Форум
В России олигархов нет, в очередной раз заявили в Кремле. Так пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков ответил на слова президента Белоруссии Александра Лукашенко о том, что российские олигархи финансируют радикальную оппозицию в его стране.
«Нам неизвестно о каких-то российских олигархах, об их существовании», — сказал Песков.
Напомним также, что ранее и Песков и сам Владимир Путин утверждали, что в России нет олигархов. В то же время, согласно опросу «Левада-центра» *, 38% россиян считают, что президент Путин выражает интересы олигархов.
Так почему они отрицают существование олигархов, и что имел в виду Лукашенко?
— Что касается олигархов, то если под этим словом иметь в виду независимых от Кремля олигархов — то Песков совершенно прав, — уверен философ, социолог, доцент кафедры философии, социологии и культурологии Уральского гос. педагогического университета Андрей Коряковцев.
— Крупный капитал в России — это винтик бюрократической иерархии, он встроен в нее и существует по ее милости. В этом преимущество России перед Америкой. Почему? Потому что бюрократия менее зависит от рынка и способна на социальный маневр. Трамп не сделал того, что сделал Путин 15 января, и пожинает плоды.
«СП»: — Возникает впечатление, что в Кремле боятся этого слова
— Сейчас же власть хочет подчеркнуть свою близость к народу. Референдум же на носу. Какие олигархи? Свят-свят…
— Лукашенко совершает большую ошибку, пытаясь, по примеру многих западных политиков, включать «русский след» и объяснять собственные политические проколы мифическим «вмешательством» России, — считает директор Института свободы Федор Бирюков.
— В случае с Белоруссией Россия как раз постоянно пытается сохранять сбалансированные торгово-экономические и внешнеполитические отношения между странами даже несмотря на регулярные претензии со стороны Батьки. Москва поддерживает интеграционный дух номинального Союзного государства, дает возможность белорусским гражданам нормально работать и зарабатывать в России. И меньше всего Кремль заинтересован в усилении «отмороженной», как выразился Лукашенко, оппозиции в Белоруссии. Во-первых, российская власть в принципе чурается любого радикализма. Во-вторых, радикальная белорусская оппозиция априори настроена крайне прозападно и антироссийски. Кремлю совершенно нет смысла толкать Минск на тупиковый киевский путь, а тем более спонсировать появление очередного крупного антироссийского плацдарма у наших границ. Это равнозначно тому, чтобы прямо, с хлебом-солью, пригласить американских советников и войска НАТО на наши рубежи. Просто бред!
Зачем же белорусский президент говорит об этом? Очевидно, в его окружении есть люди, которые не уверены в долгосрочных перспективах нынешнего белорусского порядка и хотят обеспечить себе свободу маневра на случай резкого поворота республики вправо и на Запад. При этом они пользуются сильным влиянием на главу государства. Это типичная пятая колонна в Минске, постоянно возбуждающая антироссийское ворчание Лукашенко, создающая нужный для себя напряженный фон на будущее. В дальнейшем, если, как они полагают, политический ветер в Минске радикально сменит направление, они смогут рассчитывать на определенные «индульгенции» и продолжение карьеры. Точь-в-точь как многие поздние коммунисты и комсомольцы в конце советского периода, которые в один момент превратились кто в «демократов», а кто в националистических вождей отпадающих от СССР окраин, а кто и в настоящих олигархов. Наверняка среди нынешней пятой колонны в Минске есть как раз люди с таким опытом, которые и теперь не прочь повторить свои оборотнические фокусы. Слушая всех этих шептунов, Лукашенко оказывает медвежью услугу и самому себе, и всему белорусскому народу.
«СП»: — Так, а есть они, олигархи-то в России?
