Форум
Несанкционированные акции незарегистрированных кандидатов являются частью плана «цветных революций». Такое заявление сделал лидер ЛДПР Владимир Жириновский в ходе пресс-конференции, посвященной выборам в Московскую городскую думу.
«Настораживают действия, как бы не назывались эти структуры. Это специальный план из «цветных революций», — уверен он.
По его мнению, «цветная революция» начинается с непризнания выборов, а в данном случае, с непризнания итогов регистрации кандидатов. Глава партии, считает эти действия этапом «цветной революции».
«В планах Запада революция должна начаться с непризнания выборов. А сейчас они хотят вызвать волнение в обществе с отсутствия регистрации», — считает глава ЛДПР. При этом политик подчеркнул, что речь идет о регистрации в Мосгордуму и выразил уверенность, что в других городах не поддержат подобные акции.
На выбору в парламент столицы зарегистрировано 233 кандидата, из которых 171 представляет различные партии, остальные — самовыдвиженцы. Отказ получили 57 кандидатов.
Владимир Жириновский также заявил, что ЛДПР, выставившая 45 кандидатов и закрывшая все округа, выступает за открытую конкуренцию, за то, чтобы никого не снимать и дать возможность всё решить избирателям.
«Но нужно понимать, что в Москве много радикалов, которые открыто говорят о планах раздела и сдачи страны. Они хотят жить в маленькой Московии с населением в 30 миллионов человек. Но мы-то этого не хотим. И они сами вызывают отторжение у большинства. В масштабах страны их реальная перспектива — 1−2%», — считает он.
Парламентарий выступил за свободу проведения митингов в Москве и предложил закрепить за каждой партией определенные площадки.
«Пушкинскую площадь не трогаем, Манеж не трогаем, Площадь революции не трогаем. Есть площадь Сахарова, дайте ЛДПР какое-то место, всем дайте по Москве традиционные места — и не было бы проблемы с разрешением митингов», — полагает он.
Главный либерал-демократ страны выразил надежду, что со временем все выборы в России будут проходить по партийным спискам. Выразил он и опасение, что 2021 год будет напряженным, проведя параллели с 1917-м.
«Во всем мире не удается улучшить положение граждан и большевики нового разлива этим пользуются. Под такие же настроения в 1917 году в России произошла революция», — напомнил Владимир Жириновский.
Несистемная оппозиция в последние годы уже не раз проводила как в Москве, так и во всероссийских масштабах крупные акции протеста: как санкционированные, так и несанкционированные, — отмечает политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев.
— Достаточно вспомнить о митингах 26 марта, 12 июня и 7 октября в 2017 г. Накануне выборов президента в 2018 г. в разных регионах России было открыто 80 так называемых «штабов Навального». 28 января 2018 г. эта сеть была использована для проведения акции протеста под названием «забастовка избирателей». Внешне это больше всего походило на старт «цветной революции». Но, как мы помним, никто так и не попытался полноценно развернуть эту технологию. 5 мая 2018 г. состоялась акция «Он нам не царь». Можно вспомнить и про митинги «Против изоляции Рунета», прошедшие в марте 2019 г.
Ни один из этих протестов так и не стал «точкой сборки» для организации «цветной революции». И нет никаких доводов в пользу того, что в этом качестве могут выступить акции протеста, привязанные к избирательным кампаниям в Москве или Петербурге.
Нужно четко понимать: технология «цветной революции» может быть успешно реализована лишь при наличии определенного набора факторов.
Во-первых, необходим раскол внутри правящей элиты. При этом речь не идет о привычных политических интригах и попытках подставить конкретного высокопоставленного конкурента. Часть истеблишмента должна целенаправленно добиваться осуществления государственного переворота. И это должно проявляться через конкретные действия, как в кулуарах, так и на публике.
Во-вторых, хотя бы часть политического руководства страны должна контролироваться внешними бенефициарами и спонсорами «революции».
В-третьих, упомянутые внешние силы должны напрямую вмешиваться в конфликт, блокируя попытки подавления протестов или напрямую спонсируя «революционные» силы. Необходимо подчеркнуть, что вмешательство в данном случае нельзя сводить только лишь к предоставлению грантов оппозиционерам.
Наконец, кризис, ставший поводом для начала протестных выступлений, должен носить системный характер, т.е. затрагивать все общество в целом.
