам неприятельских частей понадобилось два дня, но теперь настала очередь природы подложить немцам свинью. Сильный ливень размыл дорогу к плацдарму, не дав своевременно перебросить туда силы.
Зато советская сторона за два дня боёв отлично поняла, где и как немцы будут пробиваться к Тарнополю. От осаждённого города поближе к вражескому плацдарму перебросили большую часть артиллерии, а позади пехоты заняли позиции Т-34. ИСы пока оставались в резерве.
Мнимый создатель танковых войск Германии 5790678-be57aec4b65e72200880accdc70cc717[size=15]Фрагмент немецкой схемы боевых действий у Тарнополя[/size]
К 14 апреля немцы наконец-то собрали воедино свой танковый кулак. Перед атакой по советским позициям отработали артиллерия и несколько волн бомбардировщиков. Противник сильно потрепал 135-ю стрелковую дивизию, находившуюся на направлении прорыва, так что даже с помощью противотанкистов остановить противника её бойцы не смогли. Немцы пробились прямо на позиции 339-го гаубичного артиллерийского полка. Вскоре в штаб фронта пришла шифровка, сообщавшая, что «339 гап почти целиком вышел из строя».
Притормозить танки противника помогли «тридцатьчетвёрки» 53-й гвардейской танковой бригады. Но танки с 76-мм пушками мало что могли противопоставить «Тиграм», «Пантерам» и «Фердинандам». К вечеру 15 апреля из трёх с лишним десятков танков в бригаде осталось девять машин. А оберста Фрибе от Тарнополя отделяли всего 11 километров.
Кстати, немцев в Тарнополе в это время уже не было. Комендант города генерал-майор фон Найдорф, узнав, что к нему идёт подмога, собрал остатки гарнизона и решил прорываться навстречу помощи. Они успели добраться до села Загребелье — и тут советские войска прижали их окончательно. Клочок земли, оставшийся в руках солдат фон Найдорфа, почти непрерывно «утюжили» артиллерия и авиация, паузы между обстрелами и налётами возникали только для того, чтобы советские наземные силы перешли в очередную атаку. 15 апреля фон Найдорф погиб. Командование принял полковник фон Шенфелд. Вместе с остающимися в строю полутора тысячами немцев он попытался в ночь на 16 апреля пробиться на запад. Пройти сквозь кольцо и добраться до своих смогли 55 человек.

Время крупных калибров

Утром 16 апреля 1944 года Фрибе ещё не знал, что спасать ему уже некого. Напротив, ему казалось, что надо нанести ещё один решительный удар, и советская оборона рухнет. За полчаса до полудня, после артподготовки и авиаудара, немецкие войска двинулись вперёд. И тут «заговорили» 122-мм пушки советских ИСов.
Мнимый создатель танковых войск Германии 221091-ebxqje0c1vk04kkw0o0ocwowk-ejcuplo1l0oo0sk8c40s8osc4-th-a8d56d38eb488cc533444ea825217044[size=15]Подразделение танков ИС-2 на позиции в лесном массиве[/size]
Полк прорыва хорошо подготовился к отражению удара. Оборону построили в два эшелона, один взвод (два танка) отдельно выдвинули, чтобы перекрыть шоссе на Тарнополь. В 600 метрах перед ИСами зарылись в землю оставшиеся в строю «тридцатьчетвёрки» 53-й бригады и пехота. ИСы занимали позиции на склонах высот, окопанные экипажами по самую башню. Перед оборонительными позициями расстилалась открытая местность, на которой немецкие машины были как мишени в тире. Наводчики спокойно подпускали противника на дистанцию выстрела, после чего тяжёлый снаряд навсегда прерывал боевой путь немецкого танка. На «Тигра» или «Пантеру» могло понадобиться максимум два.
Из документов, рассказывающих об этом бое:
«Экипаж гвардии лейтенанта Юдовина с дистанции 1400 метров поджёг тяжёлый немецкий танк, второй танк поджёг с дистанции 1200 метров. Экипаж гвардии лейтенанта Вовка с дистанции 1500–1200 метров поджёг два немецких танка».
«Экипаж гвардии младшего лейтенанта Панкова с дистанции 1400 метров поджёг один танк противника и с дистанции 1200 метров — 3 немецких танка».
«Командир оружия гвардии сержант Маскорьянц пятью выстрелами с прицелом “14” поджёг 4 немецких танка».
Немецкое командование не сразу осознало масштаб проблемы. После того как попытка продавить советскую оборону танковой массой по кратчайшему пути (вдоль шоссе) провалилась, немцы попробовали атаковать с разных направлений. Они хотели найти слабое место или просто обойти наши танки и пехоту. Но ИСы снова помешали: не ограничиваясь стрельбой с места, они маневрировали и помогали отражать одну атаку за другой. В разгаре боя командование тяжёлого танкового полка умудрилось даже отправить часть машин для уничтожения группы окруженцев из Тарнополя, пытавшихся по лесу прорваться мимо позиций ИСов.
Мнимый создатель танковых войск Германии 777-b1uh8dwwlq800o84o0w48o0g-ejcuplo1l0oo0sk8c40s8osc4-th-2bbf02f8da91fd5c4d849dd60d6cdb66[size=15]«Кладбище железных животных» — уничтоженные танки Tiger и Panther[/size]
По итогам ожесточённого боя 11-й гвардейский тяжёлый полк доложил о 29 уничтоженных немецких танках.
На следующий день Фрибе попытался атаковать ещё раз. О том, что «фестунга» Тарнополь больше нет, он уже знал, но у немцев ещё оставалась надежда выручить хотя бы часть войск, прорывавшихся из котла. Попытка стоила Фрибе ещё нескольких машин, оставшихся на поле боя грудами закопчённой стали. Общий счёт двух дней сражения для полка ИСов составил 37 уничтоженных немецких танков. Собственные потери составили четыре танка сгоревшими и пять подбитыми. Потери личного состава: 14 убитых, четверо раненых. Что до немцев, то, по документам 507-го тяжелотанкового батальона, на утро 16 апреля в нём числилось 13 «Тигров». Через два дня в строю осталось только шесть. А суммарно потери группы Фрибе в бронетехнике составляют 50–60 машин.
ИСы у Тарнополя воевали не в своём амплуа. Но их эффективность в расправе над лучшими на тот момент немецкими танками так впечатлила советских штабистов, что вскоре появились дополнительные инструкции по применению новых машин. В них говорилось, что полки ИС-2 должны во время военной операции быть в противотанковом резерве и вступать в бой в решающий момент на самом опасном направлении. Через несколько месяцев, на Сандомирском плацдарме, это сработало на ура.