— В Кремле уже не первый раз категорически отрицают существование подобного социально-политического вида. И если понимать это слово в значении, которое оно имело в девяностых и начале нулевых годов, то, в общем, Кремль прав. Тогдашние олигархи — это люди с колоссальными финансовыми средствами, которые они конвертировали в колоссальную же власть. И лично контролировали все ветви государственной власти, влияли на принятие ключевых решений, заседали в Кремле и так далее. При этом эти «олигархи старой закалки» зачастую являлись проводниками прямых иностранных политических и экономических интересов в России. То есть были самыми натуральными иностранными агентами, чего даже не скрывали. Есть ли такие олигархи в современной России? Нет. Нынешняя система экономических и политических отношений в стране строится принципиально наоборот. Только причастность к определенным высшим кругам государства дает допуск и к высшим прибылям. И здесь определяющим условием служит полная лояльность к высшей власти, без фокусов. Все «фокусники» давно либо выдавлены за рубеж, либо, как Абрамович, занимают строго определенную нишу в общей иерархии. В плане степени корпоративной подчиненности это уже никакие не олигархи, а, скорее, «свободные чиновники», предводители легионов государственного капитализма — компаний и корпораций. Для России такой порядок имеет двойственный эффект. С точки зрения гражданских интересов, народной экономики и политической жизни все это ведет к социальной апатии, регрессу, экономическому закостенению и политическому нигилизму населения. Но с точки зрения краткосрочной управленческой стабильности пока система работает вполне успешно. При этом нельзя исключать возникновения ситуации, при которой кто-то из нынешних «свободных чиновников» захочет получить права настоящих олигархов. Но тогда начнется уже совсем другая история.
— Лукашенко предполагает, что есть некоторые группы умеренной оппозиции, которую российские группы влияния пытаются использовать по принципу «мягкой силы», — считает политконсультант, кандидат философских наук Александр Сегал.
— Но в нынешней ситуации их поддержка означает усиление групп «майданного» толка. Поэтому, как считает Лукашенко, это рискованный путь для России, и призывает договариваться с ним, а не влиять на него заведомо неприемлемым и опасным (в том числе для России) путём.
Теперь об «олигархах». Олигархия — это система власти, в переводе с древнегреческого — «власть немногих». Теперь следите за мыслью: не олигархия — власть олигархов, а олигарх — представитель олигархии, то есть системы. У нас же нарисована обратная картинка: будто есть некие олигархи, которые тайно собираются и захватывают власть, чтобы создать олигархию. Так вот, пока они не у власти, они не олигархи. Монархия — один человек у власти, и он поэтому называется монархом. Олигархия — небольшое количество людей у власти, и их поэтому начинают называть олигархами.
«СП»: Песков не первый раз повторяет мантру об отсутствии олигархов. Путин тоже регулярно об этом говорит. Зачем? Насколько серьезно звучат эти заявления?
— Ну, тут два варианта: либо Песков не понимает, что такое олигархия, либо делает вид, что имеется в виду что-то другое. В обоих случаях это печально. В первом — потому, что человек, говорящий о политике от имени первого лица, должен понимать элементарные вещи. Во втором — потому, что хотелось бы большей открытости. Как говорил Ленин: «Прямая политика — самая лучшая политика. Принципиальная политика — самая практичная политика». И действительно, столько денег тратится на пропаганду — а верят ей все меньше и меньше людей. Остались только те, кто не научился или разучился думать. Можно, конечно, попытаться расширить их ряды, отучить думать молодежь — но кто тогда через 20 лет будет делать танки и ракеты? Кто будет разрабатывать лекарства? Купим? Но нефть и газ не вечны, да к тому же нам могут просто перестать продавать.
«СП»: — Песков также назвал олигархов предпринимателями, которые имеют желание использовать свои средства для влияния на политическую жизнь. А в чем разница? Почему они так боятся этого слова?
— Предприниматели, которые «имеют желание» влиять на власть — это не олигархи. Олигархи — это только те, кто уже у власти. Не у власти — не олигарх. Именно поэтому абсолютно бессмысленно выражение «опальный олигарх». Если олигарх опальный — значит он уже бывший олигарх.
А боятся этого слова потому, что еще в ельцинские времена произошла подмена понятий: идеологи того времени на словах отделили власть от капитала. Дескать, вот есть народная власть во главе с «всенародно избранным» и иногда трезвым уроженцем деревни Будка, а вот — «олигархи», которые захватили бы власть, если бы не «система сдержек и противовесов».
Поэтому речь идет не о смене системы и не об отстранении от власти олигархов вообще. Если бы так было, то, пользуясь политологической терминологией, власть должна была бы перейти к народу. Речь же идет о смене одних олигархов другими. Потому что олигархами по определению может стать только та группа лиц, которая пришла к власти в данный момент.