В случае с протестами, связанными с выборами в Мосгордуму, мы не наблюдаем совпадения этого комплекса факторов. Что делает попытку организации «цветной революции» на их основе малоперспективной. С учетом того, что возможные интересанты проигнорировали куда более удобные моменты для запуска процесса (вспомним хотя бы о пенсионной реформе), маловероятно, что недавние протесты являются первым этапом «цветной революции».
Также нужно напомнить, что «цветные революции» далеко не всегда привязаны к выборам. Например, электоральный фактор отсутствовал как в ходе «жасминовой революции» в Тунисе в 2010—2011 гг., так и в рамках событий Евромайдана в 2013—2014 гг.
В реальности Владимир Жириновский, безусловно, имеет мало общего с созданным им эпатажным образом. Он наверняка хорошо осознает, что на самом деле угроза «цветной революции» отсутствует. Однако ему необходимо обозначить свое отношение к лидерам протестов перед лицом прочих политических игроков.
Такого рода жесты несут в себе скрытую опасность. Постоянное обращение к теме «цветных революций» поневоле вызывает у целевой аудитории скепсис и усталость, в результате чего эта угроза уже не воспринимается как реальная. Возникает эффект мальчика, который кричал «Волки!».
«СП»: - Жириновский считает, что в регионах акций не будет. На Ваш взгляд, это так?
— В регионах накопилась достаточно много поводов для недовольства, причем связаны они преимущественно с политикой федеральных властей (сказываются оптимизация социальной инфраструктуры, пенсионная реформа, ошибки в политике пространственного развития и т. д.). Однако вероятность альянса между протестующими в Москве и регионах сейчас весьма мала. Исключение составляет лишь Петербург, где мы также наблюдаем рост недовольства в связи с работой избиркомов на местном уровне. Повод для начала выступлений в Москве изначально являлся локальным. Лидеры протеста не предпринимают должных усилий, чтобы расширить повестку и тем самым «зацепить» недовольных по всей стране. Равным образом они делают все, чтобы оттолкнуть от себя ситуативных и потенциальных союзников. Отказ предоставить слово депутату Мосгордумы от КПРФ Елене Шуваловой на митинге 20 июля и печально знаменитая «минута молчания» по «гражданам Украины и Грузии, погибшим в войнах с Россией», служат наглядным тому подтверждением.
«СП»: — Оправданы ли опасения Жириновского в отношении 2021 г.
— Реализация катастрофического сценария в 2021 г. возможна лишь в случае появления еще больших проблем в экономике и усиления борьбы внутри элит за сокращающиеся ресурсы. Таким образом, вероятность переворота будет увеличиваться прямо пропорционально росту проблем в экономике. Именно купирование последних сейчас является главным условием предотвращения «цветной революции».
«СП»: — А насколько обосновано сравнение 2021 г. с 1917-м?
— Положение дел в российской экономике последние 5 лет действительно оставляет желать лучшего. Однако пока что мы далеки от ситуации логистического и экономического коллапса периода Первой мировой войны. Политическим выступлениям 1917 г. предшествовали митинги 1915−1916 гг., участники которых банально требовали появления хлеба на прилавках.
Кроме того, к 2017 г. внутри элит сложился консенсус относительно необходимости свержения императора. Что и сделало возможной Февральскую революцию.
Сравнение 2021 г. с 1917-м может стать корректным лишь в случае, если в ближайшие 2 года произойдет качественное падение экономики, сопоставимое, например, с дефолтом 1998 г. Причем оно должно будет сочетаться с тотальным ростом недоверия элит к главе государства. В настоящее время такого рода аналогии необоснованны.
«СП»: - Насколько вероятна в России «цветная революция»?
— В настоящий момент попытка организации «цветной революции» в России, вероятнее всего, закончится провалом. Однако развитие кризисных трендов в экономике, налагаясь на непопулярную социальную политику, может существенно повысить шансы на успех использования этой технологии. Не следует забывать и о постепенно усиливающейся борьбе внутри элит, обеспокоенных как сокращением своей экономической базы, так и вероятным «трансфертом власти», который предполагает уход из большой политики главного медиатора истеблишмента — Владимира Путина. В случае исчезновения «фактора Путина» и отсутствия у его преемников соответствующих качеств, вполне может начаться конфликт внутри правящей элиты. Более того, роль casus belli могут сыграть попытки групп влияния подготовить для себя наиболее выгодные позиции к моменту начала «трансферта». В сложившейся ситуации многое будет зависеть от способности Кремля контролировать активность своих «башен».
Директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов в шутку заметил, что у нас традиционно — если в кране нет воды, то виноват либо Чубайс, либо «цветная революция».
— Думаю, на самом деле виновником митингов у мэрии являются те люди, которые сейчас администрируют процесс выборов на Тверской, 13. Их учили быть управленцами, а не модерировать избирательные кампании. Поэтому они наступают на все мыслимые и немыслимые грабли.
Люди понимают, что, возможно, будут проблемы, если не допустить несистемную оппозицию. Проще было их допустить и создать ситуацию, чтобы они с треском проиграли выборы. А ситуацию можно было создать, выдвинув сильных кандидатов по нескольким округам, потому что это вопрос буквально нескольких значимых людей.
Считаю, что если бы не допустили Константина Янскаускаса и допустили Яшина, все было бы спокойно. Допустили бы Яшина, Гудкова и Соболь. Допусти этих трех человек, ничего бы не было. А Гудков уже проигрывал выборы в Госдуму, Яшин муниципальный депутат, но можно было решить проблему и для него. Кроме того, один Яшин ничего бы в Мосгордуме сделать не смог.
Это вопрос глупости стратегического политического планирования, которое предыдущая команда не допускала. Она все возможные шишки набила с 2012 года, и машина была отлажена. У этой машины поменялся рулевой. Вместо Анастасии Владимировны Раковой сейчас это Наталья Сергунина, вместо Вячеслава Шуленина — Немерюк. Соответственно, новые топ-менеджеры, водители этой машины с управлением пока не справляются, собирают все возможные ямы, рытвины и колдобины на этой дороге.
«СП»: - Есть вероятность разрастания протестного потенциала на регионы?
— Не надо создавать поводы. Очень неудобно орать и плевать в пустоту. И если на подобные вещи оппозиции никто не реагирует, то постепенно протест выдыхается. А если на него реагировать с еще большей активностью, то это будет только подпитывать участников протестов. Сейчас не 14-й год. Определенная почва для протестов в отдельных регионах существует.
В Москве в целом уровень протеста достаточно низкий, удовлетворенность ситуаций и Собяниным достаточно высокая: ¾ москвичей более-менее всем довольны. Но даже оставшаяся четверть пассионарных москвичей может создать очень серьезные проблемы. Тем более, не надо забывать, что помимо проблем взаимодействия власть — общество, существует проблема взаимодействия ветвей внутри самой власти. И оппоненты рады раздувать пожар из каждой искры, запущенной командой Собянина.
«СП»: - Можно ли говорить о формировании предпосылок к напряженности в 2021-ом году?
— Сочетание непрофессионального менеджмента и цепи совпадений могут привести к чему угодно. Весь вопрос в том, будут ли заниматься выборами профессионалы и будет выбрана правильная стратегия или будет выбрана ошибочная стратегия и ее реализацией будут заниматься непрофессионалы. То есть важен план и как его реализуют. Если план будет плохой и хорошие управленцы, они попробуют даже плохой план вытащить. Но даже хороший план плохие управленцы завалят.
Риски 21-го года существуют, если совпадет ряд факторов. Были ли риски в 2012 году, 2016, после Крыма? — Были. Но все они были успешно пройдены. И в 2018 году — президентская кампания — то же были риски. Поводы для рисков можно найти всегда, но эффективное политическое управление эти риски микширует.
В ситуации с Мосгордумой и Александром Бегловым — плохое политическое управление, которое высвечивает все проблемы, которые объективно существуют.
Директор Центра развития региональной политики, политолог Илья Гращенков считает, что лидер ЛДПР лишь озвучивает позицию официальных властей.
— Это давняя позиция Кремля, что любые протестные акции, в которых участвует молодежь, это отсылки к «оранжевой революции». Начиная с 2005 года, у Кремля на эту тему развилась глобальная фобия: Запад свергает режимы исключительно таким методом, поэтому во всех странах СНГ от Грузии до России находятся такие ячейки и любые актуальные темы для протеста используются ровно в этих целях. Поэтому любой массовый выход на улицу воспринимается как таковой.
То, что это заявляет Жириновский, говорит о том, что сам Кремль не готов называть это «цветной революцией», поэтому почетная задача обозначения «общественного» (то есть эту версию будут активно транслировать по телевидению) поручено Жириновскому, который обычно выступает против любых либеральных, как ему кажется, отщепенцев.