anw поставил(а) лайк

EITotleben

EITotleben
Бодхисаттва
Бодхисаттва

Расплата за «Охоту на дроф»




Александр Полищук /Андрей Уланов




В масштабах 17-й армии потери выглядели так: из 230 000 человек, на 9 апреля 1944 года состоящих на довольствии в 17-й армии, к 18 апреля осталось только 124 233 человека. На 17 апреля армия имела всего 12 «штугов», 100 тяжёлых и 57 лёгких орудий (противотанковые орудия не учтены). Боевая численность 17-й армии к середине апреля 1944 года составляла всего 19 591 человека — 9231 немец и 10 360 румын.
Однако немцы быстро провели ревизию и определили всех, кто мог носить карабин или пулемёт, в сводные пехотные отряды под командование уцелевшего офицерского состава пяти пехотных дивизий. Уже на 23 апреля 1944 года боевой состав 17-й армии с учётом артиллерии и резервов (Gefechtstarke) насчитывал 31 167 немцев и 9240 румын, на довольствии на тот же день состояли 102 000 человек.
Дальше эта практика только усиливалась, и 3 мая 1944 года, накануне боёв за Севастополь, в городе находилось 67 384 немца, 18 077 румын и 810 человек в охранных подразделениях — всего 86 271 человек. Из них в боевых подразделениях (Kampfstarke) числилось 29 067 немцев и 7023 румына, в снабженцах — 7233 немца, 1997 румын и 30 охранников, в штабах — 4918 немцев и 1120 румын, в береговых войсках — 2895 немцев и 1422 румын, не относились к военнослужащим 7009 немцев, 2693 румына и 701 охранник.