И речь не только о России. По всем классическим определениям в большинстве стран — олигархия, в большей или меньшей степени задрапированная демократическими процедурами.
«Нам неизвестно о каких-то российских олигархах, об их существовании», — сказал Песков.
Напомним также, что ранее и Песков и сам Владимир Путин утверждали, что в России нет олигархов. В то же время, согласно опросу «Левада-центра» *, 38% россиян считают, что президент Путин выражает интересы олигархов.
Так почему они отрицают существование олигархов, и что имел в виду Лукашенко?
— Что касается олигархов, то если под этим словом иметь в виду независимых от Кремля олигархов — то Песков совершенно прав, — уверен философ, социолог, доцент кафедры философии, социологии и культурологии Уральского гос. педагогического университета Андрей Коряковцев.
— Крупный капитал в России — это винтик бюрократической иерархии, он встроен в нее и существует по ее милости. В этом преимущество России перед Америкой. Почему? Потому что бюрократия менее зависит от рынка и способна на социальный маневр. Трамп не сделал того, что сделал Путин 15 января, и пожинает плоды.
«СП»: — Возникает впечатление, что в Кремле боятся этого слова
— Сейчас же власть хочет подчеркнуть свою близость к народу. Референдум же на носу. Какие олигархи? Свят-свят…
— Лукашенко совершает большую ошибку, пытаясь, по примеру многих западных политиков, включать «русский след» и объяснять собственные политические проколы мифическим «вмешательством» России, — считает директор Института свободы Федор Бирюков.
— В случае с Белоруссией Россия как раз постоянно пытается сохранять сбалансированные торгово-экономические и внешнеполитические отношения между странами даже несмотря на регулярные претензии со стороны Батьки. Москва поддерживает интеграционный дух номинального Союзного государства, дает возможность белорусским гражданам нормально работать и зарабатывать в России. И меньше всего Кремль заинтересован в усилении «отмороженной», как выразился Лукашенко, оппозиции в Белоруссии. Во-первых, российская власть в принципе чурается любого радикализма. Во-вторых, радикальная белорусская оппозиция априори настроена крайне прозападно и антироссийски. Кремлю совершенно нет смысла толкать Минск на тупиковый киевский путь, а тем более спонсировать появление очередного крупного антироссийского плацдарма у наших границ. Это равнозначно тому, чтобы прямо, с хлебом-солью, пригласить американских советников и войска НАТО на наши рубежи. Просто бред!
Зачем же белорусский президент говорит об этом? Очевидно, в его окружении есть люди, которые не уверены в долгосрочных перспективах нынешнего белорусского порядка и хотят обеспечить себе свободу маневра на случай резкого поворота республики вправо и на Запад. При этом они пользуются сильным влиянием на главу государства. Это типичная пятая колонна в Минске, постоянно возбуждающая антироссийское ворчание Лукашенко, создающая нужный для себя напряженный фон на будущее. В дальнейшем, если, как они полагают, политический ветер в Минске радикально сменит направление, они смогут рассчитывать на определенные «индульгенции» и продолжение карьеры. Точь-в-точь как многие поздние коммунисты и комсомольцы в конце советского периода, которые в один момент превратились кто в «демократов», а кто в националистических вождей отпадающих от СССР окраин, а кто и в настоящих олигархов. Наверняка среди нынешней пятой колонны в Минске есть как раз люди с таким опытом, которые и теперь не прочь повторить свои оборотнические фокусы. Слушая всех этих шептунов, Лукашенко оказывает медвежью услугу и самому себе, и всему белорусскому народу.
«СП»: — Так, а есть они, олигархи-то в России?