«Настораживают действия, как бы не назывались эти структуры. Это специальный план из «цветных революций», — уверен он.
По его мнению, «цветная революция» начинается с непризнания выборов, а в данном случае, с непризнания итогов регистрации кандидатов. Глава партии, считает эти действия этапом «цветной революции».
«В планах Запада революция должна начаться с непризнания выборов. А сейчас они хотят вызвать волнение в обществе с отсутствия регистрации», — считает глава ЛДПР. При этом политик подчеркнул, что речь идет о регистрации в Мосгордуму и выразил уверенность, что в других городах не поддержат подобные акции.
На выбору в парламент столицы зарегистрировано 233 кандидата, из которых 171 представляет различные партии, остальные — самовыдвиженцы. Отказ получили 57 кандидатов.
Владимир Жириновский также заявил, что ЛДПР, выставившая 45 кандидатов и закрывшая все округа, выступает за открытую конкуренцию, за то, чтобы никого не снимать и дать возможность всё решить избирателям.
«Но нужно понимать, что в Москве много радикалов, которые открыто говорят о планах раздела и сдачи страны. Они хотят жить в маленькой Московии с населением в 30 миллионов человек. Но мы-то этого не хотим. И они сами вызывают отторжение у большинства. В масштабах страны их реальная перспектива — 1−2%», — считает он.
Парламентарий выступил за свободу проведения митингов в Москве и предложил закрепить за каждой партией определенные площадки.
«Пушкинскую площадь не трогаем, Манеж не трогаем, Площадь революции не трогаем. Есть площадь Сахарова, дайте ЛДПР какое-то место, всем дайте по Москве традиционные места — и не было бы проблемы с разрешением митингов», — полагает он.
Главный либерал-демократ страны выразил надежду, что со временем все выборы в России будут проходить по партийным спискам. Выразил он и опасение, что 2021 год будет напряженным, проведя параллели с 1917-м.
«Во всем мире не удается улучшить положение граждан и большевики нового разлива этим пользуются. Под такие же настроения в 1917 году в России произошла революция», — напомнил Владимир Жириновский.
Несистемная оппозиция в последние годы уже не раз проводила как в Москве, так и во всероссийских масштабах крупные акции протеста: как санкционированные, так и несанкционированные, — отмечает политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев.
— Достаточно вспомнить о митингах 26 марта, 12 июня и 7 октября в 2017 г. Накануне выборов президента в 2018 г. в разных регионах России было открыто 80 так называемых «штабов Навального». 28 января 2018 г. эта сеть была использована для проведения акции протеста под названием «забастовка избирателей». Внешне это больше всего походило на старт «цветной революции». Но, как мы помним, никто так и не попытался полноценно развернуть эту технологию. 5 мая 2018 г. состоялась акция «Он нам не царь». Можно вспомнить и про митинги «Против изоляции Рунета», прошедшие в марте 2019 г.
Ни один из этих протестов так и не стал «точкой сборки» для организации «цветной революции». И нет никаких доводов в пользу того, что в этом качестве могут выступить акции протеста, привязанные к избирательным кампаниям в Москве или Петербурге.
Нужно четко понимать: технология «цветной революции» может быть успешно реализована лишь при наличии определенного набора факторов.
Во-первых, необходим раскол внутри правящей элиты. При этом речь не идет о привычных политических интригах и попытках подставить конкретного высокопоставленного конкурента. Часть истеблишмента должна целенаправленно добиваться осуществления государственного переворота. И это должно проявляться через конкретные действия, как в кулуарах, так и на публике.
Во-вторых, хотя бы часть политического руководства страны должна контролироваться внешними бенефициарами и спонсорами «революции».
В-третьих, упомянутые внешние силы должны напрямую вмешиваться в конфликт, блокируя попытки подавления протестов или напрямую спонсируя «революционные» силы. Необходимо подчеркнуть, что вмешательство в данном случае нельзя сводить только лишь к предоставлению грантов оппозиционерам.
Наконец, кризис, ставший поводом для начала протестных выступлений, должен носить системный характер, т.е. затрагивать все общество в целом.
