Форум
Давайте называть вещи своими именами. «Пресс-конференция Путина» – это неправильное слово. Ежегодное мероприятие и раньше было не очень похоже на нее, а теперь – после появления вопросов от десятилетних школьников из Курска – и вовсе перестало. Не удивлюсь, если в Кремле теперь уже и сами не понимают, зачем нужно собирать журналистов, принимать (или не принимать, как в нашем случае) у них аккредитации, рассаживать в шахматном порядке, надевать маски, тыкать пальцами в плакаты…
Развлечь царя? По нему не скажешь, что он так уж сильно горит желанием общаться. Успокоить народ, что царь жив? – Так не отключали бы тогда на ютюбе лайки-дизлайки. Быка не успокаивают красной тряпкой, а народ не успокаивают Путиным, давным-давно вышедшим из этого народа и не собирающегося туда возвращаться.
Вернее всего будет сказать, что пресс-конференцию эту сегодня провели по инерции, потому что шуму из-за ее отмены было бы куда больше. А так – при грамотной модерации можно сгладить все острые углы.
Два вопроса о Навальном, один о Шамалове – и это на 5 часов. Совсем не много, если разбавить проверенными кадрами из региональных метастаз ВГТРК, ТАССом и исландским журналистом Соколом Соколовичем, на досуге пишущим для РИА ФАН и дефилирующем по Тверской на Бессмертном полку.
Путин же сказал нынче почти по этому поводу: «Иногда надо потерпеть». Есть такая профессия – потерпеть. Вот и он терпит, и журналисты терпят, и даже Песков терпит, хотя и прорывается: «Еще два-три вопроса – и баиньки».
Ну хорошо, а что мы узнали на этом мероприятии?
Да ничего. Информационная ценность равна нулю. Еще со времен присутствия Екатерины Винокуровой в СПЧ, а в зале среди журналистов, было понятно: ничего царь не скажет, в лучшем случае – проявит милость к падшим. Можно было попробовать вымолить ее для какого-нибудь конкретного человека. Для фермера, которого сажают за скрытое наблюдение за коровой. Для женщины с Урала, по глупости попавшей в историю с видео об издевательстве над ребенком.
Однако годы идут, режим каменеет – и милости больше нет. Про широкую амнистию мы уже знаем: она ведет к революции.
А про отдельных жертв – как Ивана Сафронова – мы сегодня услышали: предателей не прощают. Кажется, что и на смертном одре Путин будет не по-гетевски просить «больше света», а с присвистом, из последних сил, требовать уничтожить какого-нибудь предателя из своего длинного и секретного списка.
Чем дальше – тем меньше человеческого. И эту окаменелость не спрячешь за советом политтехнологов выдать на детей до 7 лет по 5 тысяч рублей. Видно, с какой усталостью, с каким равнодушием это было произнесено, костью отрыгнуто в толпу.
Главным героем мероприятия сегодня был никак не Путин: от него мы ничего не узнали и узнать не могли. Сказал же сам, что тут не место обсуждать действия спецслужб, а ничто другое значения в нынешней ситуации уже не имеет.
Главным героем, несомненно, был тайно прокравшийся в Ново-Огарево герр Зигмунд. Именно он и нашептал Путину дважды за 5 часов это коварное слово «противоядие».
Ну вот с чем вы можете сравнить вакцину, какой синоним подберете? – Противоядие? А у Путина именно оно слетает с языка.
И дальше, в разговоре о его любимых ракетах, махах и прочей ядерной войне. Снова – противоядие, снова проклятый Фрейд щекочет бородой ухо.
Путин и рад бы молчать, но слово само рвется наружу, уже не остановить, оно съедает изнутри: скажи, скажи меня! И он невольно разжимает зубы – и этот неворобей выпархивает на свободу. Эх, раз, еще раз, еще много-много раз.
Здесь не место обсуждать действия спецслужб – да и не надо. Мы уже все знаем, мы знаем, что он знает, он знает, что мы знаем, что он знает…
Но был и второй герой мероприятия: «журналист». Из десятков получивших в руки заветный микрофон журналистами оказались двое. Внезапный сотрудник «Лайфа», единственный спросивший о Шамалове (да, плохо, криво, но спросивший) и произнесший имя «Навальный». И, конечно, «БиБиСи»: тот после вопроса вообще демонстративно ушел, показав, что не хочет больше участвовать в этом цирке без коней.
Но ему легко – подданому английской короны, а ты попробуй – поживи под шапкой Мономаха.
Именно так, уверен, думали многие федералы. Вот «Интерфакс»: хороший, профессиональный – но вместо главного спрашивающий про пересмотр итогов приватизации. Что уж говорить о прочих, подневольных и сервильных. Не называть же журналисткой девушку из Чечни, зачитавшую панегирик Кадырову.
«Это — не народ? Это хуже народа! Это лучшие люди города!» Про посетителей мероприятия Шварц уже давным-давно все написал в своем «Драконе».
Да и сам господин Дракон сегодня наличествовал в зале: одряхлевший, но еще вполне способный кусаться. Хоть и признался на вопрос о вакцине: не та, мол, у него возрастная категория.