— В Кремле уже не первый раз категорически отрицают существование подобного социально-политического вида. И если понимать это слово в значении, которое оно имело в девяностых и начале нулевых годов, то, в общем, Кремль прав. Тогдашние олигархи — это люди с колоссальными финансовыми средствами, которые они конвертировали в колоссальную же власть. И лично контролировали все ветви государственной власти, влияли на принятие ключевых решений, заседали в Кремле и так далее. При этом эти «олигархи старой закалки» зачастую являлись проводниками прямых иностранных политических и экономических интересов в России. То есть были самыми натуральными иностранными агентами, чего даже не скрывали. Есть ли такие олигархи в современной России? Нет. Нынешняя система экономических и политических отношений в стране строится принципиально наоборот. Только причастность к определенным высшим кругам государства дает допуск и к высшим прибылям. И здесь определяющим условием служит полная лояльность к высшей власти, без фокусов. Все «фокусники» давно либо выдавлены за рубеж, либо, как Абрамович, занимают строго определенную нишу в общей иерархии. В плане степени корпоративной подчиненности это уже никакие не олигархи, а, скорее, «свободные чиновники», предводители легионов государственного капитализма — компаний и корпораций. Для России такой порядок имеет двойственный эффект. С точки зрения гражданских интересов, народной экономики и политической жизни все это ведет к социальной апатии, регрессу, экономическому закостенению и политическому нигилизму населения. Но с точки зрения краткосрочной управленческой стабильности пока система работает вполне успешно. При этом нельзя исключать возникновения ситуации, при которой кто-то из нынешних «свободных чиновников» захочет получить права настоящих олигархов. Но тогда начнется уже совсем другая история.
— Лукашенко предполагает, что есть некоторые группы умеренной оппозиции, которую российские группы влияния пытаются использовать по принципу «мягкой силы», — считает политконсультант, кандидат философских наук Александр Сегал.
— Но в нынешней ситуации их поддержка означает усиление групп «майданного» толка. Поэтому, как считает Лукашенко, это рискованный путь для России, и призывает договариваться с ним, а не влиять на него заведомо неприемлемым и опасным (в том числе для России) путём.
Теперь об «олигархах». Олигархия — это система власти, в переводе с древнегреческого — «власть немногих». Теперь следите за мыслью: не олигархия — власть олигархов, а олигарх — представитель олигархии, то есть системы. У нас же нарисована обратная картинка: будто есть некие олигархи, которые тайно собираются и захватывают власть, чтобы создать олигархию. Так вот, пока они не у власти, они не олигархи. Монархия — один человек у власти, и он поэтому называется монархом. Олигархия — небольшое количество людей у власти, и их поэтому начинают называть олигархами.
«СП»: Песков не первый раз повторяет мантру об отсутствии олигархов. Путин тоже регулярно об этом говорит. Зачем? Насколько серьезно звучат эти заявления?
— Ну, тут два варианта: либо Песков не понимает, что такое олигархия, либо делает вид, что имеется в виду что-то другое. В обоих случаях это печально. В первом — потому, что человек, говорящий о политике от имени первого лица, должен понимать элементарные вещи. Во втором — потому, что хотелось бы большей открытости. Как говорил Ленин: «Прямая политика — самая лучшая политика. Принципиальная политика — самая практичная политика». И действительно, столько денег тратится на пропаганду — а верят ей все меньше и меньше людей. Остались только те, кто не научился или разучился думать. Можно, конечно, попытаться расширить их ряды, отучить думать молодежь — но кто тогда через 20 лет будет делать танки и ракеты? Кто будет разрабатывать лекарства? Купим? Но нефть и газ не вечны, да к тому же нам могут просто перестать продавать.
«СП»: — Песков также назвал олигархов предпринимателями, которые имеют желание использовать свои средства для влияния на политическую жизнь. А в чем разница? Почему они так боятся этого слова?
— Предприниматели, которые «имеют желание» влиять на власть — это не олигархи. Олигархи — это только те, кто уже у власти. Не у власти — не олигарх. Именно поэтому абсолютно бессмысленно выражение «опальный олигарх». Если олигарх опальный — значит он уже бывший олигарх.
А боятся этого слова потому, что еще в ельцинские времена произошла подмена понятий: идеологи того времени на словах отделили власть от капитала. Дескать, вот есть народная власть во главе с «всенародно избранным» и иногда трезвым уроженцем деревни Будка, а вот — «олигархи», которые захватили бы власть, если бы не «система сдержек и противовесов».
Поэтому речь идет не о смене системы и не об отстранении от власти олигархов вообще. Если бы так было, то, пользуясь политологической терминологией, власть должна была бы перейти к народу. Речь же идет о смене одних олигархов другими. Потому что олигархами по определению может стать только та группа лиц, которая пришла к власти в данный момент.
И речь не только о России. По всем классическим определениям в большинстве стран — олигархия, в большей или меньшей степени задрапированная демократическими процедурами.