В случае с протестами, связанными с выборами в Мосгордуму, мы не наблюдаем совпадения этого комплекса факторов. Что делает попытку организации «цветной революции» на их основе малоперспективной. С учетом того, что возможные интересанты проигнорировали куда более удобные моменты для запуска процесса (вспомним хотя бы о пенсионной реформе), маловероятно, что недавние протесты являются первым этапом «цветной революции».
Также нужно напомнить, что «цветные революции» далеко не всегда привязаны к выборам. Например, электоральный фактор отсутствовал как в ходе «жасминовой революции» в Тунисе в 2010—2011 гг., так и в рамках событий Евромайдана в 2013—2014 гг.
В реальности Владимир Жириновский, безусловно, имеет мало общего с созданным им эпатажным образом. Он наверняка хорошо осознает, что на самом деле угроза «цветной революции» отсутствует. Однако ему необходимо обозначить свое отношение к лидерам протестов перед лицом прочих политических игроков.
Такого рода жесты несут в себе скрытую опасность. Постоянное обращение к теме «цветных революций» поневоле вызывает у целевой аудитории скепсис и усталость, в результате чего эта угроза уже не воспринимается как реальная. Возникает эффект мальчика, который кричал «Волки!».
«СП»: - Жириновский считает, что в регионах акций не будет. На Ваш взгляд, это так?
— В регионах накопилась достаточно много поводов для недовольства, причем связаны они преимущественно с политикой федеральных властей (сказываются оптимизация социальной инфраструктуры, пенсионная реформа, ошибки в политике пространственного развития и т. д.). Однако вероятность альянса между протестующими в Москве и регионах сейчас весьма мала. Исключение составляет лишь Петербург, где мы также наблюдаем рост недовольства в связи с работой избиркомов на местном уровне. Повод для начала выступлений в Москве изначально являлся локальным. Лидеры протеста не предпринимают должных усилий, чтобы расширить повестку и тем самым «зацепить» недовольных по всей стране. Равным образом они делают все, чтобы оттолкнуть от себя ситуативных и потенциальных союзников. Отказ предоставить слово депутату Мосгордумы от КПРФ Елене Шуваловой на митинге 20 июля и печально знаменитая «минута молчания» по «гражданам Украины и Грузии, погибшим в войнах с Россией», служат наглядным тому подтверждением.
«СП»: — Оправданы ли опасения Жириновского в отношении 2021 г.
— Реализация катастрофического сценария в 2021 г. возможна лишь в случае появления еще больших проблем в экономике и усиления борьбы внутри элит за сокращающиеся ресурсы. Таким образом, вероятность переворота будет увеличиваться прямо пропорционально росту проблем в экономике. Именно купирование последних сейчас является главным условием предотвращения «цветной революции».
«СП»: — А насколько обосновано сравнение 2021 г. с 1917-м?
— Положение дел в российской экономике последние 5 лет действительно оставляет желать лучшего. Однако пока что мы далеки от ситуации логистического и экономического коллапса периода Первой мировой войны. Политическим выступлениям 1917 г. предшествовали митинги 1915−1916 гг., участники которых банально требовали появления хлеба на прилавках.
Кроме того, к 2017 г. внутри элит сложился консенсус относительно необходимости свержения императора. Что и сделало возможной Февральскую революцию.
Сравнение 2021 г. с 1917-м может стать корректным лишь в случае, если в ближайшие 2 года произойдет качественное падение экономики, сопоставимое, например, с дефолтом 1998 г. Причем оно должно будет сочетаться с тотальным ростом недоверия элит к главе государства. В настоящее время такого рода аналогии необоснованны.
«СП»: - Насколько вероятна в России «цветная революция»?
— В настоящий момент попытка организации «цветной революции» в России, вероятнее всего, закончится провалом. Однако развитие кризисных трендов в экономике, налагаясь на непопулярную социальную политику, может существенно повысить шансы на успех использования этой технологии. Не следует забывать и о постепенно усиливающейся борьбе внутри элит, обеспокоенных как сокращением своей экономической базы, так и вероятным «трансфертом власти», который предполагает уход из большой политики главного медиатора истеблишмента — Владимира Путина. В случае исчезновения «фактора Путина» и отсутствия у его преемников соответствующих качеств, вполне может начаться конфликт внутри правящей элиты. Более того, роль casus belli могут сыграть попытки групп влияния подготовить для себя наиболее выгодные позиции к моменту начала «трансферта». В сложившейся ситуации многое будет зависеть от способности Кремля контролировать активность своих «башен».
Директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов в шутку заметил, что у нас традиционно — если в кране нет воды, то виноват либо Чубайс, либо «цветная революция».
— Думаю, на самом деле виновником митингов у мэрии являются те люди, которые сейчас администрируют процесс выборов на Тверской, 13. Их учили быть управленцами, а не модерировать избирательные кампании. Поэтому они наступают на все мыслимые и немыслимые грабли.
Люди понимают, что, возможно, будут проблемы, если не допустить несистемную оппозицию. Проще было их допустить и создать ситуацию, чтобы они с треском проиграли выборы. А ситуацию можно было создать, выдвинув сильных кандидатов по нескольким округам, потому что это вопрос буквально нескольких значимых людей.
Считаю, что если бы не допустили Константина Янскаускаса и допустили Яшина, все было бы спокойно. Допустили бы Яшина, Гудкова и Соболь. Допусти этих трех человек, ничего бы не было. А Гудков уже проигрывал выборы в Госдуму, Яшин муниципальный депутат, но можно было решить проблему и для него. Кроме того, один Яшин ничего бы в Мосгордуме сделать не смог.
Это вопрос глупости стратегического политического планирования, которое предыдущая команда не допускала. Она все возможные шишки набила с 2012 года, и машина была отлажена. У этой машины поменялся рулевой. Вместо Анастасии Владимировны Раковой сейчас это Наталья Сергунина, вместо Вячеслава Шуленина — Немерюк. Соответственно, новые топ-менеджеры, водители этой машины с управлением пока не справляются, собирают все возможные ямы, рытвины и колдобины на этой дороге.
«СП»: - Есть вероятность разрастания протестного потенциала на регионы?
— Не надо создавать поводы. Очень неудобно орать и плевать в пустоту. И если на подобные вещи оппозиции никто не реагирует, то постепенно протест выдыхается. А если на него реагировать с еще большей активностью, то это будет только подпитывать участников протестов. Сейчас не 14-й год. Определенная почва для протестов в отдельных регионах существует.
В Москве в целом уровень протеста достаточно низкий, удовлетворенность ситуаций и Собяниным достаточно высокая: ¾ москвичей более-менее всем довольны. Но даже оставшаяся четверть пассионарных москвичей может создать очень серьезные проблемы. Тем более, не надо забывать, что помимо проблем взаимодействия власть — общество, существует проблема взаимодействия ветвей внутри самой власти. И оппоненты рады раздувать пожар из каждой искры, запущенной командой Собянина.
«СП»: - Можно ли говорить о формировании предпосылок к напряженности в 2021-ом году?
— Сочетание непрофессионального менеджмента и цепи совпадений могут привести к чему угодно. Весь вопрос в том, будут ли заниматься выборами профессионалы и будет выбрана правильная стратегия или будет выбрана ошибочная стратегия и ее реализацией будут заниматься непрофессионалы. То есть важен план и как его реализуют. Если план будет плохой и хорошие управленцы, они попробуют даже плохой план вытащить. Но даже хороший план плохие управленцы завалят.
Риски 21-го года существуют, если совпадет ряд факторов. Были ли риски в 2012 году, 2016, после Крыма? — Были. Но все они были успешно пройдены. И в 2018 году — президентская кампания — то же были риски. Поводы для рисков можно найти всегда, но эффективное политическое управление эти риски микширует.
В ситуации с Мосгордумой и Александром Бегловым — плохое политическое управление, которое высвечивает все проблемы, которые объективно существуют.
Директор Центра развития региональной политики, политолог Илья Гращенков считает, что лидер ЛДПР лишь озвучивает позицию официальных властей.
— Это давняя позиция Кремля, что любые протестные акции, в которых участвует молодежь, это отсылки к «оранжевой революции». Начиная с 2005 года, у Кремля на эту тему развилась глобальная фобия: Запад свергает режимы исключительно таким методом, поэтому во всех странах СНГ от Грузии до России находятся такие ячейки и любые актуальные темы для протеста используются ровно в этих целях. Поэтому любой массовый выход на улицу воспринимается как таковой.
То, что это заявляет Жириновский, говорит о том, что сам Кремль не готов называть это «цветной революцией», поэтому почетная задача обозначения «общественного» (то есть эту версию будут активно транслировать по телевидению) поручено Жириновскому, который обычно выступает против любых либеральных, как ему кажется, отщепенцев.