Самое интересное — так называемые скрытые резервы на ту же дату: 6118 немцев, 2933 румына и 73 охранника были задействованы на строительных работах, 7904 немца, 333 румына и 6 охранников использовались во вспомогательных войсках, в организации порядка числилось 1547 немцев и 655 румын. То есть как минимум ещё 15 569 немцев и 3921 румына можно было безболезненно отправить в окопы!
Кроме того, на 3 мая у 17-й армии ещё оставалось 273 орудия всех калибров, в том числе семь «Мардеров» и четыре «Хуммеля», 238 миномётов и 11 штурмовых орудий. Также ещё 24 апреля на территорию Севастопольского укреплённого района из состава 9-й зенитной дивизии люфтваффе доставили 98 орудий калибра 88 мм, 191 зенитный автомат калибра 20 мм и 27 зенитных пушек калибра 37 мм. Сама дивизия насчитывала 250 офицеров и 7400 солдат.
Движение шло не только из Севастополя, но и в обратную сторону — так, с 1 по 10 мая было ввезено 4025 человек, 18 Pak 40 и три 3 Pak 36/37, 27 других артиллерийских орудий и 11 «штугов». Именно поэтому первоначальные бои против севастопольской группировки были для 4-го Украинского фронта зачастую безуспешными. И всё же, несмотря на колоссальную плотность немецких войск и постоянное их снабжение с моря, советское командование подтянуло артиллерию, перегруппировало силы и выполнило поставленную задачу.
Теперь посмотрим на каждую немецкую дивизию в отдельности — благо было их не так много.
Потери 50-й пд с 8 апреля по 3 мая 1944 года составили 918 (9) убитых, 2608 (30) раненых и 1070 (1) пропавших без вести — итого 4596 человек (в скобках приведено число потерянных офицеров). С 3 мая по 12 мая в дивизии насчитали 141 (3) убитого, 156 (7) раненых и 2697 (21) пропавших без вести — итого 2994 человека, а всего с 8 апреля по 12 мая — 7590 человек.
Потери 336-й пд составили 9298 человек — 918 убитых, 3389 раненых и 4991 пропавшего без вести.
Численность 73-й пд при отходе из Керчи к Севастополю составляла 7870 человек — 205 офицеров, 1360 унтер-офицеров и 6305 рядовых. С 10 по 15 апреля было убито 74 человека, ранено 336, заболело 146, пропало без вести 1026 — всего 1582 человека. К 17 апреля дивизия имела 180 пулемётов и 300 пистолетов-пулемётов, 20 миномётов, восемь лёгких и пять тяжёлых ПТО, шесть зениток калибра 20 мм, два лёгких пехотных орудия, восемь лёгких и одну тяжёлую полевую гаубицу, а также 12 иностранных 70-мм и 75-мм орудий. К 24 апреля дивизия значительно усилилась и имела 236 пулемётов, 26 миномётов, 17 тяжёлых ПТО, 12 зениток калибра 20 мм, восемь лёгких полевых гаубиц, шесть иностранных 70-мм и 75-мм орудий, две лёгких и одну тяжёлую полевую гаубицу, девять 155-мм пушек.
К началу боёв за Севастополь 73-я пд имела 171 офицера, 1102 унтер-офицера и 5025 солдат — всего 6298 человек. Потери в боях за удержание Севастополя составили 418 убитых, 1266 раненых и 232 заболевших, а также 2769 пропавших без вести — всего 4685 человек. Эвакуировать удалось 41 офицера, 307 унтер-офицеров и 1045 солдат, из них 15 офицеров, 182 унтер-офицера и 966 солдат относились к тыловым подразделениям.