Но не обольщайтесь: геронтократия может быть очень надолго. И еще не одно поколение «журналистов» будет под хлопки наших фейспалмов задавать вопросы о лучшем новогоднем тосте, секрете счастья и других столь же важных для жизни страны вещах.
Драконы живут долго.
Развлечь царя? По нему не скажешь, что он так уж сильно горит желанием общаться. Успокоить народ, что царь жив? – Так не отключали бы тогда на ютюбе лайки-дизлайки. Быка не успокаивают красной тряпкой, а народ не успокаивают Путиным, давным-давно вышедшим из этого народа и не собирающегося туда возвращаться.
Вернее всего будет сказать, что пресс-конференцию эту сегодня провели по инерции, потому что шуму из-за ее отмены было бы куда больше. А так – при грамотной модерации можно сгладить все острые углы.
Два вопроса о Навальном, один о Шамалове – и это на 5 часов. Совсем не много, если разбавить проверенными кадрами из региональных метастаз ВГТРК, ТАССом и исландским журналистом Соколом Соколовичем, на досуге пишущим для РИА ФАН и дефилирующем по Тверской на Бессмертном полку.
Путин же сказал нынче почти по этому поводу: «Иногда надо потерпеть». Есть такая профессия – потерпеть. Вот и он терпит, и журналисты терпят, и даже Песков терпит, хотя и прорывается: «Еще два-три вопроса – и баиньки».
Ну хорошо, а что мы узнали на этом мероприятии?
Да ничего. Информационная ценность равна нулю. Еще со времен присутствия Екатерины Винокуровой в СПЧ, а в зале среди журналистов, было понятно: ничего царь не скажет, в лучшем случае – проявит милость к падшим. Можно было попробовать вымолить ее для какого-нибудь конкретного человека. Для фермера, которого сажают за скрытое наблюдение за коровой. Для женщины с Урала, по глупости попавшей в историю с видео об издевательстве над ребенком.
Однако годы идут, режим каменеет – и милости больше нет. Про широкую амнистию мы уже знаем: она ведет к революции.
А про отдельных жертв – как Ивана Сафронова – мы сегодня услышали: предателей не прощают. Кажется, что и на смертном одре Путин будет не по-гетевски просить «больше света», а с присвистом, из последних сил, требовать уничтожить какого-нибудь предателя из своего длинного и секретного списка.
Чем дальше – тем меньше человеческого. И эту окаменелость не спрячешь за советом политтехнологов выдать на детей до 7 лет по 5 тысяч рублей. Видно, с какой усталостью, с каким равнодушием это было произнесено, костью отрыгнуто в толпу.
Главным героем мероприятия сегодня был никак не Путин: от него мы ничего не узнали и узнать не могли. Сказал же сам, что тут не место обсуждать действия спецслужб, а ничто другое значения в нынешней ситуации уже не имеет.
Главным героем, несомненно, был тайно прокравшийся в Ново-Огарево герр Зигмунд. Именно он и нашептал Путину дважды за 5 часов это коварное слово «противоядие».
Ну вот с чем вы можете сравнить вакцину, какой синоним подберете? – Противоядие? А у Путина именно оно слетает с языка.
И дальше, в разговоре о его любимых ракетах, махах и прочей ядерной войне. Снова – противоядие, снова проклятый Фрейд щекочет бородой ухо.
Путин и рад бы молчать, но слово само рвется наружу, уже не остановить, оно съедает изнутри: скажи, скажи меня! И он невольно разжимает зубы – и этот неворобей выпархивает на свободу. Эх, раз, еще раз, еще много-много раз.
Здесь не место обсуждать действия спецслужб – да и не надо. Мы уже все знаем, мы знаем, что он знает, он знает, что мы знаем, что он знает…
Но был и второй герой мероприятия: «журналист». Из десятков получивших в руки заветный микрофон журналистами оказались двое. Внезапный сотрудник «Лайфа», единственный спросивший о Шамалове (да, плохо, криво, но спросивший) и произнесший имя «Навальный». И, конечно, «БиБиСи»: тот после вопроса вообще демонстративно ушел, показав, что не хочет больше участвовать в этом цирке без коней.
Но ему легко – подданому английской короны, а ты попробуй – поживи под шапкой Мономаха.
Именно так, уверен, думали многие федералы. Вот «Интерфакс»: хороший, профессиональный – но вместо главного спрашивающий про пересмотр итогов приватизации. Что уж говорить о прочих, подневольных и сервильных. Не называть же журналисткой девушку из Чечни, зачитавшую панегирик Кадырову.
«Это — не народ? Это хуже народа! Это лучшие люди города!» Про посетителей мероприятия Шварц уже давным-давно все написал в своем «Драконе».
Да и сам господин Дракон сегодня наличествовал в зале: одряхлевший, но еще вполне способный кусаться. Хоть и признался на вопрос о вакцине: не та, мол, у него возрастная категория.
Но не обольщайтесь: геронтократия может быть очень надолго. И еще не одно поколение «журналистов» будет под хлопки наших фейспалмов задавать вопросы о лучшем новогоднем тосте, секрете счастья и других столь же важных для жизни страны вещах.
Драконы живут долго.