Отметим, что все приведённые потери относятся к штатным военнослужащим дивизий, а прибывшие на пополнения сборные команды из водителей, артиллеристов, зенитчиков, поваров и снабженцев, конечно же, никто не учитывал, и они ушли в общий итог потерь по всей 17-й армии.
Тяжёлые потери при обороне Севастополя понесла 9-я зенитная дивизия люфтваффе: 382 убитых, 1026 раненых, 3849 пропавших без вести и пленных.
Огромными были потери в офицерском составе. Только по имеющимся отрывочным данным командир 73-й пд генерал-майор Герман Беме (Hermann Böhme) сдался в плен, командиры 336-й пд генерал-майор Вольф Хагеман (Wolf Hagemann) и 50-й пд генерал-лейтенант Фридрих Зикст (Friedrich Sixt) были ранены и эвакуированы. Следующий командир 50-й пд генерал-лейтенант Пауль Бетц (Paul Betz) погиб, как и командир 111-й пд генерал-майор Эрих Грунер (Erich Gruner) — уцелел лишь командир 98-й пд генерал-лейтенант Альфред Райнхардт (Alfred Reinhardt). Был тяжело ранен и умер командующий артиллерией XLIX горнострелкового корпуса Вернер фон Галльвиц (Werner von Gallwitz).
На более низком полковом и батальонном уровне потери были чудовищными. Например, только в 73-й пд 8 мая погибли командир 213-го гп полковник Фридрих-Вильгельм Отте (Friedrich-Wilhelm Otte) и командир 173-го сапёрного батальона кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями майор Герман Шарнагель (Hermann Scharnagel). 10 мая пропал без вести командир 173-го разведывательного батальона лейтенант Ленер Рупперт (Lehner Ruppert), 12 мая погиб командир 170-го гп майор Эрнст Бунге (Ernst Bunge) и пропал без вести командир 173-го артиллерийского полка подполковник Вальтер Мефферт (Walter Mäffert).
По официальной немецкой версии, по итогам боёв погибло и пропало без вести 38 854 немца и 24 674 румына — всего 63 528 человек; эвакуированными числятся 39 272 раненых — 33 389 немцев и 5883 румына. Таким образом, возможные общие «кровавые» потери 17-й армии за период боев на полуострове составляют 102 800 человек.
Не раненных эвакуировали 97 875 человек — 63 499 немцев и 34 376 румын, при этом следует учесть, что около 10 000 человек утонули на потопленных советской авиацией транспортах. Кроме того, вывозились гражданские лица, восточные добровольцы, которые также состояли на довольствии в 17-й армии, и пленные.
Есть в цифрах и расхождения. Так, с 14 по 27 апреля только по морю было вывезено 73 058 человек: 20 779 румын (в том числе 2296 раненых), 28 394 немца (в том числе 4995 раненых), 723 словака, 15 055 восточных добровольцев, 2559 пленных и 3748 гражданских лиц. На втором этапе эвакуации, между 28 апреля и 13 мая, только по морю было вывезено 47 825 человек: 15 078 румын (в том числе 1966 раненых), 28 992 немца (в том числе 7032 раненых), 336 восточных добровольцев, 22 пленных и 3367 гражданских лиц.
Есть и другие цифры: с 1 по 14 мая вывезено морем и по воздуху 19 724 здоровых и 10 301 раненый немец, 3503 человека персонала кригсмарине и 742 человека персонала люфтваффе, 9180 румын и 3417 человек других ведомств — всего 46 864 человек. Всего между 14 апреля и 13 мая 1944 года вывезено морем 120 853 человека и 22 548 тонн важных грузов, по другим данным — 121 354 человека, из них 39 190 румыны. Силами люфтваффе вывезено 21 457 человек, из них 3056 румыны, при этом большинство покинувших Крым по воздуху были ранены — 16 387 человек.
Мнимый создатель танковых войск Германии 08-ffd65cd3df449deaa2d7e2c2ba84d7dd
[size=15]Немецкие солдаты сдаются в плен на улицах Севастополя
[/size]
Вроде бы организаторам эвакуации есть чем гордиться, но в западной историографии (в том числе и немецкой) эти события считаются катастрофой. Причины тому есть — так, согласно истории боевого пути 98-й пд, написанной командиром дивизии генералом пехоты Мартином Гарайсом (Martin Gareis), смерти или плена избежали всего 1226 человек из состава дивизии, из них 699 человек относились к боевым подразделениям, а 527 были снабженцами.
При этом есть один интересный момент: по официальным немецким данным, на 17 мая 1944 года 50-я, 73-я и 98-я пд насчитывали соответственно 4039 (в том числе 1165 тыловиков), 3398 (в том числе 812 тыловиков) и 2304 (в том числе 703 тыловика) человека. Почему же командир 98-й пд генерал Гарайс по своей дивизии даёт цифру в 1226 человек, а в отчёте указаны 2304 человека? Авторы считают, что всё просто: немецкое командование в очередной раз попыталось уменьшить или даже скрыть масштабы потерь — на самом деле в состав 98-й пд вошли остатки 111-й пд. Их переформировали в 117-й гп и включили в 98-ю пд вместо её 282-го гп, который перед этим расформировали. 111-я пд после Севастополя уже не восстанавливалась, как и 336-я пд, остатки которой распределили по уцелевшим частям крымских дивизий.
Таким образом, 9741 человек (в том числе 2680 тыловиков) — всё, что осталось от боевых подразделений 17-й армии, в результате очередного «Сталинского удара» стёртой с оперативной карты немецкого командования. 

UA-RU

UA-RU
Член-Корреспондент
Член-Корреспондент

Генрих Мюллер. Последнее мгновение весны.
https://www.youtube.com/watch?v=dw57RBs70Hw

https://www.pi-news.net/

EITotleben

EITotleben
Бодхисаттва
Бодхисаттва

UA-RU пишет:Генрих Мюллер. Последнее мгновение весны.
https://www.youtube.com/watch?v=dw57RBs70Hw

Верить в наше время нельзя никому. Порой даже самому себе. Мне можно!

Вернуться к началу  Сообщение [Страница 1 из 1]

Начать новую тему  Ответить на тему

Права доступа к этому форуму:
Вы можете отвечать на сообщения